Поврежденные вместе с ним «Найварино» и «Уильям Хупер» все еще болтались на воде. Артиллеристам приказали расстрелять их из орудий.
А в это время немецкие линкоры все еще держались якорями за дно Альтен-фьорда. Казалось, что в открытое море на перехват каравана они так и не выйдут. Генерал-адмирал Карлс в Киле уже подсчитывал время, когда надо будет отдавать приказ об отходе кораблей в свои базы.
В половине девятого вечера, когда торпедоносцы после атаки конвоя ложились на обратный курс, из Берлина в Киль позвонил Редер и сообщил Карлсу свое согласие на исполнение плана.
Но в последующие часы будто кто-то намеренно высыпал совершенно неожиданные донесения. Подводные лодки и самолеты докладывали, что конвой вдруг поломал походный ордер, потерял строгие колонны, растянулся в одну линию на двадцать пять миль, крейсера повернули назад и пошли на запад, за ними двинулись эсминцы из непосредственного охранения, подчиненного Бруму. Штаб Шмундта в Нарвике не мог понять, что происходит.
5 июля на стол Карлса легли шифровки о труднообъяснимых маневрах флота союзников. Караван транспортных судов остался с минимальной охраной. Карлс понял, что наступил момент выпустить в море линейный флот.
Разведка подтвердила, что от Нордкапа и к западу от Медвежьего вплоть до самых льдов крупных кораблей нет.
Даже из штаба фюрера пришло одобрение. В 11 часов утра Шнивинд вывел корабли в море.
Не спускали глаз с семнадцатого конвоя и в английском адмиралтействе. По малейшим сигналам на огромных картах и глобусах в подземном бункере возле здания адмиралтейства отмечались любые изменения обстановки.
Еще в июне английской разведке стало известно, что фашисты намереваются уничтожить семнадцатый конвой восточнее Медвежьего. В том районе условия для немцев складывались выгоднее, чем для союзников. Германские самолеты с баз в северной Норвегии летают над теми районами почти постоянно. Англичане могли прикрыться самолетами только с авианосцев.
Чтобы нейтрализовать эту опасность, Тови предложил заманить немецкие линкоры западнее Медвежьего и там сокрушить их линейными и крейсерскими силами союзников и авианосцами. А приманкой должен был послужить семнадцатый конвой. Как только немецкий флот выйдет в море, конвою следовало дать другой курс. Линейная эскадра наверняка устремится в погоню. Там и захлопнуть для нее мышеловку. Но адмиралтейство не согласилось с этим замыслом.
Адмирал Тови настойчиво просил не посылать туда эскадру. Однако с опасениями его не посчитались.
Как только 1 июля немецкий самолет впервые обнаружил конвой, командир сил непосредственного охранения судов капитан 3-го ранга Брум снял запрет с радиопереговоров. Его команды кораблям и судам передавались по радиотелефону. О том, что обнаружен, он сообщил по радио Уайтхоллу, Тови, Гамильтону и в Исландию. Немцы ухватились за эти радиограммы. Эфир заполнился радиосигналами.
Радиограммы о немецких самолетах и подводных лодках возле каравана и о трех группах кораблей ложились на стол Паунда и передавались в оперативные кабинеты все чаще и чаще.
3 июля около 9 часов утра Гамильтон пошел курсом параллельно судам каравана, но севернее на двадцать пять миль. Он посчитал, что наступило время, когда его должен обнаружить немецкий флот.
На пути в довольно обширной морской акватории плавало множество полузатопленных спасательных шлюпок и резиновых надувных плотиков. Море все еще хранило следы от шестнадцатого конвоя, который бомбили здесь немецкие самолеты.
Вскоре Гамильтона оповестили срочной радиограммой, что тяжелые немецкие корабли вышли в море. Вечером ему подтвердили эти сведения и уверили, что непосредственной угрозы конвою пока нет.
4 июля после 6 часов утра Гамильтон намеревался перевести свои крейсера южнее конвоя, плыть между Норвегией и охраняемым караваном. Линейные силы Тови двигались позади, эскадра шла на север, ко льдам, пересекала недавний след конвоя, чтобы миновать немецкие подводные лодки, находящиеся возле каравана.
Тови считал, что германские корабли нападут на караван до 6 часов утра 4 июля. В это время он займет выгодную нависающую позицию с севера. Ему и Гамильтону казалось, что клещи для неприятельского флота уготовлены. Только бы немецкие корабли погнались за приманкой.
Чтобы сбить немцев со следа, Гамильтон то уходил на север от каравана, то возвращался обратно. В одно из таких перемещений видевший его немецкий самолет донес, что перед ним плыл отряд кораблей с линкором. Путь крейсерской эскадры на восток заканчивался, скоро он должен был повернуть обратно.
Остров Медвежий, немного восточнее которого ожидали атаки конвоя, остался далеко позади. Немецкие корабли не появлялись.
4 июля у первого морского лорда в Лондоне почти весь день шли совещания. Искали ответа на вопрос: где находится немецкий линейный флот? Маршрут плавания линкоров и крейсеров близился к концу, его надо было либо продолжать, либо повернуть флот назад.
Паунд вызывал должностных лиц. Гнетущая атмосфера сгустилась в кабинете.
Наконец дали Гамильтону радиограмму с разрешением идти восточнее установленного рубежа.
4 июля в 4 часа дня Тови повернул свою линейно-авианосную эскадру на юго-запад, к Британским островам. Гамильтону он тоже отдал приказ на возвращение, но эскадра все еще держала курс на восток. Ложная вторая труба на одном из крейсеров иногда заставляла немецких наблюдателей принимать его за линкор, два гидросамолета американского крейсера «Уичита» были восприняты торпедоносцами.
В девятом часу вечера на эскадру отправилась срочная шифровка. Через десять минут лорд Паунд написал радиограмму, в которой приказал конвою рассредоточиться и судам самостоятельно выбирать курс в русские порты. Когда Паунду сообщили, что его радиограммы переданы, он доложил Черчиллю о своем решении.
На мачте судна, на котором шел командир каравана транспортов, взвился флаг, означающий «рассредоточиться веерообразно и поодиночке полным ходом следовать к месту назначения».
Командир отряда кораблей непосредственного охранения конвоя Брум принял решение присоединить эсминцы его отряда к крейсерской эскадре, где, считал он, они будут нужнее.
Остальным кораблям охранения Брум приказал разойтись в стороны и самостоятельно идти в советские порты. Через некоторое время такой же приказ плыть в Полярное получили от своего командования и две подводные лодки, вышедшие с конвоем из Исландии.
Никаких сообщений об этом решении ни в Москву, ни в Полярное английское адмиралтейство не послало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
