Деревня пылала, столбы огня вставали над крышами, пламя перебрасывалось на ближние деревья, потрескивали листья, свертываясь от жары.
– Бачох! – заорал обрадованный Залевский. – Ты жив!
– Михал! А мы уже оплакивали тебя, – сжимал в объятиях пропавшего друга Наруг.
– Посмотрите, – показал Бачох рукой на трупы расстрелянных пленников. Он стоял, понурившись, в шинели, с ранцем за плечами, держа в руке «позаимствованный» у мертвого немца автомат. – Я ничем не мог им помочь… Я бы открыл огонь. Но дом рухнул. Оружие осталось под обломками. Их расстреляли на моих глазах…
Только теперь, оказавшись среди своих, он дал волю слезам. Слезы текли по щекам, оставляя отчетливые следы на его грязном лице.
Из-за домов двое пехотинцев гнали толпу немцев. Они безропотно бежали, с поднятыми вверх руками, мечтая оказаться подальше от фронта и от своих, которые после последнего призыва фюрера считали, что нет такого положения, в каком солдат имел бы право сдаться в плен. Воззвания на стенах домов требовали: «Сражаться, хотя бы тебе суждено было погибнуть. Для чего жизнь, если Германия не одержит победу!»
Бачох вскинул автомат, но Войтек успел ударить по стволу.
– Ты что, стрелять в пленного? – проворчал он с упреком.
– А они могли наших… раненых… – бормотал, как в лихорадке, Бачох.
– Вон там у тебя немцы, – показал капрал рукой на запад. – Они еще воюют… По ним и стреляй!
Уязвленный Михал склонился над убитыми. Залевский присел на корточках возле Острейко и мягким движением руки прикрыл ему веки.
– Ведь мы не оставим их так? – спросил Михал. – Надо похоронить их по-человечески.
– Этим займутся другие. – Капрал стряхнул комки штукатурки, застрявшие в волосах друга, и протянул ему каску, лежавшую около мертвых. – Пошли!
За спиной у них разорвался снаряд. Немецкая артиллерия открыла беспокоящий огонь, но у немцев не хватало наблюдателей.
Наступление продолжалось. Разведрота присоединилась к какому-то батальону и упорно продолжала наступать.
Немцы откатывались, потеряв надежду сдержать атакующих, их не сдержали ни широко разлившаяся Одра, ни глубоко эшелонированная линия обороны с минными полями и проволочными заграждениями.
Они преодолевали второй вал за руслом Старого канала. Капитан Поляк обернулся, окинул взглядом эту сырую равнину, которую они только что прошли. Он увидел высокий берег, где еще сегодня утром они сидели в окопах, увидел порозовевшую в заходящих лучах солнца реку. Саперы трудились у понтонного моста, по которому катили грузовики с орудиями на прицепах. Артдивизионы меняли свои позиции. Нескончаем был поток бегущей пехоты, устремленной вперед – рота за ротой, батальон за батальоном.
Высоко в небе над дымом горящих деревень кружили советские истребители, не подпуская к переправе немецких пикировщиков. Капитан почувствовал огромное облегчение. Операция удалась: прорыв час от часу ширится.
Он видел поручика Качмарека, который указывал отделениям, в каком направлении двигаться, увидел приземистую фигуру капрала Наруга и грузного сержанта Валясека, который нес на плече трофейный ручной пулемет.
И в этот момент пронесся артиллерийский снаряд. Он разорвался довольно далеко, только один осколок отлетел в сторону и вонзился в грудь капитана. Тот еще силился что-то крикнуть, но хлынувшая горлом кровь наполнила рот и оборвала крик. Он попытался поднять руку, чтобы отереть губы, но не мог высвободить ее из складок плащ-палатки и скатился вниз по травянистому склону.
Солдат, который вел его лошадь под уздцы, подбежал к командиру:
– Осторожнее, пан капитан!
Он помогал ему подняться, думая, что капитан поскользнулся. Но тело офицера тяжело повисло у него на руках, и солдат опустил его на траву, потрясенный, не понимая, как и когда это произошло…
Разведрота сгрудилась у дороги. Солдаты ждали, когда наступит минута прощания с павшими товарищами. Пользуясь коротким отдыхом, они лежали на траве. Вспоминали обширнейшие познания Острейко в рыбацком деле, потому что он был завзятым рыбаком и в любом водоеме на каждом привале обязательно хотел попытать счастья. В этом отношении он был прямо-таки неутомим.
Говорили они о капитане, который хотя и носил фамилию Поляк, был русским. С неохотой согласился он служить в польской армии. Ведь его откомандировали к ним из гвардейской части. Но когда он попривык, то прикипел к полякам всем сердцем, потому что когда солдаты бьются против общего врага, они становятся друг другу ближе, чем родные братья.
Заскрипели повозки. Ездовые, ссутулившись, сидели на козлах.
– Везут, – пронесся шепот.
– Да, это наши…
Ездовой натянул поводья, он понял: здесь хотят проститься с погибшими.
– Куда их везут? – спросил кто-то. – Может, лучше, чтобы мы сами их тут…
– За Одру. На польскую сторону. Они останутся там, и капитан вместе с ними. Его похоронят в польском мундире.
Солдаты сдергивали конфедератки, некоторые торопливо крестились, бормоча: «Вечная память…»
– Ну, езжайте, – тяжело вздохнул поручик Качмарек.
– Да, хороший был человек. Жалко его. – Багинский задумался: – А может, и ему следовало бы поставить крест?
Они построились в колонну и неторопливо потянулись по шоссе, четверка за четверкой, постепенно входя в ритм долгого перехода и подчиняясь мерному позвякиванию боевого снаряжения.
– Жалко человека, – пробормотал капрал Наруг. – Что за нелепая смерть! Словно бы курносая вдруг вспомнила про него и – раз-два, прикончила своей косой.
Он поднял голову и увидел большой, только что поставленный указатель: Берлин – 38 километров…
– Он был совсем близко от Берлина!
Все внимательно вглядывались в этот щит, который как бы возвещал им близкую победу.
Со стороны переправы шли «студебеккеры» с орудиями на прицепах; березки, привязанные к орудийным стволам, заметая шоссе, поднимали клубы пыли.
– Направо, посторонись! – раздалась сзади команда.
– Направо, посторонись! – басом повторил сержант Валясек, и рота тотчас же сдвинулась на самый край шоссе.
Они шли на запад, где багрянец заходящего солнца превращался в яркое зарево. Это пылал под бомбовыми ударами Берлин.
1970
Примечания
1
Чудесное оружие (нем.).
2
Влохи (полъск.) – Италия и одновременно название местности под Варшавой, где некогда селились итальянские эмитенты.
3
Армия Крайова – подпольная вооруженная организация в оккупированной гитлеровцами Польше, подчинявшаяся польскому эмигрантскому правительству в Лондоне.
4
Старый город в Варшаве.
5
Иди! Иди! (нем.)
6
Руки вверх! (нем.)
7
Армия Людова (АЛ) – конспиративная вооруженная организация. Главным ядром АЛ явилась Гвардия Людова (ГЛ), возникшая по инициативе Польской Рабочей партии и проводившая активные боевые действия против гитлеровцев с начала 1942 года.
8
У меня жена и двое детей… вот таких маленьких (нем.).
9
«Башта» («Башня») – название одного из повстанческих полков.
10
«Лес и луг» (нем.).
11
Кароль Сверчевский (1897–1947) – участник Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны, сражался за свободу в Испании, один из организаторов Войска Польского в СССР, командующий 2-й Армией Войска Польского, Герой Советского Союза.
12
Франц, где ты? (нем.)
13
Что вы тут делаете? (нем.)
14
Мы захватили в деревне пленных (нем.).
15
У меня приказ их доставить (нем.).
16
Ты что, свихнулся? Немедленно вперед! (нем.)
17
Слушаюсь! (нем.)
