– Точно-точно, шикарного!
Светловолосая скрипачка уже хотела гневно ответить, что никакой Саша ей не парень, а просто знакомый, и что не надо придумывать лишнее, как вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд и повернула голову вправо. В толпе, совсем неподалеку от нее, стояла высокая и худая девушка с тонкими, даже чересчур тонкими чертами лица и короткими, как у мальчишки, волосами, открывающими аккуратные уши, у которых проколоты были не только мочки, но и верхние части ушей и козелки. Кажется, такие пирсинги называют «хеликс» и «трагус». Об этом как-то рассказывала Марте экспериментаторша Ника, которая года два или полтора назад отчего-то вдруг решила проколоть себе хрящик на одном ухе, и до сих пор его украшало золотое изящное колечко. Правда, на Нике этот прокол смотрелся элегантно, женственно, а на худой высокой девушке, которую встретила Марта, – дерзко. Молчаливая дерзость и не выставляемая напоказ смелость буквально пронизывали ее и придавали какую-то свою изюминку. А еще особенную яркость девушке придавали ее волосы – они с помощью геля были уложены в задорный творческий «ежик». Кстати, цвет их тоже был весьма примечательным – пряди некогда темно-русых волос были проколорированы в несколько цветов: черный, бордовый, фиолетовый, даже красный, и смотрелась прическа девушки экстравагантно, но по-своему красиво.
Со спины ее немудрено было принять за субтильного паренька – одета девушка была в темную футболку, обычные чуть потертые на коленках джинсы и высокие черные кеды «Конверс» с толстой белой подошвой. Через плечо висела сумка с парой значков, среди которых выделялся большой белоснежный круглый значок с изображением клавиш фортепиано.
– Привет, – негромко и хмуро поздоровалась она с Мартой, неспешно оглядев ее с ног до головы. Та с очень хмурым выражением лица нехотя кивнула в ответ.
Коротковолосую звали Юлей, училась она в консерватории на одном курсе с Мартой, но по классу фортепиано, и негласно считалась одной из талантливейших студенток. Юля постоянно бывала на всевозможных музыкальных конкурсах, занимала там первые места, и ее фото частенько висело на Доске почета на первом этаже. Многие преподаватели пророчили девушке славное будущее, хотя зачастую не понимали, почему девушка решила не поступать в Московскую консерваторию имени П.И. Чайковского, а осталась в родном городе.
Марта же Юлю не любила – нет, скорее даже ненавидела, и на это у нее были свои причины. Веские, как она считала. И даже одно-единственное «привет» умудрилось взбесить ее, хотя внешне, конечно, Марта оставалась спокойной, как застрявший в болоте танк.
Уголки тонких губ Юли тронула улыбка, когда она услышала еще одно восклицание сокурсниц Марты о том, какой у нее прикольный парень, как будто бы она очень сомневалась в том, что Карлова может кого-то себе найти.
– У тебя кто-то появился? – спросила обладательница ярких волос.
– Ну…
«Да ладно?» – говорили ее орехово-зеленые глаза. Вмиг разозленная Карлова вместо того, чтобы заявить, что никакой Саша ей не парень, открыла рот и выдавила:
– Да, появился. Эй! – прикрикнула она на разговорчивых однокурсниц. – Эй, хватит обсуждать моего… парня.
Юля еще раз оглядела длинноволосую девушку, чьими прядями беспечно играл ветерок.
– Она стесняется, девочки, – рассмеялась Надя. – Что вы к ней привязались?
– Нашла себе кого-то? – спросила между тем Марту Юля. У Марты голос был звонкий, как весенняя капель, а у Юли, наоборот, приглушенный и тихий, как шелест осенних листьев.
– Нашла, – как можно более равнодушно отозвалась девушка, в глубине душе злорадствуя, что у нее, Юли Крестовой, никого нет, а она, Марта Карлова, обзавелась классным поклонником. Ну, как будто бы обзавелась. Понарошку.
– Поздравляю. Надеюсь, он… достойный парень.
«На что она намекает?» – подумала про себя Марта, вспыхивая.
– Спасибо. Безумно приятно. От твоих поздравлений я просто таю, – негромко отозвалась Марта, в голосе которой все же прорезалось зло, и отвернулась от пианистки, в чьих глазах застыло недовольство, а после прокричала на ухо Наде:
– Смотри, а вот и наш малыш! – Светловолосая ткнула пальцем в подъезжающий к остановке бело-зеленый, на удивление полупустой автобус. Одногруппницы жили на соседних улицах, а потому ездили по одному и тому же маршруту.
В это время наконец зажегся долгожданный зеленый свет, и Марта, потянув за собой Надежду и на бегу прощаясь с однокурсницами, одной из первых помчалась к остановке.
* * *
Домой Марта приехала достаточно быстро и, чтобы не вспоминать Александра, да и вообще того, что с ней произошло, долго, почти до ночи, играла на любимой скрипке, прижав ее подбородком к плечу, повторяя старое и разучивая новое. Ее тонкие пальцы левой руки ловко и быстро бегали по четырем струнам грифа, а пальцы правой – удерживали смычок, который, казалось, вырывается из них, чтобы жить своей какой-то волшебной жизнью. Девушка, глядя вперед, в не доступные никому сердца своих собственных миров, стояла посредине комнаты, излучая каждым своим движением любовь к создаваемой ею самой музыке, а руки ее, казалось, танцевали в воздухе.
Звуки непрерывного легкого, как йогуртное предгрозовое облако в детском раю, легато разлетались по комнате, взмахивая невидимыми нотными крыльями, и словно птицы кружились вокруг юной скрипачки, изредка задевая ее светлую кожу. И как только они касались кожи девушки, по ней начинали бежать мурашки, и Марте казалось, что тело ее – самая настоящая река, по которой бегут волны музыки, а душа – на четверть заполненный нотный стан, и каждый знак на ней – это отображение ее жизни и ситуаций, возникающих на ее пути. Наверное, и появление Саши было зафиксировано на стане, как, скорее всего, и дальнейшие случайные встречи с ним, которые происходили еще при более интересных обстоятельствах.
Теперь девушка играла уже не знаменитые этюды – она плавно перешла к импровизированному исполнению песен своих любимых рок-групп, глядя все в те же свои миры, вспоминая Феликса и Лондон и мечтая, чтобы он приехал или чтобы она приехала к нему. Правда, в эти мысли вновь каким-то образом вклинился Саша, но Марта не без труда сумела выгнать его образ из своей головы – исполнила упругий рикошет так, словно отбросила от себя мяч, который, весело подпрыгивая, обрисовал красивый, но резкий отрывок из «Каприса № 5» Паганини, а после снова вернулась к исполнению современных песен в скрипичном варианте.
Резко прервав саму себя и обозвав идиоткой, Марта вытащила из стола листки с партитурой, которую нужно было знать, и принялась за ее разучивание. Энтузиазма, конечно, стало меньше, но ноты, как, впрочем, почти всегда, запоминались влет.
А после, уже засыпая в своей уютной кроватке аж с тремя подушками, Марта, обнимающая одну из них, неожиданно подумала, что Саша, наверное, тип вредный и упрямый, раз она с трудом прогнала его из своих мыслей даже с помощью музыки. Почти сразу после этого она провалилась в мир Морфея.
* * *
Карлова-младшая была права. Александр Дионов действительно был человеком настойчивым и очень упорным, а потому Нику в покое оставлять не собирался. В течение почти двух недель, пока его не было в городе, Саша пару раз звонил своей бывшей девушке, аж дважды послал ей цветы домой, приведя в восторг ее маму, а также приглашал в лучшие заведения города, но все-таки так и не добился согласия Ники на свидание. Ей, конечно, его интерес импонировал – если честно, Карлова любила находиться в центре внимания, но ее врожденная мстительность никак не соглашалась делать приятное тому, кто однажды предал ее. Сделал раз – без особенных угрызений совести сделает и второй. И вообще, почему она должна плясать под его дудочку? Он ей кто? Никто. Призрак из юношеского прошлого. По крайней мере так со смехом говорила девушка кузине и своим подругам, которые, конечно же, были в курсе всего того, что с ней происходило. «Я боюсь иметь отношения с этим человеком», – объясняла она приятельницам, сидя в выходной день с ними в шумном кафе, делая маленькие глотки текилы через пеструю оранжевую соломинку и одновременно убавляя звук трезвонящего мобильника – бывший вновь ей звонил, а Нике не очень хотелось отвечать ему.
К тому же она интуитивно знала – Саша еще и еще раз перезвонит ей, и будет делать это до тех пор, пока она не ответит ему, поэтому девушка не боялась, что он вдруг пропадет, и вообще ей нравилось его мучить. К тому же Александр хоть и очень изменился и стал взрослее, но вот это упрямство в следовании своих целей в нем осталось прежнее. Пока не добьется своего, точно никуда не денется.
Он из тех, кто будет стучать в дверь до тех пор, пока ему не откроют. А если открывать не станут, то Александр вполне может и выбить свое временное препятствие. Сил ему на это будет не занимать.
– Что, опять звонит твой бывший? – со смехом спросила одна из подружек-сокурсниц Нику. Та кивнула и состроила рожицу, говорящую о том, как сильно надоел ей Саша.