мало растений и скелеты зданий расположены не очень близко друг к другу, чтобы не угодить под случайный или не очень обвал. Точно одно: мы движемся на север. В любом учебнике по выживанию говорится, что «если вы потерялись, то двигайтесь на север». Не трудно догадаться. Большинство знакомых с этой несложной аксиомой вероятно поступят так же. Но где гарантия, что шурды не знакомы с этим правилом. С другой стороны, что ещё остаётся. Идти в случайном направлении глупо. Сидеть на месте ещё глупее.
Украдкой покосился на «барона». Черт, всё же как это нелепо, Красный Барон. Он идёт в двух шагах от меня и вполголоса бесконечно рассказывает про свой род и свою землю. Ему абсолютно наплевать, что его никто не слушает. Больше похоже на то, что он говорит сам с собой. Остальные на это никак не реагируют. Неужели совсем не боятся внезапного нападения. Или же причина в другом… Немного ускорившись я поравнялся с Гавелом.
— Гавел, я помню об озвученных тобою правилах и не отказываюсь от их исполнения. Тем не менее расскажи, что знаешь: о этом мире, о системе, о уровнях и задании. Я смогу оказаться полезнее если больше буду знать об окружающей обстановке.
— Сначала ответь, ты сам выбрал оружие и навык или за тебя это сделала система?
— Сам. Какое это имеет отношение?
— Самое прямое. Если за тебя всё сделала система, то ты явно не обременён интеллектом, поэтому я даже не буду тратить силы на разъяснение. Ты всё равно уже труп.
— Ты так говоришь, словно уже не раз с таким сталкивался.
— Четыре.
— Что?
— Четыре раза за три дня моего нахождения здесь я слышал те вопросы, что ты задал мне. И все, кто их задавал, были или тупицами, которые лишь хлопали глазами, когда им показывали труп шурда, или истеричками, которые впадали в истерику при разъяснении что к чему. Только что и могли мотать головой, отрицая всё происходящее.
— Павел и Барон получается не из их числа.
— Красный Барон! Я просил относиться к моему имени с уважением! — влез в разговор Барон, который так и продолжал говорить практически сам с собой, только идя ближе к Павлу.
— Нет. Они не ставят перед собой таких вопросов. Тоже далеко не самый разумный шаг, но лишь благодаря этому они всё ещё живы.
— Подожди! Ты сказал за три дня.
— Да, именно так. Я прибыл сюда три дня назад. Со мной тут появилась ещё тысяча человек. Из них к этому утру осталось живо восемьдесят три. Но семь часов назад счётчик вырос на две тысячи. Вероятно, это была вторая волна, с которой появился и ты.
Расфокусировав взгляд, посмотрел на счётчик под таймером.
Условно союзных субъектов: 961 из 2000
— Странно. Почему тут написано из двух тысяч, а не из двух тысяч восьмидесяти трёх?
— Думаю, это связано с тем, что у вновь прибывших отсчёт начинается именно с той волны, с которой они прибыли. У тех же, кто появился здесь раньше, он просто увеличивается, добавляя прибывших в союзники.
— Нелогично. Прибывшие раньше так же отмечены как союзники. Зачем вводить новичков в заблуждение.
— Не знаю. Может это как-то связано с получаемыми задачами. А может с этими так называемыми уровнями. — Гавел скривился, точно лимон разжевал.
— Имеешь в виду их… — Я покрутил пальцем в воздухе пытаясь подобрать нужные слова.
— Да. Я про их неестественность. Каждый уровень — это единица характеристики. Ты становишься быстрее, сильнее, умнее. При этом ничего не отдавая взамен.
— Накапливаемый опыт это и есть плата, разве нет?
— Это всего лишь спусковой механизм. Условность. Костыль. Чтобы у тебя появилось ощущение платы и заслуженности награды. Нас таким способом пытаются дрессировать. Будь нужна наша помощь этой «системе», то она бы нас сразу сделала машинами для убийств. Ей это по силам. Цирк с накапливанием опыта и иллюзией того, что ты можешь развиваться, как хочешь, всего лишь ширма. Тут другая цель. Нам как пешкам знать её не нужно.
Бессмыслица, если так подумать. Даже если предположить, что каждый последующий уровень получить значительно труднее, чем предыдущий, то уже приобретённые единицы навыков нивелируют этот разрыв. Каждый увеличенный уровень делает тебя сильнее. То есть в какой-то момент все, кто сможет перейти за определённый уровень станут… Кем станут? Сверхлюдьми? Новым биологическим витком эволюции? Или перейдут на иную стадию существования, где и дальше продолжат развиваться и когда особь станет достаточно сильной. Что тогда? Сможет из пешки стать кем-то более весомым и получит более конкретную цель?
— Касаемо заданий. — Гавел продолжил. — Это не что иное как отсев непригодного материала.
— Кажется я понимаю к чему ты ведёшь. У системы есть глобальная цель, но по каким-то причинам она не способна достичь её своими силами. Именно для этого ей нужны мы, то есть те, кто сможет выполнить задачу за неё. Судя по всему, то, что нужно сделать, не по силам одному человеку, поэтому сюда нас затаскивают тысячами. И опять же система скорее всего не способна похитить конкретного человека, из-за чего и приходится компенсировать количеством.
— Налету схватываешь. Если всё так, то мы здесь, в этом мире, станем частыми гостями. Задания будут становиться сложнее, отбирая всё более и более достойных.
— Знать бы ещё для чего.
Шаг за шагом мы продвигались всё дальше по останкам этого некогда воистину огромного города. Меня не покидало восхищение могуществом природы над усилиями разумных. Можно вырубить лес, отравить воду, перебить животных, а то, что останется — сравнять бульдозерами и на безжизненных пустырях возвести каменные лабиринты для жизни в тесноте и удушливом смоге множества заводов и фабрик, осознавая, что ты, ЧЕЛОВЕК, одолел своего создателя и поглотил его плоть. Вскинув голову к стальному небу улыбаться, умирая с мыслью о том, что ты покорил то, что создало тебя.
Пройдёт время и человек падёт. Под весом собственной жадности, гордыни и мнении о превосходстве личности над обществом. Всё, что он так яро уничтожал, вновь поднимется из-под укатанной дороги, металл, вырванный из недр, вернётся в недра, здания окажутся отличным пристанищем для всех животных и птиц, а тела «победителей» станут отличный пищей для вернувшегося создателя.
Не знаю, были ли у обитателей этого места заводы, механоиды, юмборы. Могу сказать одно — они были не глупее человека. Сейчас, проходя по улицам, где стены домов поросли ползучими растениями, повсюду деревья и кусты, валяются кирпичи и камни, оставшиеся от разрушенных зданий, обвалившиеся лестницы, каменные дороги заросли травой, мхом, цветами и грибами,
