— Теперь играть как своей? — спросил слингер.
— Да. Нет. Теперь я бью, и снова она моя.
— Вот как.
Пепел сунул ноги в сапоги на полу, устроился поудобней и склонился над доской.
— Расскажи про Солнечный диск, — попросил он и аккуратно перевернул еще одну фишку Пако.
— Что диск! — Торговец атаковал с другого фланга. — Не играет, и всё. Лучшие медвежатники не раскололи. Включают — оно квакает. Ручки крутят — оно квакает.
— Только Бэббидж управился, так? — спросил Пепел, думая, куда ходить следом. Он сказал: — Но старина Чарли захотел… отдельную плату?
Стрелок взял еще одну фишку. Мексиканец пожевал губы, наморщил лоб…
— Хороший ход, слингер.
Щелк! Щелк!
…и перевернул два соседних медяка Пепла.
— Одна беда, диск не мой, — продолжил Пако, наблюдая стратегические колебания слингера. Он сказал: — Его захочет получить назад мой друг и начальник, дон Эрнандо Хесус-и-Сальватор-а-ла-Хенте Гарсиа Сентенсиа. И другие люди. Но это уже моя забота.
Торговец уставился на ломаный южный горизонт. Аврора метнулась в обратную сторону, и от Стены покатилась новая штормовая волна.
— Ты хочешь, чтобы я убил твоего дона, — сказал Пепел.
Он аккуратно перевернул фишку Пако. Цифры в долларах, выбитой на ней, слингеру хватило бы на месяц.
Ква-а. Ква-а. Ква-а.
Аз-Р-РА-РУМ!
«…вый глаз узрел искушение, деву в пустыне, соляной столп…»
«Интерференция в ноль-пять, ноль-семь, ноль-тридцать, ОСТОРОЖ…»
— И опять! — сказал Пако и вскинул руки. — Опять глупый ход. Я ничего не хочу. Мне интересно, что на диске, и нужно время, чтоб узнать. А походи ты вот так, ты взял бы две.
Мексиканец повертел над доской пальцем и сделал ход. Пепел, не спеша ходить сам, подобрал с койки обрез, напоминавший большую вороненую стрекозу.
— А шерифу, значит, лезвие. На свинец поскупился, — сказал он.
Пако лишь ухмыльнулся.
— Нортеамериканос теперь владеют мачете?
Отбросив пончо, он извлек тяжелый испанский нож, весь раззолоченный, изукрашенный камнями, со змеиной головой на рукояти. Керосиновый свет фонаря заиграл на лезвии, и в палатке даже будто стало светлее.
— Ты прав, — сказал Пепел и вернулся к игре. — Твой друг скорей от смеха помрёт.
— Помрёт, — согласился Пако. — И без ножа помрёт. Тебя только увидит — и помрёт.
Тюк! Он воткнул мачете в земляной пол.
— У вашего брата, видать, и дыра в нужнике позолочена, — пробормотал слингер в переплетенные пальцы.
— У Эрнандо — у того да, — признал торговец. — А у меня, веришь, яма в огороде. Дон Эрнандо человек уважаемый. У него тебе и машины, и женщины. И знакомства.
«…гие мои, с вами в эфи…..из Санта-Фе, где сбываются ВАШИ…..бимые кошмары! Музыка!»
«ЧТО рапортуешь? ЧТО ТЫ МНЕ ТАМ РАПОРТУЕШЬ, ПЕНЁК…»
— И когда твой друг узнает, что его обокрали… — начал Пепел.
— То он заберет партию себе.
Щелк! Щелк! Щелк! Торговец перевернул три медяка.
Стрелок тронул фишку пальцем и остановился.
— Не знаю, куда ходить, — сказал он. — У меня одна.
Мексиканец оскалил зубы.
— Извини, чико. Уже взялся. Первое правило.
Щелк! Щелк!
Подхватив обрез, Пепел направил его в торговца. Свободной рукой он взвел оба курка, до щелчка, по очереди.
— Должно быть больше. — Стрелок перехватил оружие поудобней и добавил: — Я считал.
— И что с того?
Пако скалился себе, будто обреза и не было.
— Напомни-ка правило номер три, — попросил слингер.
Глаза мексиканца были черны и неподвижны, как два ствола, направленные на Пепла в ответ.
— Мухлевал — попался — отдал жизнь, — размеренно произнес он.
Пепел секунду помедлил, ощупывая изящный раздвоенный спуск. Обрез был тяжел, но гладок и сработан мастерски — не чета кустарному будильнику Масляного Джека.
— Я забираю выигрыш. — Стрелок приподнял оружие.
— Эй! — запротестовал Пако. — Кто говорил «нельзя мухлевать?» Нет такого правила! Есть правило — нельзя попадаться. Я попался? Нет, вовсе, ни разу. Ты проиграл.
— Напомню, что ствол теперь у меня, — сказал Пепел. — А значит, правила мои. Я дам тебе выбор. Либо жизнь, либо все твои медяки. И золото. И обрез я тоже возьму. На всякий случай.
Постно скривившись, мексиканец огляделся. Новая волна теплого воздуха расправила палатку, и в лицо им обоим брызнул мусорный дождь. Пако облизнул губы и сплюнул песчаную грязь.
— Дырки две, а нас с братанами трое, — сказал он.
— Вас двое, — отозвался Пепел, не шелохнувшись. — Чолито в Денвере. Ты сам сказал.
— Эх, слингер! — Торговец протяжно вздохнул и потряс головой. — Вот молодой ты, красивый, мозгов нет, оттого и кобенишься. Глянь на тебя! Довольный…
Взметнулось пончо, мазнув Пеплу по лицу, сбив прицел — и мексиканец уже был по другую сторону.
— …что твой кот. Правила у него! Банкует он, мадре.
Торговец подхватил с пола мачете. Блеснула сталь.
Щелк!
Пепел повернул регулятор. Сработала механика, ножка койки подломилась, и складная кровать усадила Пако на задницу. Тяжелое лезвие вывернулось из пальцев мексиканца и шлепнулось ему в подол.
— Стреляй, гринго, — посоветовал торговец. — Стреляй, пока кавесу твою дурную не раскроил!
Он ухватил широкое лезвие и вскинул его к потолку. Пепел спустил оба курка…
Щелк! Щелк!
…но боек лишь пусто щелкнул, один и второй.
Стрелок переломил обрез и заглянул в него.
— Не заряжен.
— Ну ты Пинкертон, чтоб тебя дрючили. — Пако ржанул.
— Подсылаешь убийцу без патронов. Умно, — сказал Пепел.
— Не патроном единым, чико.
— Я понял! Довольно повторять.
Цап! Широкая лапища Пако вцепилась ему в волосы и заломила голову слингера назад. Еще миг — и острие мачете уперлось Пеплу под кадык.
— Ни черта ты не понял, слингер, — прошипел мексиканец ему в ухо. — Заткнись и слушай, когда тебе говорят.
Торговец пинком вправил ножку кровати и лениво плюхнулся рядом со стрелком. Он придвинул доску поближе.
— В тюремных шашках, — сказал Пако, — честно партию ты не возьмешь. Ну, то есть, разве что у фраера, такого же лошары. Потому что опытный игрок в калавосу ведет свою партию на трех уровнях: один видимый, другой невидимый, третий в голове.
Мексиканец постучал себе по виску указательным пальцем.
— Держишь внимание клиента в одном углу, — продолжил он, повертев правой рукой над последним уцелевшим «орлом». — А в другом…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
