истошным верещанием. Все шурды вмиг повернули головы и рванули к Павлу.
Выпрямившись, я за одно мгновение оказался за спиной солдата, уже вскинувшего рог. «Не успел!» злорадно подумал я в момент, когда лезвие вошло в горло и разрезало шурду шею до позвоночника. Бежавший сбоку разведчик по дурному завопил, предупреждая сородичей о моём присутствии. Послушник было обернулся, подняв погремушку, но его отвлекли Гавел и Барон, вырвавшиеся из зелёной стены. Вот теперь криков прибавилось. Двое мертвы, а нет, уже трое. Гавел плавно ушёл с линии удара копья и дважды полоснул воина по спине.
Единственный, кто остался невозмутим, это послушник. Разведчик, стоявший передо мной, решил добраться до своих. Он метнул копьецо в меня и рванул. Бросок получился скверным, копьё ушло выше и левее. В два шага я настиг коротышку, вгоняя лезвие ему в поясницу. Шурд споткнулся, покатившись. Перевернувшись на спину, он попытался встать. Лезвие дважды с лёгкостью вошло ему в живот.
Похоже послушник закончил приготовления. С его погремушки сорвалось облако синего тумана, которое с визгом направилось к своей жертве. Шаман решил первым избавится от командира, дабы ослабить и деморализовать нападающих. И, похоже, он решил, что командиром является тот, у кого самое большое оружие. У кого больше — тот значит самый сильный, соответственно — главный. Всё логично.
Облако добралось до Барона, который как раз занёс рельсу над упавшим воином. Как только оно его накрыло, он с визгом покатился по земле, словно пытаясь сбросить пламя. Теперь послушник оказался расторопнее. Поднял свою суставчатую руку, направив её на Павла, который стоял в обороне, то и дело отмахиваясь от быстрых ударов шурдов, наносимых с двух сторон, благо ни у одного из них не было копий.
— Филин! Мать твою! Колдун!
— Сам вижу!
Гавела неожиданно смог остановить шурд с длинной верёвкой и привязанным к ней грузом. И это при том, что шурд ниже него на два уровня. Да и в целом должен быть слабее.
До послушника остаётся всего пара метров, но он всё же успевает развернуться. Меня подбрасывает вверх сгусток дыма с рылом секача. Не сумев сгруппироваться, удар оземь выбивает из лёгких воздух. Секунда, и мне как-то удаётся перекатиться, пропуская мимо себя рой рыжих светлячков, которые тут же воспламеняют одно из деревьев позади меня. Рвусь вперёд. Из-под ног летят комья земли. И всё равно мне не успеть!
Но не Гавелу. Расправившись со своим противником, он подлетает и перерубает ногу шаману. Я наношу режущий удар — безуспешно. Лезвие беспомощно визжит, наткнувшись на звенья кольчуги. Уродец умудряется увернуться от удара саблей сверху. Новый дымный удар выбивает оружие из рук Гавела. Пнув послушника в плечо, заставил выпустить погремушку. Встал ему коленом на грудь и вогнал лезвие между горлом и ключицей. Почувствовал, как клинок вышел с другой стороны.
Но он всё ещё жив. Вывернув из-под себя руку, он подбросил какой-то мешочек. Стоило ему подлететь, как тот лопнул, окутывая меня белой взвесью. В глаза воткнулись иголки, воздух пропал, а из-под кожи словно пытались вырваться миллионы насекомых, которые прогрызали себе путь на волю сквозь кожу.
Уткнувшись лицом во влажный дёрн, пытаюсь стереть «это», ожидая удара. В таком состоянии меня можно голыми руками брать. Минута, ещё одна и ещё. Боль под кожей переходит в зуд. Глаза начинают видеть цвета и свет, а в лёгкие с тяжёлым свистом проникает воздух. Наконец-то я немного прихожу в себя. Чувства всё такие же ужасные, но теперь это можно хотя бы терпеть.
Бой уже кончился. Павел сноровисто обыскивал тела. Гавел рылся в поясной сумке послушника, а Барон лежал в позе эмбриона без сознания с искажённым от боли и ужаса лицом. Молча подойдя к Гавелу сел рядом, вытягивая ноги. С минуту висела тишина.
— Поздравляю с пятым уровнем. — Подал голос я.
— Ага, а я тебя со вторым.
И правда. Даже не заметил, как его получил. До третьего осталось всего шесть единиц из сорока. Второй у меня, а у него пятый. Скольких шурдов он успел убить за три дня, чтобы добраться до пятого, и неужели всех он прикончил системным оружием? Просто оглядываясь на прошедший бой, как-то не похоже, что ему он дался просто. А если можно получать опыт с людей? Они ведь более лёгкая добыча, особенно в нынешней обстановке. Просто дружелюбно улыбаясь подойти и ХРЯСЬ! Да так, чтобы мозги по всей стенке. А красная метка? Она ведь не говорит, скольких он прикончил. Сказал одного, а на деле пять или десять.
— Твоё. — Подошедший Павел сунул мне в руки мешок.
В мешке оказались некоторые вещи шурдов: сигнальный рог, пара фляжек с затхлой водой чуть меньше литра каждая, пара отвратительно сделанных ножей и кошель с несколькими медными монетами. Не густо.
Да вы батенька, позвольте так сказать, совсем оборзели! Ты выжил, получил уровень, а вместе с ним и потенциальное усиление. И сидит тут ещё, харю вертит, мол добычи мало! Жив остался и то не плохо.
Верно, раскатал губу. Сдержаннее нужно быть, сдержаннее!
На траве заворочался Барон, держась за голову и, постанывая, поднялся. Но увидев добычу, сразу приободрился.
— Ну, чего ценного есть? Золото там иль артефакт какой?
— Куча сухой травы и костей мелких животных. Сам выбери, что из этого артефакты, а что золото. — Тяжело выдохнув, ответил Гавел.
Барон подошёл к куче вещей. Поворошил её ногой и тяжело вздохнул. Увидев отдельно стоящий мешок, он подошёл к нему.
— Ооо, а здесь что?!
— Нетвогай! — Шепеляво крикнул Гавел.
Я обратил внимание на распухший рот Гавела.
Барон же в свою очередь, уже потянул за завязки сумки, тут же выпустил её с придушенным криком. После чего сделал шаг, упав на карачки и обильно проблевавшись. Из упавшей сумки выкатились человеческие головы с искажённой предсмертной гримасой, а за ними банка с розовой жидкостью, в которой плавала пара отличных сисек.
Я как-то меланхолично даже для себя посмотрел на это. Гавел же спокойно присел, убрав шурдские трофеи обратно. Отстранённо поинтересовался, смотря на него.
— А тебя как приголубили?
— Та тварь с верёвкой достала. — Гавел поджал губы и с плюнул сгусток крови.
Гавелу выбило два зуба в нижней челюсти. Теперь в его военной выправке появятся бандитские нотки.
Интерлюдия 1
Нергалы существа, сшитые из тел самых сильных и умелых воинов. Оживлённые самими, кузницами плоти. Закованные в невероятно толстую броню с символами древнейших духов, их доспех не пробивал даже выстрел из баллисты. Они те оком простые смертные даже
