Когда к нам подоспела помощь, во главе с капитаном Александровским и майором Кирилловым, всё уже было завершено, живых и невредимых курдов не осталось.
Неожиданно лёгкой оказалась победа над курдами. Одно дело разбойничать, и совершенно другое воевать. Даже против нашего наскоро сформированного боевого подразделения с некоторыми элементами военной дисциплины, курды не способны были противопоставить ничего, кроме своего безумного бесстрашия и самопожертвования.
Нам удалось уничтожить 355 и пленить 53 раненых курдских разбойников, потеряв при этом 15 убитых и 60 раненых бойцов.
Даже я, не имевший знаний и навыков руководства боевым подразделением, руководствуясь одним лишь здравым смыслом, смог организовать победу над курдами и не уронить честь Великого Князя. Ведь не просто так за ним закрепилась слава крупного полководца, нужно было соответствовать этой славе. Жаль, что вместе с его памятью мне не передались его навыки и способности.
Позже, проанализировав свои действия, я понял, как много ошибок допустил во время планирования и проведения этой операции. Именно тогда ко мне пришло осознание, что лёгкие победы развращают, и нужно учиться. А для этого нужны были толковые учителя.
Как бы там не было, но после уничтожения Махмуд Бека и его разбойничьей шайки наша жизнь сильно изменилась.
Глава 4
– Ваше Высочество вы ранены? – обратился ко мне Николай Иванович Пирогов. Судя по его беспокойному тону, я понял, что со стороны выгляжу не самым лучшим образом.
Я спустился с верхушки скалы по верёвке, и собирался направиться в сторону входа в ущелье, и не чувствовал особенного дискомфорта в теле. Ничего не болело, организм слушался нормально, и мне трудно было понять причину беспокойства доктора, который вместо того чтобы спешить организовать помощь тем, кто в этом действительно нуждается, почему-то смотрит на меня как на тяжело раненого.
– С чего вы взяли Николай Иванович? Руки ноги целы, да и в теле новых дырок от пуль я что-то не наблюдаю.
– Позвольте! – Доктор, не дождавшись моего согласия начал внимательно осматривать мою шею. – Удивительно, пуля прошла по касательной, содрав только кожу.
– Надо же, мне показалось, что содрал кожу об камень, когда лёжа стрелял по курдам. Доктор как я понял, у меня там какая-то царапина, ничего со мной не случится, лучше окажите помощь тем, кто в этом нуждается в первую очередь.
– Ануш Ханум попросите бойцов пригнать сюда медицинский экипаж, а я пока обработаю рану. Удивительное везение ещё чуть—чуть…, не хочу даже предположить, что могло случиться. Ваше высочество, всё ваше тело в шрамах от ран, каждая из которых могла бы стать смертельной. У меня такое ощущение, что у вас имеется ангел-хранитель. Если не хотите красоваться с уродливым шрамом на шее, то придётся потерпеть, я должен наложить швы.
– Может красотой моей шеи займемся после того как вы окажите помощь нашим раненым, их наверняка будет достаточно, особенно среди тех, кто защищал вход в пещеру.
– Даже при большом желании я не смогу сейчас им помочь, вход в ущелье завален, и нам придётся подождать, пока раненых доставят к медицинскому экипажу. В каждом отряде имеются подготовленные мной фельдшеры, правда практики у них никакой, но там наши офицеры, которые по вашему приказу проходили полный курс обучения, по оказанию первой помощи, и опыта у каждого из них предостаточно. Слава богу, среди бойцов нашего отряда нет раненых, кроме вас.
Помню выражение озабоченных лиц капитана Александровского и майора Кириллова, когда они во главе своих отрядов прибыли к нам на помощь. Увидев меня на операционном столе, они не на шутку испугались. Проникающие ранения в область шеи, как правило, бывают смертельными, и редким счастливчикам удается выжить.
После того как доктор наложил швы и повязку, я без труда сам встал и сошел с операционного стола, чем вызвал не малый восторг у моих верных офицеров.
Я направил свой взгляд в небо. Сквозь синеву неба и башни облаков на меня падали яркие лучи солнца. Я прищурился и огляделся по сторонам. После боя всё вокруг стало восприниматься выпукло и ярко. Красота окружающей природы вызывала неожиданный восторг. Любая мелочь могла вскружить голову, инициируя восхищение: будь то запах травы, непрекращающийся стрекот кузнечика или полёт стрекозы – все вокруг открывалось мне новой, волнующей кровь стороной. Я направился под тень одиноко стоящего дуба, и исходящий от него запах душистой смолы был восхитительным. Прислонившись к дереву, я прикрыл веки и представил перед собой заполненные солнечным теплом янтарные глаза прекрасной незнакомки. Моя память восстановила её облик до мельчайших подробностей. Я как мальчишка мечтательно представил, что мы опять случайно встретились с ней.
– Ваше Высочество, как вы себя чувствуйте? – Услышал я обеспокоенный голос своего верного адъютанта.
– Я в порядке Олег Дмитриевич, лучше расскажите подробности уничтожения шайки Махмуд Бека. Надеюсь, бойцы не растерялись? Расскажите, как они воевали?
– С горем пополам, Ваше Высочество, повезло, что гранаты успели наготовить в достаточном количестве. Благодаря их применению удалось курдов порядить основательно, и уменьшить натиск на отряд унтер-офицера Петрова. Горе бойцы стреляли так, что мне пришлось приказом остановить стрельбу и сделать им внушение, но и это не помогло, больше половины бойцов как стреляли, так и продолжали стрелять в молоко. Пришлось приказать стрелять только тем, у кого хоть что-то получалось, а остальным заряжать и подавать готовые к стрельбе винтовки, – недовольно произнёс Кириллов.
– С моими бойцами такая же история, зато после боя все ходят как орлы. Жаль только, что в отряде Петрова имеются погибшие и раненые, им досталось больше остальных отрядов, – высказался капитан Александровский.
– А какие потери у вас в отрядах? – спросил я. Мне трудно было каждый раз принимать доклады о потерях. Я всегда винил себя, и потом долго мучился, проклиная себя за допущенные ошибки, как в процессе подготовки бойцов, так и в планировании и проведении боевых операции.
– У меня по глупости погиб один из бойцов, он стоя во весь рост стрелял по курдам, не успел я отреагировать, как пуля, выпущенная курдами, попала ему в голову. Ещё пару бойцов получили ранения, пронесло, ничего серьёзного, жить будут, – доложил майор.
– Я потерял троих, наши позиции были на высоте 50 шагов. С таким боевым опытом как у моих бойцов, нам ещё повезло, что потери небольшие. А вот раненых много – 12 человек, трое тяжелых. – Капитан Александровский отчётливо понимал, что количество погибших и раненых, для отряда, занявшего удобные позиции для боя слишком большое. У курдов не было возможности стрелять прицельно, из позиции снизу-вверх. Но они продемонстрировали отличную меткость в стрельбе, в отличие от наших бойцов.
– Если у вас такие большие потери, боюсь даже спросить, как обстоят дела у унтер-офицера Петрова, надеюсь число погибших не слишком большое?
– К сожалению, большое Ваше Высочество, погибших 11, а ранены почти все, – доложил майор Кириллов. – Петров отправил гонца с докладом и с просьбой послать людей, для оказания медицинской помощи и эвакуации раненых. Курды, от безвыходности, в основном стремились в сторону пещеры. Мы, после израсходования гранат, стреляли по курдам в основном в спины, старались помочь, чем могли. Благодаря наличию 50 гранат и их применению в ограниченном пространстве, бойцам Семёна Порфирьевича удалось отстоять свои позиции. Но курдов было слишком много, и после смерти Махмуд Бека они, как будто с цепи сорвались, позабыв о самосохранении, стремились любой ценой отомстить за своего предводителя. В их прямой досягаемости был только отряд унтер-офицера Петрова, весь гнев уцелевших курдов обрушился на бойцов этого отряда.
До сих пор не верится, что нам удалось уничтожить курдов. Были бы хотя бы полсотни русских солдат, тогда и потерь таких не имели. Позиции для боя мы заняли отличные – лучше не придумаешь. При наличии подготовленных бойцов, до входа в пещеру добрались бы единицы курдов. А так имеем то, что имеем.
– Ваше Высочество, а как вашему отряду удалось уничтожить сотню курдов, не понеся никаких потерь? – спросил капитан Александровский. Он смотрел на меня как на великого полководца, способного нанести поражение врагу, не неся при этом потери.
– Курды сами постарались, нет особой заслуги в уничтожении тех, кто не имеет ни малейшего представления о том, как нужно воевать в открытом пространстве. Потерь у нас нет по простой причине, курды даже не старались воевать с нами, стремились любой ценой оказать помощь своему Махмуд Беку, а мы, после израсходования гранат, стреляли с укрытий и с дальней дистанции. Одним словом, повезло. Воевать с курдами оказалось намного проще, чем с подготовленными турецкими солдатами. Несмотря на их слабую боеготовность, мы понесли большие потери. Главное сейчас оказать всем раненым своевременную помощь. Мы ещё не знаем, как отреагирует жители долины на такое количество погибших бойцов, многие из них наверняка из местных.
