— Ты же выспался, — вампир лукаво улыбнулась, — хотя, судя по недовольной физиономии — нет.
Иван потянулся к пакету с кровью, любезно приготовленному Марьей.
— Не понимаю, о чём ты?
— О том, что хреново выглядишь. У тебя обострение тайных чувств и нереализованных желаний?.. Из-за неё.
— Кого?
Девушка соскочила с подоконника.
— Может хватит притворяться. Я о Сейме. Признайся ей, невыносимо видеть тебя таким.
Иван пытался возразить, но сестра грубо перебила:
— Хватит. Можешь лгать кому угодно, но только не мне.
Мужчина коснулся виска, тупо уставившись в окно. Сердце Марьи сжалось, что случалось не часто.
— Я не могу. Ты ведь знаешь, в кого она превращается.
— Знаю. И что? — сестра непонимающе уставилась на брата.
Иван продолжал, пытаясь тщательно подобрать слова, получалось не очень.
— Это как приблизиться к чему-то священному, беззащитному, доброму и умудриться не испачкать это.
Глаза сестры округлились.
— Вань, ты чего такого знатного покурил. Я тоже хочу.
Открытая, искренняя улыбка тронула губы парня:
— Молчи, о женщина-вампир, пьющая зелёный чай. Ты позоришь весь наш вид.
— Сейчас кто-то будет отмываться от этого самого чая, — Марья угрожающего подняла чашку, усердно пытаясь скрыть улыбку.
— Ты меня не понимаешь, сестричка.
— Куда уж мне, убогой. Одно хорошо: хоть ты и упиваешься своим горем, но при этом не перестаёшь любить всё, что движется, носит юбки и имеет грудь более нулевого размера.
— Не всё. Я к Джули не подкатывал.
Марья скорчила забавную рожицу, дразня брата.
— Ну, во-первых, Джули практически всегда ходит в штанах, во-вторых, ты бы не посмел сделать это под носом у Ричарда.
Иван непонимающе уставился на сестру:
— Так вроде у них ничего не было.
— Да, не было. Но Ричард видел насквозь смазливого бабника и думаю, не позволил бы разбивать сердце той, кто была ему как дочь.
Иван издал невнятный возглас.
— Чего ты мычишь?
— Теперь понимаешь, Маня, почему я не могу приблизиться к Сейме. Моя натура ловеласа…
Девушка на минуту уставилась в потолок, обдумывая что-то крайне серьёзное, затем произнесла:
— Знаешь, у Пушкина до Гончаровой было более сотни женщин, но на ней он остановился.
— И чем это для него закончилось?
Дружный смех заполнил кухню. Посмеявшись, Марья предупредила:
— По-прежнему не советую клеится к Джули, у них с Берком что-то не так.
— Признаться честно, даже и не думал. Я люблю Фарион, как друга. А что у неё с боссом?
Вампир пожала плечами:
— Точно не скажу, но между ними такое напряжение… Сейчас я веду её. В ближайшее время можно ожидать взрыва. Похоже, Берк считает, что она была любовницей его отца.
— Ревнуешь? — простой вопрос, но девушка напряглась.
— С чего ты взял?
Иван продолжал, не обращая внимания на сестру, начинавшую злиться:
— Потому что любишь его, — вампир внимательно смотрел в глаза самого близкого человека.
На миг что-то едва уловимое прыгнуло со дна души, отразившись во взгляде, но сразу же исчезло. Раздался спокойный, ничего не выражающий голос:
— Послушай, Иван. Я — киллер, способный легко убить любого: ребёнка, женщину, старика. Слышишь, любого. Я — лучший наёмник в России, да и не только, — голос женщины стал громче, — поэтому не говори мне о любви. В машине для секса и убийства эта функция не предусмотрена… она может помешать…
Но Иван был не из тех, кто легко сдаётся:
— А как же любовь ко мне?
Марья отвесила братцу крепкий подзатыльник.
— Оу.
— Вот заноза… Ты исключение из всех правил, горемычный кретин. Ради тебя убью, не задумываясь о своей безопасности и прочих составляющих.
— Да ты и в других случаях особо не думаешь.
— Но если только секунды две-три о качестве исполнения.
Внезапно лицо парня стало серьёзным.
— Сколько жертв у тебя на счету?
Марья терпеть не могла подобных разговоров, но брату ответила:
— Я давно не считаю, Иван. Не вижу смысла. Они не трофеи, они — моя работа. Не более.
Поставив чашку на стол, девушка отправилась в душ.
— И почему я — красавец, обольститель и звезда выгляжу рядом с ней полным идиотом?
Из ванны раздалось весёлое:
— Потому что так и есть.
Иван облокотился о дверь, продолжая разговор:
— Сегодня можешь привести очередного любовника. Ночью я веду мышь. Похоже, парнишка назначил встречу.
— Хочешь, пойду с тобой?
— Ну уж нет. Тоже мне, нянька.
Марья устало вздохнула:
— Тогда будь осторожнее. Не люблю убивать в нерабочее время.
Иной мир
Мелисса с удовольствием отметила новый бассейн в одном из залов особняка Арона, созданный специально для неё. Нежно голубой цвет воды притягивал взгляд, отражаясь в зеркалах, развешенных на всех четырёх стенах в порядке, понятном только магу. Зеркала поражали причудливостью: овальные, в форме трапеций и звёзд, некоторые казались осколками, разбросанными по светлому орнаменту стен. Покрытие пола, напоминающее зелёную траву с осенними листьями, на ощупь было мягким и слегка щекочущим. Потолок превзошёл все ожидания русалки: золотые пески пустыни… Вода и песок, влага и жар… Мелисса любила сочетание противоречий…
Послышался лёгкий шелест одежды, Арон возник в дверях, у ног архаи тёрся детёныш карона. Монстр ласково лизал руку человека, осторожно покусывая кончики пальцев. Игра… их игра… не хозяина и раба, а двух равных монстров, различных внешне, но безумно схожих по сущности. Только рядом с палачом Иного мира Арон чувствовал тёплое спокойствие, способное лечить мятущуюся душу мужчины.
Мелисса бросилась к магу, но сильный удар по лицу отбросил русалку к стене, хвост несколько раз конвульсивно дёрнулся.
В страхе уставившись на колдуна, женщина прижалась к стене, в уголке рта запеклась кровь. В широко распахнутых глазах застыл немой вопрос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
