Мясник и ухом не повел.
— Ищите, начальники!
— Не хотите выдать добровольно?
Еще от дверей менты заметили толстенную тяжелую книгу в переплете позади видеомагнитофона на тумбочке.
— А что здесь? — Следователь прошел к тумбочке, приподнял «Кулинарию».
Глазам предстала первая видеокассета.
Фотография сверху исключала любые сомнения в характере фильма…
— Сейчас мы пригласим понятых, составим протокол. Материалы перешлем в прокуратуру…
Хозяин квартиры метнулся было к телефону, но Саидов выдвинулся вперед. Против выпускника Школы олимпийского резерва мясник был жидковат.
Он поднял руки:
— Прости, начальник. Теперь все будет по-другому. Я знаю ваши проблемы…
Менты были сговорчивы.
Предание огласке всей истории не входило в их планы.
— Посмотрим на твое поведение… — Следователь смилостивился. Вещественное доказательство мы берем с собой… Распишись на видеокассете.
— Сначала пусть, как следует, извинится, — потребовал Саид.
Для горца это было важнее.
— Извини, друг… — Мясник готов был пасть на колени.
— Да, ладно.
Уходя, менты обменялись рукопожатиями с хозяином.
Мясник, однако, как позднее оказалось, был неискренен.
Едва дверь за незванными гостями закрылась, он бросился к своим покровителям в райуправление внутренних дел. Оттуда связались с Главным Управлением и Министерством внутренних дел — туда тоже шли дефицитные мясопродукты…
Приехавшего за материалами на Саидова начальника Инспекции по личному составу Исчуркова встретили уже не с пустыми руками.
Мясник-потерпевший был подробно опрошен, а вместе с ним и работники магазина, дежурившие в тот день, когда туда приходил Саидов. Потом еще допросили соседа, который якобы заходил за сигаретами во время самочинного обыска и все видел. Собственноручное объяснение пришлось написать и напарнику Саидова, которого крепко прижали.
Прямо с места, из кабинета начальника отделения, Исчурков доложил генералу Скубилину:
— Есть основания для возбуждения уголовного дела. Слово за прокуратурой, товарищ генерал…
— Я сказал: прокуратуру я беру на себя…
СКУБИЛИН
Прежде, чем звонить в транспортную прокуратуру, генерал Скубилин приказал соединить его с Картузовым.
После его поспешного отъезда с вокзала времени прошло достаточно. Теперь следовало убедиться в том, что звуку, похожему на пистолетный выстрел, не придано значения.
— Как у тебя дела, Картзов? Почему не докладываешь?
— Порядок, Василий Логвинович. Второй поезд с депутатами встретили…
— А как с первым? Все спокойно?
— Абсолютно.
Оба были одинаково заинтересованы в том, чтобы за пределы вокзала ничего не просочилось. На информацию Картузова об этом можно было полагаться.
Скубилин тем не менее предпочел уточнить:
— Представителя ЦК видел? Что он?
— Благодарил. К нам никаких притензий.
— Ты сам от него слышал?
— Сам. Лично.
— Ну, ладно. Воюй!
Успокоившись, Скубилин занялся транспортной прокуратурой — точнее делом Саидова. Сразу же позвонил туда.
— А-а, Василий Логвинович…
Зам транспортного прокурора дороги был мужик кабинетный. Большую часть времени проводил у себя за столом.
— Сколько лет, сколько зим…
Разговор предстоял долгий.
Собеседник был неторопливый, обстоятельный. Пока Скубилин не обозначил цель своего звонка, спокойно выжидал.
Начальник Управления тоже не спешил. Оба давно уже обманывали друг друга, прикидываясь большими друзьями.
Для начала обсудили последние новости. Пару минут уделили открывающемуся съезду. Поискали новые фамилии среди первых лиц, но их, похоже, не нашлось.
— Президиум, я думаю, Горбачев, Шеварднадзе…
— Алиев! — подсказал зампрокурора.
— Этот обязательно. Чебриков…
Постепенно спустились с Олимпа на Землю.
— Как делегаты?
— Едут. Сегодня уже встречали.
— Справляетесь?
— Понемногу обеспечиваем…
Скубилин убедился в том, что транспортной прокуратуре ничего не известно о происшедшем на перроне.
Он даже удивился.
«Вот законники наши! Три ипостаси у них — „Не вижу! Не слышу! Не скажу!“»
Как бы вспомнив, нехотя перешел к делу:
— А у меня ЧП. Сейчас позвонили насчет безобразий моего опера. Может ты слыхал — Саидов Саид?..
— Нет, не приходилось. А что он?
— Вместе с дружком шантажировал продавца мясного магазина! А магазин ОРСовский, наш., однако, однако, Министерства путей сообщения. Фактически провели несанкционированный обыск на квартире. Тут и злоупотребление, и вымо гательство взятки…
— Да-а…
Скубилин чертыхнулся:
— А, главное, нашел время, этим заниматься! Во время Съезда!
Скубилин вроде не хотел давать делу ход, но обстоятельства и чувство самосохранения диктовали.
— Я что думаю? Если Саидова не привлечь к уголовной ответственности, нас, пожалуй, ведь, не поймут! Особенно учитывая обстановку. Ведь так?
— Пожалуй. А что второй?
— Следователь? Тот по-умнее. Его лучше пустить свидетелем. Что б крепче прошло в суде…
Заместителя прокурора это вполне устраивало. Тому были веские причины. Скубилин их знал. Привлечение к уголовной ответственности мента всегда шло прокуратуре в актив и даже учитывалось в статистическом отчете отдельной строкой.
Поэтому прокурор с ходу клюнул:
— Он давно работает?
— Саидов? Без году неделя…
— Женатый? Дети есть?
— Холостой.
— Родители?
— Мать. У себя. На Северном Кавказе.
Скубилин не упомянул, что подозреваемый приходится родственником его заместителю Авгурову.
— Надо посмотреть материал… — Зампрокурора Дороги не заметил подвоха, ничего не почувствовал. — Потом поговорить с подозреваемым. Все как положено…
— Я сейчас подошлю к тебе Исчуркова с объяснениями. А вы уж там решите. Тянуть не могу — время такое. Сам понимаешь. Кто-нибудь возьмет да и стукнет на самый верх. На Съезд…
На том и решили.
Скубилин позвонил в приемную.
Его новый помощник — пухлявый, с откляченным задом — возник из двери тамбура-шкафа.
— Слушаю…
«Прямо „голубой!“ — Скубилин не скрывал своего презрения. — Только петушиного гребня на голове не хватает…»
Он вспомнил прежнюю свою девочку. Пошли разговоры, ее пришлось заменить — временно перевести в спецприемник.
«Какая девка! Из министерства приезжали смотреть — хотели переманить..».
Впрочем был еще не вечер.
«Поглядим, как все обернется…»
Помощник напоминающе кашлянул.
— Начальника Инспекции по личному составу в прокуратуру срочно… приказал Скубилин.
— Исчуркова?
— Исчуркова! У нас он один пока, слава Б-гу! Пусть свяжется с заместителем прокурора. Скажи, они ждут материал и человека уже сегодня.
— А какого человека? Он знает? — Помощник полез было с вопросами. Скубилин его укоротил:
— Иди! Занимайся!..
САИД САИДОВ
В отделе милиции Москва-Белорусская, а попросту на Белорусском вокзале, куда Авгуров послал своего адьютанта, весь ментовской народ был на платформах.
Сюда тоже прибывали поезда с делегатами Съезда, во всю мощь гремела музыка. На время прохода делегаций перрон был очищен от посторонних. У допущенной к встрече общественности как пропуск на перрон алели свежие каэенные гвоздички.
Саид тоже стоял здесь.
На земле, в низовых отделах, его знали мало, несколько раз к нему подходили вокзальные менты — патрули — проверяли документы. Он уже собирался уезжать, когда появился помощник дежурного — маленький живчик с красной повязкой.
— Вас к телефону…
— Меня?!
Он искренне удивился. Авгуров не мог его разыскивать. С остальными он практически не контактировал. Дел оперативной разработки у него на руках не было. Заявлений и жалоб не поручали.
— Вы ведь Саид Саидов…
— Точно.
Они быстро прошли в дежурку. Помощник дежурного передал ему телефонную трубку.
— Старший оперуполномоченный Саидов слушает…
Звонили из транспортной прокуратуры Дороги.
— Ханин, следователь. У меня пакет для полковника Авгурова. Подъехать можете? Тогда прямо ко мне. Сейчас. Пятый кабинет. Ни к кому не заходите…
— Есть.
— Как скоро вас ждать?
Саидов прикинул.
«Если на такси — минут сорок…»
— В течение часа.
Он был в прокуратуре уже через тридцать минут.
Следователь — молодой, наверное, сверстник, интеллигентного вида, в очках, москвич — первым делом усадил его против себя, показал на полный графин:
— Пей. Небось запыхался…
— Да нет. Спасибо. Я на такси…
