— Бордель или твоя постель, мне все равно. Как только я получу то, что хочу, я исчезну, и не ты, не целый бордель, полный охранников, меня не остановит.
«Если только ты не попросишь меня остаться». Эта случайная мысль потрясла ее настолько, что она не заметила, как он внезапным движением оказался на ней, и его обнаженная жаркая плоть восхитительно терлась о ее собственное.
— Никогда, — прорычал он, а затем его уста смяли ее губы в страстном поцелуе, не оставив места для размышлений, лишь одному удовольствию.
И о да, звезды и луны, да и вся галактика свидетели, он знал, как доставить ей удовольствие. Его руки блуждали по ее плоти, заставляя ее осознавать свою кожу и тело так, как она никогда не могла представить себе это возможным. Своими устами он вытягивал из нее мучительные крики, те блаженные звуки, которые, казалось, побуждали его дать ей больше и еще больше, пока ей не стало казаться, что умрет от чистого удовольствия.
Но какая же это красивая смерть!
Глава 10
Соскользнув с кровати и теплых изгибов ее тела, Джаро оставил Эйли спать безмятежным сном очень даже неплохо утомленной женщины. Однако он обнаружил, что сильно встревожен. Выйдя из комнаты, он столкнулся с Браксом, который на этот раз не дал ему сбежать от него.
— Похоже, твое настроение улучшилось, — осторожно сказал его кузен.
— Вообще-то нет, — ответил Джаро, направляясь в каюту отдыха, а Бракс наступал ему на пятки.
— Странное дело, ведь я бы сказал, что из-за тех многочисленных воплей, до которых ты ее довел, ни один мужчина не переставал бы улыбаться от уха до уха, как минимум, до следующего поворота планеты. Или, может, чтоб наказать ее, ты отказался кончать?
В ответ Джаро изогнул бровь.
Бракс рассмеялся, откидываясь на спинку кресла.
— Ладно, это был дурацкий вопрос. Ну, и какие теперь у тебя планы на ее счет?
— Продать ее. — Ни за что! Но старые привычки — упрямая штука и от них тяжело избавиться, а признание того, что эта женщина стала ему дорога, казалось слабостью.
— Нет, я серьезно.
Джаро пожал плечами.
— Это и следует сделать, учитывая то, к чему она сама стремилась.
— Согласись, что теперь вы квиты, так как только что ты сделал с ней то же самое.
— Я ее не отпущу. — Он не смог сдержать резкость своих слов, и Бракс это заметил.
— На мой взгляд, она тебе не безразлична.
— Нет, это не так. Она всего лишь удобное вместилище для моего члена.
— Ну тогда продай ее мне. Вот бы я посмотрел, удастся ли мне заставить ее так же кричать, когда она будет кончать.
Джаро даже не понимал, что двигается, пока стул, на котором сидел его кузен, не оказался опрокинутым, а он сидит, оседлав грудь Бракса, с отведенным назад кулаком, готовым ему врезать.
В глазах Бракса блеснул огонек.
— Наверное, это означает «нет»?
С отвращением фыркнув, Джаро слез с кузена, направился к судовому агрегату напитков и заказал стопку алкоголя, который, хоть и был умеренно холодной версией настоящего спиртного, все же разлился огненным теплом в его желудке.
— Нет ничего позорного в том, что тебе не безразлична женщина.
— Все же бывает, когда она изменяет и дурачит тебя, — ответил Джаро, и в его словах отразился горький опыт прошлого.
— Да ну нахрен, кузен, только не начинай снова о Шинье. То, что она оказалась шлюхой, не значит, что такой окажется и эта.
Нет, в сексуальном опыте Эйли однозначно и сравниться не могла с Шиньей, или любой из его прошлых любовниц.
Однако она не делала секрета о том, что ей нужен всего лишь ребенок. «И как только она его получит, она бросит меня».
Под натиском внезапно охватившего его разочарования и ярости он швырнул стакан в стену, где тот отскочил, и едва не попал в Бракса.
Дурацкий, небьющийся пластик. В следующем порту ему придется потратиться на новую посуду из стекла, чтобы в следующий раз, когда он захочет выпустить пар, то получил бы удовольствие от звона бьющегося вдребезги стекла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Послушай, я понимаю, что сама мысль о том, чтобы снова сблизиться с женщиной, страшит тебя.
Джаро зарычал, услышав намек на его слабость.
— И не рычи на меня, когда я говорю правду. Вовсе не признак слабости признать, что Шинья сильно тебя ранила, и из-за этого теперь ты опасаешься снова привязываться к другой. Но взгляни правде в глаза. Тебе ведь нравится эта рыженькая варварша.
— Она зониянка, а не варварская женщина, как пара Трена.
Бракс выгнул бровь.
— Ну разумеется, и у зониянок только две груди. В общем, кем бы она там ни была по своему происхождению, она тебе нравится. И несмотря на то, что она наверняка попытается тебя прикончить, думаю, ты ей тоже нравишься, иначе она, скорее всего, откусила бы кое-какую часть твоего тела, как только ты завалился к ней в постель.
В словах Бракса имелся смысл. Во время совокупления она ни разу не пыталась причинить ему боль, по крайней мере, намеренно.
— Не все так просто. От меня она хочет только ребенка. Как только я ей его заделаю, она меня бросит.
Бракс нахмурился.
— Но у тебя же тот контрацептив, который делает тебя стерильным. Поэтому ей никогда не забеременеть, а это значит, что никуда она от тебя не денется.
— Боюсь, в какой-то момент она заметит, что мое семя не приживается. И что тогда?
Его кузен издал громкий вздох.
— Для такого гениального наемника и смертоносного киллера, как ты, порой ты жутко тупишь. А тебе в голову никогда не приходило, что, чем дольше ты ее у себя продержишь, тем вероятней, что она влюбится в тебя и захочет остаться? Может быть, если ты хоть на пару наносекунд перестал бы быть идиотом, ты бы понял, что держать ее связанной в качестве своей секс-рабыни может оказаться не наилучшим планом действий, если она тебе нравится и тебе хочется продолжить с ней отношения.
— Но ведь распластанной и связанной она так прекрасно смотрится, — ответил Джаро, ухмыляясь.
— О, нисколько в этом не сомневаюсь. Но разве не было бы веселее, если бы все эти веревки и цепи использовались лишь для спортивного секса, а не удерживали ее в плену?
— Ну почему ты не можешь быть таким же глупым, как твой братец?
— Потому что смекалка дает меня почаще забираться между бедер, — пошутил Бракс перед тем, как покинуть каюту отдыха.
Джаро остался сидеть в задумчивом молчании, прокручивая в своих мыслях все то, что наговорил его кузен, большая часть которого имела смысл.
Ему нравилась Эйли, но ничего такого ей говорить он не собирался. Подобного рода бомбы не предназначены для рук ни одной женщины. Он и правда хотел проводить с ней больше времени, и не только тогда, когда она лежала в его постели на спине, а это было ограничено его личным сводом правил.
«Как мне сделать, чтобы ей понравиться? Чтобы уговорить ее остаться со мной, дабы я мог либо освободиться от этой страсти к ней, либо разобраться, не поддался ли я чему-то более трагическому, например… захлебываюсь… любовью».
От направления его мыслей он нахмурился. И тут же он понял — он стал бы похожим на своего брата, влюбленным без памяти и полностью изменившим свой образ жизни, чтобы угодить женщине.
Несмотря на его сильное отвращение к самой этой идее, он все время спрашивал себя, в каком месте Галактики он предпочел бы поселиться, если бы решил когда-нибудь остепениться и пустить корни. Но он торопил события. Сначала ему нужно было убедить Эйли, что она ему не безразлична. А самый кратчайший путь к сердцу любой женщины, который ему был известен, — это шопинг, самая страшная миссия мужчины.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
***
Эйли проснулась и обнаружила, что она свободна, тяжелые кандалы исчезли вместе с веревками. Сев, она огляделась, оставив без внимания укол разочарования от того, что она, по-видимому, одна. Как только выбралась из кровати, она потянулась всем телом, хрустя своими суставами и растягивая мышцы. Несмотря на ее прежнее связанное положение и множество способов, которыми Джаро демонстрировал ей удовольствие, преклоняясь ее телу, она чувствовала себя прекрасно, на самом деле даже лучше, чем прекрасно, если б она не проголодалась. Подойдя босиком к двери, она хлопнула по панели управления, и не удивилась, что та не открылась.
