— О Боже, — прошептала Иззи. Когда смысл его слов стал мало-помалу проникать в ее сознание, страх отступил. Скандально известная? Таинственная? Иззи показалось, будто она парит в воздухе. И тут ее осенило.
Она свободна, вольна делать что пожелает. Нет больше тирании Хильдегарды. Иззи больше не интересует, что думает о ней общество.
Слабая улыбка стала медленно расползаться по ее лицу и становилась все шире. Вскочив, Иззи обняла Джулиана за талию, радостно смеясь.
Ее смех вызвал у Джулиана улыбку. Ее твердые груди прижались к его груди, а великолепные волосы растеклись по рукам.
Глядя в ее сияющие глаза, Джулиан ощутил желание.
Оно росло до тех пор, пока он не начал воспринимать ее так, как не воспринимал никогда прежде. Он давно забыл о той скандальной ночи, но на него нахлынули воспоминания о маленьком чувственном создании, с таким пылом, отвечавшим на его прикосновения. Дыхание его участилось.
Джулиан никогда не упускал возможности поцеловать женщину, но сейчас заколебался. Иззи его друг, с ней он может быть самим собой. Он не хотел променять близость, установившуюся между ними, на паутину чувственного желания.
Но ведь через несколько месяцев они поженятся, услышал он внутренний голос. Он должен поцеловать ее. Решив, что это будет эксперимент, Джулиан приблизил губы к ее губам.
Иззи затрепетала и тоже прижалась губами к его губам. Слабое покалывание щетины вокруг рта вызвало вспышку воспоминания о той пугающей ночи, но она решительно подавила ее. Джулиан тогда не причинил ей вреда, не причинит и сейчас.
По-прежнему действуя в интересах исследования, разумеется, он углубил поцелуй. Проведя кончиком языка по губам, он принял ее изумленный вздох в свой рот и не преминул воспользоваться своим преимуществом.
Иззи помнила вкус его поцелуя, единственного в ее жизни, горячий будоражащий запах самого Джулиана. Его теплые ладони скользили по ее спине. Он прижал ее к себе так крепко, что она чувствовала перемену в той части его тела, которая прижималась к ее животу.
Одурманенная жаром, стремительно разливавшимся по ее телу, Иззи ощутила слабость в коленках и прильнула к нему. Их сердца стучали в унисон, словно лошади, скачущие бок о бок. Она была напугана и возбуждена. Иззи отвечала на его поцелуй, копируя его действия.
Когда нежный, неопытный язычок скользнул ему между губ, Джулиан с трудом поборол внезапный прилив горячего вожделения, которое подкралось, застигнув его врасплох. Стараясь вернуть себе самообладание, он со стоном оторвался от ее губ и, тяжело дыша, решил, что хватит экспериментировать.
Он снял ее руки, затянутые в перчатки, со своей шеи и опустил вниз.
— Иззи, Иззи, Иззи. Как же ты противоречива, — прошептал он ей в волосы. Отпустив ее, он резко повернулся и стремительно вышел из комнаты.
Иззи обхватила себя руками. Медленно опустившись на стул, она терялась в догадках, может ли кто-то быть противоречивее, чем мужчина, который только что целовал ее со слепой, горячечной страстью, а потом вдруг ушел.
Иззи не пошевелилась, когда больше часа спустя Джулиан вернулся. Он кашлянул. Но Иззи не произнесла ни слова.
Она злится, подумал он. Он поступил очень нехорошо, но он просто не мог заставить себя посмотреть ей в лицо. Не хотел видеть этот полный надежды взгляд, тот, что бывает у незамужних девиц, когда он проявляет хотя бы малейший вежливый интерес.
На самом деле это был не более чем простой жест поддержки, дабы повысить ее уверенность на сегодняшний вечер. Он столько раз повторял себе это за последний час, что сам почти поверил, что так оно и есть.
Хотя ему придется жениться на Иззи и хотя эта мысль совсем не так отталкивающа, как была когда-то, он не хочет, чтобы она влюбилась в него.
Он предпочитает холодный брак, принятый в аристократической среде. Ему нужна жена, которую он не сможет ранить, женщина, которую не сможет подвести. Ибо он непременно подведет. Не оправдает ожиданий: Он не однолюб и никогда им не был. Ему не нужно, чтобы Иззи отдала ему свое сердце, потому что он разобьет его.
Подойдя к ее стулу сзади, он посмотрел на ниспадающий каскад локонов.
Милостивый Боже, какие волосы! Кто бы мог подумать, что под теми жуткими чепцами прячется такая красота? Он не прочь увидеть, как они рассыплются по его подушке.
Он остановился, пораженный. Иззи невинная девушка, его будущая жена. Она окажется несколько раз в его постели в темноте, пристойно прикрытая, разумеется, произведет на свет наследника и отбудет на постоянное жительство в деревню. Он сомневался, что когда-нибудь увидит то, что находится у нее под ночной рубашкой. Поэтому ему нет нужды рисовать в своем воображении ее волосы, рассыпавшиеся по обнаженному гибкому телу, чувственно извивающемуся на простынях.
— Иззи, пора ехать на бал. — Он бросил взгляд на стол. — Ты почти ничего не ела. Ты… расстроена?
Вероятно. Он был никуда не годным хозяином, бросив ее здесь.
— Ну, хватит, Иззи. Не дуйся. — Он обошел стол и остановился перед ним.
Она спала. Сидя прямо, положив руки на подлокотники, наверняка, чтобы не измять платье.
Практичная Иззи.
Склонив голову набок, Джулиан разглядывал ее и глазам своим не верил.
У него было такое чувство, будто перед ним совсем другая девушка. И дело тут не только в великолепии новой одежды. Платье мерцало в свете камина, но все же не так ярко, как ее фарфоровая кожа.
Она создана для того, чтобы смотреть на нее при свечах. Мягкое сияние очерчивало контуры лица и полные губы. А какие ресницы!
Как он мог не видеть всего этого раньше?
В Иззи нет той пышной, румяно-золотистой привлекательности, которая нынче в моде. Она полуночная дымка и лунный свет, с неожиданными вспышками страсти и праведного гнева. Он улыбнулся, вспомнив ее недавний гнев — как сверкали ее глаза, и вздымалась грудь.
Прежде он счел бы ее чересчур маленькой. Обычно его влекут более пышные прелести. И, тем не менее, фигура ее казалась идеальной, необычайно изящной. Теплый свет камина подчеркивал затененную ложбинку между грудями, притягивая его взгляд. До чего же они соблазнительны!
Белые и гладкие, вздымающиеся над низким вырезом платья, они, казалось, жаждали прикосновения, его прикосновения. Ему пришлось с силой стиснуть руку, чтобы не потянуться к этой атласной плоти.
Нечеловеческим усилием, подняв взгляд, он поразился, увидев, что глаза ее теперь открыты. Она спокойно смотрела на него, глаза ее потемнели и были широко открыты.
Прочистив внезапно пересохшее горло, он протянул руку:
— Идем, дорогая. Пора.
