– А кого будем вызывать? – спросил Жиров.
– Папу римского, кретин, – злобно зашипела Настя. – Заткнись и тоже попытайся сосредоточиться. Кстати, всех касается. Смотрите на точку, и только на нее.
В комнате повисла тишина, все послушно уставились на точку в центре алфавитного круга. Молчание длилось с минуту, после чего Настя заговорила глуховатым голосом:
– Коля Сабуров, мы вызываем тебя… Если ты нас услышал, если ты пришел – дай нам знать…
Ничего не произошло. Язычки свечей слегка подрагивали, отбрасывая на стены причудливые тени.
Настя повторила замогильным голосом:
– Коля Сабуров, мы вызываем тебя… Если ты нас услышал, если ты пришел – дай нам знать…
Оконное стекло вздрогнуло от порыва ветра, и вдруг спичка, лежащая на столе, вспыхнула. Вика вскрикнула и чуть было не отняла пальцы от блюдца, но Настя грозно посмотрела на нее, и она взяла себя в руки.
– Коля Сабуров, мы хотим поговорить с тобой. Ты готов отвечать на наши вопросы?
Блюдце вдруг дрогнуло и медленно поползло к внутреннему кругу. Медленно провернувшись, остановилось. Стрелка указала на слово «Да».
– Хорошо, – снова заговорила Настя. – Коля, мы хотим узнать, как ты погиб. Ты действительно покончил жизнь самоубийством?
И снова по комнате пробежал какой-то странный ропот. Вдруг Настя вскинула лицо и грозно сверкнула на Бронникова глазами.
– Ты пугаешь духа, – неприязненно проговорила она. – Выйди из круга и встань к стене.
Виктор усмехнулся:
– Может, мне вообще уйти, раз твой дух такой чувствительный?
– Уходить не надо. Просто стой в стороне и наблюдай. Тебе ведь интересно, правда?
Бронников молча поднялся со стула и отошел к стене. Там он встал и, скрестив руки на груди, приготовился наблюдать.
Блюдце снова медленно двинулось. Остановилось возле буквы «у», затем возле буквы «б», потом скользнуло к букве «и»… Когда оно остановилось, слово было готово, и это было слово «убийство».
– Убийство… – тихо проговорила Настя. – Мы…
Но договорить она не успела – блюдце снова тронулось в путь. На сей раз фраза получилась длинная и какая-то гротесковая, как из дешевого фильма ужасов: «Я ПОКАЖУ ВАМ АД».
– Не слишком оригинально, – заметил Граубергер, прищуривая глаза за мощными линзами.
Настя метнула в него грозный взгляд, снова посмотрела на круг и хрипло спросила:
– Скажи нам: кто тебя убил?
Блюдце снова дрогнуло и как бы нехотя заскользило по столу.
– «В»… – тихо произнесла Настя, наблюдая за стрелкой, – «ы»… – Блюдце остановилось, и Настя выдохнула: – Вы!
– Глупости, – проговорила Вика дрогнувшим голосом. – Я его не убивала.
– Я тоже не трогал этого кретина даже пальцем, – поежившись, пробормотал Эдик Граубергер.
– Тише! – зашипел на него Жиров.
Эдик взглянул на одногруппника удивленно:
– Ты чего, Жир?
– Имей уважение к покойникам, – ответил тот.
Эдик усмехнулся и нервно пожал плечами.
Еще минута прошла в тишине, после чего Настя тихо и твердо произнесла:
– Дух Коли Сабурова, сможешь ли ты появиться перед нами и указать на своего убийцу?
Блюдце дрогнуло и стремительно метнулось к слову «да». От неожиданности ребята едва не вскрикнули.
– Сделай это! – тем же хриплым, торжественным шепотом проговорила Настя. – Явись нам и укажи на убийцу!
Оконное стекло снова задрожало, в форточку дунул ветер, и у самого окна начало формироваться странное темное облако. Ребята смотрели на него с изумлением и ужасом. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы Вика не схватила блюдце и не швырнула его в стену.
– Сгинь! – крикнула она.
Настя вскочила на ноги, истерически гаркнула:
– Какого черта ты сделала?
– Дура! – закричала на нее Вика. – Подлая дура! Ты думала, мы купимся на твои фокусы?
Настя несколько секунд смотрела в глаза Вике и вдруг засмеялась громким, ведьминским смехом, от которого всем в комнате стало не по себе.
– Заткнулась бы, а? – грубо оборвал ее Жиров.
– В самом деле… – недовольно проговорил Стас Малевич. – Пора заканчивать этот цирк.
Он поднялся из-за стола, шагнул к выключателю и зажег свет.
Виктор Бронников «отклеился» от стены.
– Было весело, – сказал он с холодной иронией. – Надеюсь, призрак Сабурова не будет нас преследовать?
– Мы не завершили сеанс и не попрощались с призраком, – глядя ему в глаза и странно улыбаясь, ответила Настя. – Теперь он завис между мирами.
– Ну, ты, чумазая! – рявкнула на нее Вика и сжала кулаки. – Ты кого назвала истеричкой?
– Послушайте, друзья, – подал голос Эдик Граубергер, протирая платком очки, – вы как хотите, а я еду домой.
– Будешь ловить тачку? – спросил его Бронников.
– Да.
– Поедем вместе. Выбросишь меня где-нибудь на Зубовском.
– Как скажешь.
Граубергер водрузил очки на нос и встал из-за стола. Вслед за ним к выходу потянулись и остальные.
3
Стас Малевич стоял в лифте, наблюдая за мигающими огоньками нумерации этажей и обдумывал то, что недавно произошло. Он действительно видел какую-то тень у окна. Но вопрос в том: один ли он ее видел? У Стаса были основания сомневаться в этом.
Если тень никто, кроме него, не видел, значит, у него пятнадцать минут назад случилась галлюцинация. Бред, вызванный каким-нибудь не в меру сильным препаратом, принятым пару дней назад и еще не вышедшим из организма. В таком случае стоит пойти домой, выспаться как следует и утром проснуться со свежей головой. (Наркоманом Стас себя не считал. Он не чувствовал никакой зависимости от таблеток, которыми его время от времени снабжали парни с химфака. Таблетки они синтезировали сами, а распространением занимался Стас.)
В общем, выбор был невелик: либо он галлюцинировал, либо Настя Горбунова и ее худосочный дружок Антип – талантливые иллюзионисты, либо… Либо он, Стас Малевич, человек, не боящийся ни Бога, ни черта, действительно оказался игрушкой в руках неведомой силы.
Лифт остановился. Стас вышел в холл и остановился, раздумывая, чем бы заняться дальше. Спать ему не хотелось. Он неторопливо зашагал к выходу. В голове теснились мысли.
Как часто бывало по ночам и после хорошей дозы пива, думал Стас обо всем сразу. Больнее всего засаднила мысль о Витьке Бронникове. Белобрысая сволочь продолжал смотреть на Стаса как на «второй номер». Было совершенно очевидно, что Бронников – самовлюбленный и высокомерный болван.
И все же талант Стаса (а в собственном таланте Стас Малевич не сомневался ни на секунду) давал ему куда больше причин для высокомерия, чем их было у Виктора Бронникова. Долговязый блондин вызывал у Стаса раздражение с первого дня знакомства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
