Он неуверенно ступал по сказочной тропе, а мимо него проплывали облачка, похожие на сладкую вату, которую так и хотелось укусить. Он дотронулся до облачков, но те оказались совсем не липкие, на ощупь они схожи с пеной в ванне, однако на вкус не стал дегустировать. Мостик казался узеньким, словно был создан специально для ребенка. Холодно не было, в колючем свитере тетушки Марты всегда тепло.
Известно, что любая дорога к чему-то или к кому-то приводит. Путь Эвана вскоре окончился неописуемым зрелищем. На обрыве дорожки разметалось крупное скопление облаков, на коих восседала девочка в белом платьице. За её спинкой располагались два белоснежных крыла, словно у лебедя, ручки её были опущены вниз, а ладошки собраны в форме чаши, та плакала, и слезы постоянно текли из её светлых глазок, падая прямиком в мраморные длани. Когда своеобразная чаша наполнялась, она разводила ладони в стороны. И слезная влага падала вниз, разлетаясь на сотни отдельных капель, превращаясь в жестокий дождь.
Мальчик застыл перед ней словно завороженный. Но в том печальном существе он увидел обиженного на весь свет ребенка, каким был и он сам. И поэтому, сожалея, спросил у неё:
– Почему ты плачешь?
Девочка подняла надутые очи на незнакомца. Продолжая источать слезы, она мелодичным голоском ответила:
– Мне стало грустно. Иногда нам, ангелам, позволено посещать людей, позволено созерцать то, как они живут. Я совсем ещё маленькая, но мне было любопытно посмотреть на вас. Потому я тайком спустилась с небес. Сверху увидела деревеньку с красивым именем Персифаль. – тут она воззрилась на него, словно припоминая лицо мальчика. – Мы, ангелы, ведаем лишь добро, любовь, смирение, и потому ожидаем увидеть только то, что в сущности нашей заключено. Но когда я невидимо посещала людские дома, я всего этого не различила. Мы чувствуем каждый добрый импульс человеческой души. И тогда я поняла, сколь тяжело быть Ангелом Хранителем, но мы призваны к смирению, к неотступной помощи человеку, тому венцу творения. А я, такая маленькая, не смогла выдержать натиск тех горестей и скорбей людских, той злобы и ненависти, кои обрушились на меня. Я сострадательно впитала всё то, что ожесточало сердца людские. И не осилив той боли, взлетела ввысь, опустилась на облака и впервые заплакала. И плачу и по сей день. Столь велика скорбь, заключенная во мне. Из моих глаз сочится нескончаемый дождь, и люди познали мои слезы, но не смягчились, не образумились, а более того вознегодовали на свои жизни, позабыв всякое доброе слово, они позабыли о Боге.
Эван был поражен её фантастическому рассказу, однако отыскал нужные слова утешения:
– Не ты виновница дождя, а мы. Скажи, каким образом нам всё исправить?
– Исправить? – переспросил ангелочек, словно не ожидая такого вопроса. – Есть только один добрый путь самопожертвования. Ты поможешь мне, и всему городу, если возьмешь ту боль на себя.
– И что тогда будет со мной? – спросил Эван.
– Дождь прекратится, но он прольется плачущими слезами в твоей душе. – ответила она.
– Когда я родился, я заплакал, и видимо таково моё предназначение. Я мечтал спасти город и я это сделаю. – уверенно произнес Эван соглашаясь.
Она подошла к мальчику. Коснулась пальчиком до его груди. Тут же сразу он ощутил прилив тяжести в душе своей, будто что-то отяготило его душу, все его мысли, чувства, мечты. А виновница дождя засветилась ярче, словно сбрасывая с себя бремя былого траура. Затем она опустила ручку, крылья на её спинке плавно затрепетали, она, кажется, даже начала улыбаться, а мальчик, кажется, навсегда разучился улыбаться.
– Ты спас людей, пожертвовав собой. – радостно произнесла она. – Но теперь тебе пора возвращаться домой.
– Да, я бы хотел вернуться домой. Но подожди. – вспомнил он. – Со мною ещё девочка, Анжелика, помоги и ей спуститься.
Эван думал, что отныне небеса станут его домом, но он ошибался.
– Хорошо. – ответил Ангелочек и полетел вслед за мальчиком.
Анжелика очнулась от прикосновения руки Эвана. Проснувшись, девочка сначала зевнула, затем разлепила глазки. Немного поморгав, подумала, что продолжает видеть сновидение, ведь перед ней парит девочка с крыльями за спиной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Эван, мы что умерли? – простонала она. – Я всегда знала, что твои идеи рано или поздно приведут прямиком на Небеса.
Но тот не ответил, мальчик показался ей унылым, каким-то молчаливым.
– Рай куда прекрасней. – улыбаясь ответил ангелочек.
После ангелочек взял девочку и мальчика за руки. Затем взлетел, взметнулся, потом медленно стал опускаться вниз. “Каким образом ангелочек смог выдержать такой вес, откуда такая силища в столь хрупком создании”. – наивно думали дети.
Они летели, разрезая облака, и внизу всё казалось таким маленьким, даже крошечным.
Дождь тем временем по всему виду закончился. Небо начинало светлеть проясняться, и, о чудо, выглянуло солнышко, впервые явилось за столько лет. Потому что ангелочек больше не плакал.
Они быстро спустились вниз. Вот уже стал близок город. Море под ним убывало, отчего показались верхушки деревьев. Она опустила их на крышу мельницы, кротко сказав – “До встречи. Мы непременно свидимся, когда придет ваше время” – и виновница дождя словно растворилась в воздухе, затем светящейся точкой показалась над облаками и исчезла в свете новорожденного светила.
Эван удрученно посмотрел ей вслед. Он боролся с поступающими слезами, лишь бы вновь не вызволить тот жестокий дождь, который он, жертвуя собою, победил, заточил в себе. На душе его всё больнее и больнее отзывались горечи мира сего.
И вправду этому путешествию пришел конец.
Тем временем Анжелика после такого умопомрачительного полета окончательно очухалась, взирала на просветлевшее небо, и налюбоваться не могла, сколь было красиво. Ибо солнышко выглянуло в полную лучезарность своего несравненного величия, и озарило своими лучами весь возрожденный Персифаль.
– Посмотри это всё ты, ты, Эван! Ты придумал построить воздушный шар, ты отыскал ангела и ты уговорил его помочь нам. – радостно твердила Анжелика обнимая друга за плечи.
Но в ответ он лишь меланхолично взирал на возрождение всего сущего, желая лишь плакать, столь сильной была его невыплаканная скорбь. Ведь спасение далось великой ценой. Но он пообещал себе, пообещал всем, что от слез его не прольется дождь, от слез его не утонет город, не потонут его родители, его друзья. А только он сам душою захлебнется. “Пускай я один утону, и никто более” – думал мальчик, сочиняя такие строки:
“Слезами своими я мог бы напоить весь мир,
наводненьем оный затопив иль жажду обездоленных утолив”.
Но он позабыл о том, что всякая влага имеет способность испаряться под действием тепла и света, поэтому люди имеют силы бороться с напастями, бедами, со злом в душе. С Божьей помощью развеивается любой мрак, и тьма расступается. И да воссияет в душе каждого свет истины, ибо свет тот чист и непорочен.
Эван ощущал в душе своей целый ком чужих страстей, обид, и ему казалось, что никто не способен избавить его от сей злой ноши. Но он взглянул в радостные глаза девочки, кои светились счастьем и теплом. И тогда он сердцем истинно познал – всё непременно переменится, дождь в нем со временем испарится, и душа его наполнится живой водой. Только в любви ко всем людям, заключается его воскресение.
2019г.
Автор повести: Козлов Евгений Александрович.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Для подготовки обложки издания использована художественная работа моего друга Соколова Вячеслава, который специально для данной книги изготовил изображение. Я автор данной книги располагаю правом размещать данное изображение.
