Вопреки лицемерным лозунгам о самоопределении наций, сокращенные названия национальных республик, созданные и популяризуемые советским правительством, только затемняли их национальное лицо. РСФСР, ЗСФСР, УССР, БССР или АМССР звучали совершенно отлично от гораздо более самодовлеющих названий: Россия, Закавказье (т. е. Грузия, Армения, Азербайджан), Украина, Белоруссия или автономная Молдавия. Иногда употреблялась более полная форма: «Украинская ССР» и т. д., но чрезвычайно редко просто «Украина» в отношении современности. Однако при изменении политической ситуации в военное и послевоенное время, при необходимости идти навстречу национальным чувствам, особенно в глазах западных демократий, и стремлении обеспечить себе лишние голоса в ООН, советское правительство санкционировало восстановление названий Украины и Белоруссии.
Говоря об аббревиации в географических названиях следует отметить, что и здесь существуют три ее разновидности – инициальная, слоговая и комбинированная. К первой, кроме упоминавшихся выше названий республик, относится и слово, возникшее еще в эпоху гражданской войны – ДВР (Дальневосточная республика), по ликвидации которой появилось сокращение ДВК (Дальневосточный край). Сюда же следует отнести и ЦЧО (Центрально-Черноземная область, позже упраздненная как административная единица).
Слоговая аббревиатура встречается реже, но и для нее мы находим немало примеров: «Донбасс» (Донецкий угольный бассейн), «Кузбасс» (Кузнецкий угольный бассейн), «Турксиб» (Туркестано-Сибирская магистраль), «Гопри» (курорт Голая Пристань) и т. д. И, наконец, наиболее редкой в географических названиях является комбинированная аббревиатура: «Минводы» (ст. Минеральные Воды), «Кавминводы» (район минеральных вод Кавказа), «Медгора» (Медвежья Гора – концлагерь).
Исходя из сталинского положения, что культура должна быть «национальной по форме и социалистической по содержанию», Кремль решил приблизить некоторые этногеографические названия, транскрибируемые в русском языке, к их местному звучанию. Так, например, произошли следующие изменения: Асхабад – Ашхабад, Сухум – Сухуми, Батум – Батуми, Тифлис – Тбилиси, Эривань – Ереван, Азербейджан – Азербайджан, а позже Черновицы – Черновцы, Тарнополь – Тернополь и т. д. Появилось новое произношение и правописание среднеазиатской народности – «казахи» вместо «казаки», что было вполне оправданно, т. к. раньше могла произойти путаница между «казаками» – народностью и «казаками» – военным сословием.
Несколько городов были переименованы с приданием им местно-национального характера, как, например, Ямбург – Кингисепп, Верный – Алма-Ата, Краснококшайск – Йошкар-Ола, Голодная Степь – Мирзачуль, Верхнеудинск – Улан-Удэ, Усть-Сысольск – Сыктывкар. Попутно надо заметить, что советы отнюдь не являются монополистами в замене русских названий городов местно-национальными. Молодые республики, отколовшиеся от бывшей Российской Империи – Финляндия, Литва, Латвия и Эстония оказались более последовательными в замене русских названий городов своими: Гельсингфорс – Гельсинки (Хельсинки), Выборг – Виипури, Сердоболь – Сортавала, Ковно – Каунас, Вильна – Вильнюс, Мемель – Клайпеда, Дерпт – Тарту, Ревель – Таллин и т. д. Так, например, по заявлению проф. Миртова («Лексические заимствования в русском языке в Средней Азии»), приближая названия городов к местному звучанию, следовало бы писать не Ташкент, а «Ташкен». Однако, насаждая местные названия, советы всё же заменили старое местное название «Дюшамбе» Сталинабадом, очевидно, желая хотя бы одну из столиц среднеазиатских республик назвать в честь «вождя». Подобное же произошло с городом Кара-су в Киргизской ССР, переименованном в Ворошилово. Но о «вождизме» в названиях речь будет ниже.
Изменению подверглись и названия некоторых народностей Советского Союза. Здесь прежние названия были главным образом заменены «самоназваниями» (термин, употребляемый Большой Советской Энциклопедией) той или иной народности. Среди них можно отметить:
вотяки перешло в удмурты
гиляки „ нивхи
гольды,, нанайцы
зыряне „ коми
камчадалы „ ительмены
коряки „ нымыланы
ламуты „ эвены
лопари „ саами
остяки „ хантэ
самоеды „ ненцы
тунгусы „ эвенки [30]
черемисы „ мари, марийцы
черкесы „ адыге, адыгейцы
чукчи,, луороветланы
и т. д.
С исчезновением слова «самоед» уходит и оскорбительное для ненцев представление о них как о людях, питающихся мясом своих соплеменников, – недоразумение, возникшее из-за употребления ими в пищу сырой оленины. К положительным явлениям можно отнести и искоренение собирательного для тюркских жителей среднеазиатской части СССР (ранее Туркестана) слова «сарт» (собака). Теперь твердо вошли в речь названия «туркмен» и «узбек». Вывелись клички «хохол» или «малоросс», одно время полностью вытесненные словом «украинец»; однако слово «хохол» возродилось во время войны (см. стр. 119). Исчезло из употребления, по крайней мере официального, и пренебрежительное наименование евреев – «жид».
Наряду с возникновением номинально самостоятельных союзных и автономных республик, краев и областей, появились бесчисленные названия мелких народностей. Так, например, в одном только Азербайджане их оказалось около десяти, в Дагестане – около двадцати, не меньше и в Сибири, где они раньше объединялись под безличным обозначением «инородцев». Всего народностей СССР, согласно статистическим данным, приведенным в книге Терского «Этнографическая фильма» 1939 г., насчитывалось 169.
Интересно отметить и определенные сдвиги в названиях жителей городов, указанные Ф. Гладковым в уже цитированной, несколько пуристической, статье «О культуре речи»:
…в названиях жителей городов и областей русский язык чрезвычайно гибок, разнообразен и фонетически экономен. Окончания на цы, ки, чи преобладали до сих пор над древней формой чане, яне. Мы говорили и писали: харьковцы, ростовцы, псковичи, тверяки, пензяки и т. д., а слова на чане, яне допускались в редких случаях и только наряду с другими словами (киевляне, волжане, англичане, славяне) прежде всего в смысле племени, нации и населения государственных территорий: киевляне, куряне – пережиток феодализма, как угасшее «москвитяне». Но сейчас только говорят и пишут: харьковчане, ростовчане, горьковчане, краснодарчане… По этому стандарту надо уж писать и говорить «москвачане», «пензачане», «саратовчане», «благовещенскчане»… Всё это звучит малограмотно… Плохо то, что писатели и языковеды подхватывают эти прелести и некритически узаконивают их, как норму (см. в той же академической «Грамматике» и в «Курсе» Булаховского). (Новый мир, № б? 1953, стр. 233-34).
Конечно, сдвиги в этногеографических названиях не ограничились только переименованием; как установлено выше, наблюдаются и названия, данные впервые. Это касается не только народностей, но и республик, областей, городов и центров промышленности.
Наиболее распространенным компонентом названий республик, инкорпорированных в Советский Союз, оказался формант «стан», раньше редко встречавшийся в русском языке (Дагестан, Туркестан), а теперь фигурирующий во всех названиях среднеазиатских республик: Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан, Казахстан, Киргизстан (но чаще: Киргизия).
Слово «Биробиджан» появилось в советской прессе и в речевом обиходе после того, как 8 мая 1934 г. был издан декрет Президиума ЦИК СССР о создании особой еврейской автономной области, входящей в состав РСФСР. Особенно же часто это наименование стало мелькать с 29 августа 1936 г., после нового декрета, провозгласившего эту область первым в мире национальным еврейским государством. Однако после создания государства Израиль и неудачи переселения запланированного числа евреев в очень слабо заселенный район Приамурья шумиха вокруг Биробиджана совершенно утихла и, вероятно, это слово скоро почти забудется, особенно после ликвидации «еврейской автономной области» и включения ее в Хабаровский край.
Крупное промышленное строительство СССР повело к возникновению городов, а с ними и их названий, порою даже может быть имевшихся как наименования небольших местечек и сел, на месте которых возникли эти города, или рек, протекавших вблизи них: Караганда в Казахстане, Комсомольск-на-Амуре (бывшее селение Пермское Дальневосточного края), Игарка в Заполярья, Магадан на Колыме, Кемерово и Прокопьевск в Кузбассе, Алдан, промышленный центр Якутии (бывший поселок Незаметный), Балхаш, возникший у одноименного озера в Казахстане, где в свое время стояла одна лишь кибитка, Беломорск, возникший из с. Сороки и рабочего поселка Солунин в Карело-Финской ССР и многие другие.
Это всё – города, в период создания их носившие советское название «новостроек». Но к «новостройкам» надо отнести и сам новооткрытый Кузнецкий угольный бассейн (Кузбасс), в соединении с тяжелой промышленностью Урала, давший новое понятие – Урало-Кузбасс. Сюда же можно отнести и новую Туркестано-Сибирскую железную дорогу (Турксиб), строительство гидроэлектростанций: Закавказская государственная электростанция (Загэс), Днепровская государственная электростанция (Днепрогэс) и др., мрачной памяти каналы Москва-Волга и Беломорско-Балтийский (Беломорканал), построенные на костях десятков тысяч людей.
