— Неправда, — прошептала Коппер. Только семь лет, это недолго.
— Все равно. Какая теперь разница. Все уже в прошлом.
— Да, — кивнула Коппер.
Наступило неловкое молчание. По крайней мере Коппер было неуютно. Мел не обнаруживал ни малейшего беспокойства. А ведь теперь они должны бы почувствовать облегчение — ведь оба все помнили. Так легко было бы рассмеяться и сказать: «Помнишь?» — или: «Нам было хорошо вместе, правда?» Но на самом деле почему-то это оказалось очень трудно, просто невозможно. Воздух между ними гудел и поблескивал от воспоминаний, настолько осязаемых, что Коппер показалось: вот она протянет руку и прогонит их.
— Гм… Да… Какое совпадение, правда? — наконец отважилась сказать она, робко и осторожно отодвигаясь от Мела. — После стольких лет снова встретиться…
— А что это меняет? — холодно осведомился Мел, и Коппер поняла: он думает только о настоящем, о Меган, о том, что его долг — обеспечить ей мирную, спокойную жизнь на как можно более долгий срок.
— Ничего, — смущенно ответила Коппер.
Надо брать с него пример, думать о настоящем, о будущем, о том, какие перспективы открывает ее замужество для «Копли трэвел».
— Конечно, ничего.
Она одиноко и напряженно стояла в стороне, бессознательно защищая себя кольцом сомкнутых рук.
— Мне кажется, — снова заговорил Мел, — достаточно, если ты будешь на людях вести себя как моя жена. Как поступать наедине со мной, решать только тебе. Мы взрослые люди, и если когда-то нравились друг другу, то я не вижу причины, почему бы теперь нам было плохо вдвоем — как в спальне, так и за ее пределами. Семь лет назад нам было хорошо вместе.
— Тогда все было по-другому, — вздохнула Коппер, — и мы сами были другими. Ты не был женат, и я еще не встретила Глина. Прежнего нам не вернуть.
При упоминании о Глине в глазах Мела что-то вспыхнуло.
— Я не хочу сказать, что все будет так, как было тогда, — нетерпеливо возразил он. — Но только, если три года нам предстоит спать в одной постели, лучше получать от этого удовольствие. А впрочем, как хочешь. Наедине я пальцем тебя не трону, пока ты не попросишь… Только проси понежнее!
Он хотел шуткой разрядить обстановку, но Коппер напряглась еще больше.
— Мне надо будет посылать письменный запрос? — съязвила она, в душе кляня себя, что решилась заговорить на эту тему.
— Не сомневаюсь: когда возникнет потребность, ты найдешь нужные слова, — улыбнулся Мел, но Коппер отвернулась и упрямо созерцала коней, стоящих бок о бок в тени. — Послушай, я вижу, тебе эта идея не слишком по душе. Ладно. Я уважаю твой выбор. Если тебе так будет легче, мы даже можем зафиксировать этот пункт в контракте. Ну, теперь, кажется, вопрос закрыт. Если передумаешь, скажи. Не беспокойся, пожалуйста, до тех пор тебе не придется делить со мной постель. Ты меня хорошо поняла?
— Да, спасибо, — промямлила Коппер. Ей бы радоваться обещанию Мела не трогать ее, пока сама не попросит, но настроение почему-то совсем испортилось. На его готовность предоставить ей право выбора Коппер нечего было возразить, но ее мучило подозрение, что Мелу просто-напросто безразлично, будут они спать вместе или нет. Он что, вообразил — она спокойно предложит ему близость?
Коппер попыталась представить себе легкую беседу на эту тему: кстати, Мел, мне хотелось бы, чтобы сегодня ты пришел ко мне… Или, может, он имеет в виду невысказанную просьбу? Например, оказаться на его половине кровати и призывно погладить по плечу?
Допустим. Но как поведет себя он? Убедить Коппер, что вместе им будет так же хорошо, как и семь лет назад, ему, в общем-то, не удалось. Он вздохнет и отвернется или, того хуже, с видом мученика удовлетворит ее потребность в физической близости. Коппер покраснела от унижения. Нет, так дело не пойдет! Но тогда что же? Три года спать рядом с Мелом и ни разу не дотронуться до него, несмотря на жгучие, мучительные воспоминания, от которых никуда не уйти?
— Значит, — выпрямляясь и надевая шляпу, спросил Мел, — мы договорились?
Три года в кухарках — или сию минуту ехать домой, сказать отцу, что опять подвела его? Три года с Мелом — или всю жизнь без него?
— Да, — после секундного колебания ответила Коппер, — мы договорились.
Мел заметил ее неуверенность.
— Ты действительно очень любишь свою работу, — язвительно усмехнулся он, и Коппер знала, что в этот миг он вспомнил Лайзу, которая тоже больше всего на свете любила свою работу.
Ну и пусть думает, пусть вспоминает Лайзу, пусть сравнивает, какая ей разница? Это лучше, чем если он узнает, что больше всего Коппер боится предательской слабости собственного тела, откровенно рвущегося в его объятия.
— Да уж, — собрав всю свою гордость, резко бросила Коппер, — ведь иначе я вряд ли согласилась бы стать твоей женой.
— Пожалуй, что так, — согласился Мел.
Неужели он не видит, как нужна ей поддержка, почему не обнимет, не скажет, что все в конце концов устроится? Стоит и молча смотрит, а ей всего-то и надо, что сделать два шага к нему и прильнуть к его сильной, надежной груди…
— Пошли, — грубовато позвал Мел, снял шляпу, пригладил ладонью волосы и опять надел шляпу. — Не стоять же здесь весь вечер.
И они пошли по пыльной дороге к дому, держась каждый своего края и не приближаясь друг к другу. Глядя на свободно и раскованно шагающего Мела, такого высокого и сильного, Коппер чувствовала, что ее неодолимо, словно булавку к магниту, тянет к нему, и бессознательно отпрянула.
— Когда мы поженимся? — с резиновой улыбкой спросила она, чтобы только отвлечься от прочих мыслей.
— По-моему, чем раньше, тем лучше. Ты, наверное, не хочешь устраивать шумную свадьбу?
— Я-то не хочу, но надо убедить моих родителей, что мы женимся по любви, и, мне кажется, будет лучше, если мы потерпим и сыграем свадьбу как положено. Много гостей звать не станем, но мама с папой насторожатся, если я пойду замуж не из родительского дома.
— Да, так, пожалуй, будет больше похоже на правду, — без энтузиазма согласился Мел. — А как насчет длинного белого платья и фаты?
— Ты что! — громко возмутилась Коппер, а про себя вздохнула. — Найду что-нибудь получше. Меган наверняка захочет быть подружкой невесты, и на здоровье. А я говорю о соблюдении необходимых формальностей.
— Ладно, занимайся этим вопросом сама. Скажешь, когда и где я должен буду появиться.
— Как мило, что для тебя так много значит наша свадьба, — съязвила Коппер. — Никто не поверит, что она настоящая, если ты поведешь себя так же пылко, как сейчас!
— Не волнуйся, когда потребуется, я изображу все что надо, — пообещал он.
