— Хотела поговорить? — Против воли фраза прозвучала вопросительно.
— Ну уж не знаю... Да вы проходите. — Валикбеев поманил ее рукой. — У меня, к сожалению, не так много времени, но я вас с удовольствием выслушаю. Присаживайтесь.
— Да-да, я сейчас. — Даша по-идиотски, бочком, протиснулась в аудиторию и присела на краешек стула, крепко сжав ручки сумки. Она понятия не имела, о чем говорить, но одно знала точно — молчать нельзя.
— Вот, — сказала она. Помолчала и повторила: — Вот так.
— Для начала неплохо, — кивнул Валикбеев, с трудом пряча улыбку. — И что дальше?
Надо признаться, Юлька оказалась не слишком далека от истины: профессор Валикбеев, несмотря на все свои звания и регалии, выглядел более чем привлекательно — кавказские корни давали о себе знать. У него были густые, с легкой проседью волосы, высокий умный лоб, тонкий, красивой лепки нос. Глаза, черные, внимательные, смотрели на собеседника открыто, с каким-то страстным вызовом, и, вероятно, нелегко было смешливым студенткам отвечать на экзаменах под таким взглядом. Но особую, благородную беспощадность породистому лицу придавали все же не глаза и не нос, а темные прямые брови, сросшиеся на переносице. Они завершали образ, делая его почти неприступным. В общем, профессор Валикбеев выглядел настолько монументально, что в рыжей голове опять невольно промелькнула мысль: а не сбежать ли отсюда?
К сожалению, от идеи пришлось сразу отказаться: что, если через пару дней Валикбеев придет к Юльке и обнаружит сбою визитершу в качестве ее домработницы?! Скандала не избежать. Придется выкручиваться сейчас. Невероятным усилием воли она подавила собственное малодушие.
— Меня зовут Даша, я домработница Юлии Паэгле, — медленно произнесла она.
— Вы?!
В коротком восклицании прозвучали и удивление, и недоверие, и еще что-то, чего Даша так и не смогла уловить. Объяснить столь бурно выраженное недоумение можно было только одним: совершенно очевидно, что ее интеллигентный внешний облик никак не вязался с такой прозаичной профессией.
— Да, я работаю домработницей, — со смиренным достоинством произнесла она и высоко подняла голову, что означало, мол, профессии разные нужны, профессии всякие важны.
— Странно, — Валикбеев перевел рассеянный взгляд на свои бумаги, — очень странно...
— Что именно вам кажется странным? — спросила Даша в надежде услышать подтверждение своему предположению.
— Да нет... В принципе ничего. — Он поднял глаза. — А что, собственно, привело вас ко мне? Что-то случилось? Это Юлия Сергеевна вас прислала?
— Не совсем... — Даша все еще пребывала в растерянности и не представляла, что говорить. — Дело в том, что Юля уехала...
— Да, я знаю, в Англию, на выставку.
— Совершенно верно, на выставку... Ее третий день нет, и неизвестно, когда она вернется...
Постепенно в голове складывался план. Чтобы Валикбеев ничего не заподозрил, его необходимо отвлечь. А отвлечь мужчину можно только тремя способами: заняться с ним любовью, накормить или о чем-то попросить. Первые два варианта выглядели, пожалуй, несколько экстремально, значит, оставалось просить. Знать бы только, о чем.
— Понимаете, я работаю всего третий день и, признаться, не предполагала, что кроме обычных хозяйственных дел мне придется заниматься еще и мини-зоосадом.
Профессор не выдержал и улыбнулся.
— Ах, вот оно что...
Приободренная его улыбкой Даша заговорила чуть быстрее:
— В общем, вся эта живность осталась на мне... Юля сказала, что если что-то случится, чтобы я позвонила вам.
— А что-то случилось?
— Да, к сожалению. — Веснушчатое лицо приобрело траурное выражение. — Один из попугаев все время падает.
— Кто, простите, падает? — Профессор Валикбеев подался вперед.
— Попугай.
— Какой попугай? — И опять на строгом лице возникло недоверчивое выражение. — А разве Юлия Сергеевна держит попугаев?
— Сразу двух. Как будто ей рыб мало.
— Подождите, подождите, так вы говорите о птицах попугаях, — он хлопнул себя по лбу, — я, признаться, не сразу сообразил. Думал, речь идет о рыбах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— О рыбах?..
— О рыбах-попугаях. Знаете, такие мордастенькие, как правило, красного цвета.
Даша вспомнила, что действительно нечто подобное видела в Интернете.
— Вы правы, есть такие рыбки. — Она была рада, что не напрасно потратила время. — Но я говорю о настоящих попугаях, с крыльями и в перьях.
Профессор кивнул:
— Да-да, припоминаю, их, кажется, у нее двое. А какой именно?
Даша задумалась, пытаясь вспомнить, чем падучий попугайчик отличался от устойчивого.
— Голубенький. Такой поменьше и без хохолка.
— Волнистый, я так понимаю.
— Точно, — Даша обрадовалась. — Волнистый.
— И как же он падает? Когда летает?
— Нет. Понимаете, он чистит себе лапы и постоянно падает. Начинает клевать ногу, которой держится за прутья, и падает. Ужасное зрелище.
— Так он просто маленький еще. — Валикбеев по-отечески рассмеялся, обнажив крупные белоснежные зубы.
— Ах, вот как... — Даша сделала вид, что у нее камень с души упал. Хотя, откровенно говоря, ее не тронуло бы, даже если при падении волнушка получил сотрясение мозга. Которого у него наверняка не было. — Значит, так и должно быть?
— В общем, да.
— Как вы меня успокоили! — Она порывисто приложила руку к груди. — А то я так испугалась, так испугалась... Спасибо вам огромное!
— Не стоит. — Кавказец прищурил глаза и бархатисто добавил: — Надо же, какая вы чувствительная. Неужели так любите животных?
Ореховые глаза глянули преданно, со слезой.
— Очень люблю. Так люблю, что даже самой страшно становится. Но еще больше я боюсь сделать что-нибудь не так. Вы, наверное, знаете, что Юлия разводит каких-то очень ценных рыб, и если с ними что-нибудь случится...
Никак не отреагировав на упоминание о рыбах, Валикбеев вдруг спросил:
— Простите, что интересуюсь, но Юлии Сергеевне вас кто-то порекомендовал?
— В каком смысле?
— Мне интересно, как вы получили это место. Как попали в ее дом.
Сердце забилось часто-часто. Ни как коллега, ни как друг Валикбеев не должен был задать такой вопрос, если только, конечно, сам не планировал устроиться к Паэгле домработницей.
— А почему вы спрашиваете? — Даша явно тянула время.
— Ну... — он отвел глаза, — мне не безразлично, что происходит у... моих друзей.
За те доли секунды, что звучал его ответ, Даша со всей очевидностью поняла — профессора Валикбеева явно интересуют не все друзья в целом, а лишь конкретно Паэгле. И вряд ли этот интерес был праздным. Неужели он в самом деле причастен к гибели рыб? Не может быть. Пантелеев — да, но директор института!
— Я вас понимаю... — Она заставила голос звучать спокойно, даже с некоторой беспечностью. — Мы с Юлей давние знакомые, одноклассницы.
— Одноклассницы?! — воскликнул Валикбеев с таким изумлением, словно впервые узнал, что Паэгле училась в школе. — Не может быть! А как ваша фамилия?
— В школе была Кунцева. — Даша помолчала, пытаясь понять, зачем это профессору понадобилась ее фамилия. — И почему не может? Я что, выгляжу старше нее?
— Нет, нет, что вы... — Красивый директор института на мгновение прикрыл рукой лицо. — Просто Юлия Сергеевна никогда не казалась мне особо сентиментальной. Трудно представить, что она вдруг займется трудоустройством своих бывших подруг.
Тут Валикбеев был абсолютно прав — ни сентиментальностью, ни душевной широтой Паэгле не отличалась. Тем важнее было убедить его в том, что все происходящее — не более чем естественный ход событий.
— Ну, во-первых, это я ей позвонила, мне срочно понадобилась работа, а во-вторых, мы никогда не были подругами. В школе она едва меня замечала. Просто я позвонила в нужное место и в нужное время. — И чтобы фраза не прошла незамеченной, чуть форсировала интонацию: — Не думаю, что задержусь надолго, и как только подыщу работу по специальности...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А кто вы по специальности?
