заинтересовался исследованиями твоего отца и собирается на днях навестить Тинду. Дело серьёзное, и тебе лучше сегодня же ночью отправиться домой.
– Да я и сам не откажусь, дядя Карэле! Но какие неприятности могут быть от этого инспектора? Мама легко с ним справится.
– Мальчик мой, он никакой не инспектор, – кондитер задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Скорее всего, этот Рорг – государственный агент. Он признался, что его интересует невидимость, а это значит, что вы в большой опасности.
– Агентству понадобилась невидимость? Но зачем?
– Ты так же витаешь в облаках, как Бенефор, – сокрушённо покачал головой Карэле. – Это же находка для военных. Несколько невидимых полков, и мы за пару недель захватим весь Бхарат, закончив войну, которая длится уже несколько десятилетий. И это только начало! С таким козырем весь мир станет нашей колонией, это только дело времени.
– Мне кажется, или вы говорите это как-то непатриотично?
– Я за честную игру. К тому же мне не нравится, когда мои друзья навеки пропадают в лабораториях Агентства. У меня на тебя большие планы, Ивер!
– Знаю, знаю, – рассмеялся невидимка, – масштабное производство высокохудожественного печенья. Но меня и самого не привлекает судьба подопытного кролика. Думаете, они возьмутся за нас всерьёз?
– Будь уверен, если Агентство отыщет зацепку, оно не остановится, пока не раскопает всю историю. Поэтому нужно сделать так, чтобы зацепок не было.
– Даже если этот Рорг станет обыскивать дом, он всё равно не найдёт излучатель. А сам метеорит надежно спрятан.
– Спрятать бы ещё то место, в которое он упал, – вздохнул Карэле. – Этот невидимый участок в горах привлекает слишком много любопытных.
Он хлопнул ладонями по столу и поднялся.
– Ладно, за работу. Я провожу тебя вечером, будь готов к одиннадцати.
– Договорились! – весело ответил Ивер. – Мне как раз нужно пополнить запас рубашек, так что этот отпуск будет весьма кстати.
Кресло опустело, и отпечатки подошв проделали по ковру обратный путь. Карэле вышел следом.
В закрывшейся двери щёлкнул замок. Почти сразу же под потолком заскрипели цепи, и скелет, сделанный из бамбука, перевернулся лицом вниз.
*
Такие добропорядочные провинциальные городки, как Пат, вымирают в десять – только светятся тёплым огнем окна, да и их становится все меньше. Иногда по задернутым занавескам проплывёт, причудливо искажаясь, чей-то силуэт. Иногда вдоль улиц, где слабый свет фонарей чередуется с голубыми лунными бликами, проскачет всадник, и мягкий топот кошачьих лап в тишине покажется громче, чем обычно.
Иногда и одинокий прохожий пройдёт по городу, никем не узнанный. Разве что романтично настроенная девица, вышедшая тайком от матушки на балкон, чтобы вздыхать о любви, проводит его заинтересованным взглядом, обманутая стройной фигурой и юношески лёгкой походкой.
Карэле шагает стремительно, но лицо его безмятежно, словно он никуда не спешит. Тонкая трость отстукивает на плитах тротуара летящий ритм. Шаги за спиной почти не слышны – его спутник умеет ступать мягко, как кот.
Бледные городские звёзды отражаются в карих глазах Карэле, а воспоминания танцуют вокруг, как ночные мотыльки.
Он видит лихорадочную пляску инструментов, огонь печи и брызги горячего металла: это Бенефор Абеле ищет сплав, способный противостоять излучению метеорита. В ящике с песком медленно остывают формы. Работа идет день и ночь, алхимик спешит. Поверхность стола, где лежит невидимый для всех, кроме него, камень, словно бы истончается день за днём, подёргиваясь туманной дымкой. Так говорит Тинда – ей позволено заглядывать в дверь лаборатории, но не входить. Целыми днями она бесцельно бродит по дому, осунувшаяся, с заплаканными глазами.
Свинец, это Карэле помнит точно. Но свинцовые пластины прослоены сложным сплавом, а между внутренней и внешней сферами залита ртуть. Метеорит скрывается в круглом саркофаге размером в два раза больше человеческой головы. Тусклый металлический шар запирает излучение невидимости внутри себя.
В последний момент Абеле откалывает от камня небольшой кусочек, чтобы укрепить его на дне короба из того же сплава. Излучение осколка намного слабее: требуется почти месяц, чтобы помещённая в короб рубашка стала невидимой. Но Бенефор никогда не нуждался в большом количестве одежды.
А через две недели над домом Абеле взмывает в небо столб пламени.
Взмах карамельных ресниц отгоняет воспоминания. Тротуар пересекает луч света, падающий из открытой двери пивной. До Карэле доносятся шум и музыка. На окраинах Пата веселье не затихает допоздна, но не всякий рискнёт к нему присоединиться.
Свернув в переулок, кондитер стучит в дверь одной из лачуг. Довольно долго ничего не происходит, затем в окне мелькает огонёк. Наконец дверь открывается. Старик с быстрыми цепкими глазами приветливо кивает Карэле.
Несколько монет перебираются из кармана кондитера в карман старика, тот возвращается в дом. Еще через пару минут отворяется соседняя калитка. Старик выводит огромного чёрного кота. Даже на улицах Пата тот выглядит зловеще. А в ночных холмах этот кот, бесшумно несущийся по бездорожью, и вовсе походит на призрака, воскрешая в памяти легенды о Тёмной Охоте. Никто не рискнёт попасться подобному зверю на пути.
Держа кота за ошейник, Карэле сворачивает в соседний переулок – в глухих стенах нет ни одного окна. Дорога ведёт прочь из города – через лес и холмы, в сторону Шима.
– Пора! – говорит он. – Постарайся успеть до рассвета. Удачи!
Невидимый всадник вскакивает коту на спину, и тот срывается с места. Карэле смотрит ему вслед, но недолго – не проходит и минуты, как чёрный зверь исчезает в
