Во время пребывания в России Ченслер и его спутники присутствовали по приглашению Царя Ивана на пышных пирах. В Московии праздники вообще играли важную роль в жизни любого сословия. Общественная жизнь вращалась вокруг многочисленных пиршеств, устраиваемых по праздничным дням, когда родственники и друзья веселились вместе, иногда напиваясь до бесчувствия. На пиры приглашали фокусников и музыкантов, а в сенях кормили нищих. Даже повседневные обеды на Руси были столь обильными и продолжительными, что нерушимым национальным обычаем стал долгий послеобеденный сон.
В пирах проявлялась любовь русских к изобилию и роскоши. Празднества устраивали не только для того, чтобы произвести впечатление на окружающих, но чтобы самим насладиться их великолепием. Они были очень зрелищны, и та же любовь к пышности, нарядности проявилась в декоративном искусстве того времени.
На Рождество 1557 года Ченслеру довелось присутствовать на пиру для 1700 гостей, и всем подавали вино в золотых сосудах. Рядом с царем Иваном сидел двенадцатилетний ханский сын из Казани, завоеванной Иваном Грозным за пять лет до этого. В трапезе принимали участие митрополит, царские родственники мужского пола, множество посланников и иноземцев, «и христиане, и язычники». При этом в соседних залах обедали две тысячи татар, прибывших, чтобы предложить русскому царю свои услуги в качестве воинов.
Царь Иван регулярно устраивал пиры для сотен и даже тысяч гостей. Он был любителем ярких зрелищ и сценических эффектов; его пиршества напоминали спектакли. В огромных палатах, своды которых опирались на разукрашенные многоцветными орнаментами пилоны, ставились столы длинными рядами, в каждом по десять, и за каждым столом помещалось по двадцать человек. В конце зала на возвышении располагались особые столы для царя и его приближенных. Бывало, что царь Иван вкушал пищу за столешницей из чистого золота.
Длинные скамьи, на которых сидели приглашенные, покрывали парчовыми тканями и бархатом, а иногда по воле Государя гостей обряжали в расшитые золотом длинные кафтаны и охабни, отороченные горностаем. Царь Иван восседал на высоком резном троне, украшенном жемчугами и бриллиантами. Трон опирался на резные львиные лапы, а на его спинке был изображен позолоченный двуглавый орел с распростертыми крыльями. На стене висело множество икон.
В центре парадного зала устанавливались большие дубовые столы на массивных резных ножках. На них выставляли множество золотых и серебряных блюд из царской сокровищницы. Если пир устраивался в большом зале Грановитой палаты, то такую коллекцию располагали на огромном столе вокруг центрального пилона. Некоторые бронзовые, серебряные или медные чаши были столь велики и тяжелы, что нести их было под силу лишь дюжине или даже двум десяткам мужчин. Множество сосудов имели необычную форму различных животных и птиц: единорогов, львов, петухов, павлинов, аистов, страусов и даже носорогов. Они были изготовлены из золота и серебра и инкрустированы драгоценными камнями. Некоторые кубки были из сердолика, другие — из страусовых яиц, третьи — из кокосовых орехов или из оленьих рогов в золотой оправе.
При появлении царя все застывали перед ним в глубоком поклоне. Царь Иван был высокого роста, широкоплечий и широкогрудый. Его борода была рыжеватой, а взгляд голубых глаз, по всеобщему мнению, столь пронизывающим, что он мог привести в дрожь даже крепкого мужчину. Он носил длинные расшитые золотом одежды, украшенные жемчугом и драгоценными камнями, а на ногах — красные сапоги из мягкой кожи, отделанные серебром. Плечи Государя покрывали золотые бармы, украшенные миниатюрными эмалевыми иконками с изображением Христа-Спасителя, Богородицы, апостолов и пророков. На груди Государя висел на массивной цепи тяжелый золотой крест. Царь медленно шествовал мимо гостей к своему месту, затем кланялся на все стороны, громко читал длинную молитву и, осенив себя крестным знамением, благословлял трапезу. Перед началом пира он, преломив хлеб, передавал ломоть каждому знатному боярину, назвав его по имени, со словами: «Иван Васильевич, Царь Всея Руси и великий князь Московский, жалует тебя хлебом». Принимая хлеб, каждый гость вставал, и таким образом, по словам Ченслера, царь мог установить, кто присутствует у него на пиру.
В палате прислуживало множество стольников. Вдоль длинных поставцов с золотыми блюдами стояли попарно чашники с белыми салфетками на плечах; у каждого в руках был золотой кубок, украшенный жемчугом и драгоценными камнями. Перед тем как подать Царю, вино из кубка пробовали, а затем Иван Грозный осушал сосуд до дна. Все бояре, подававшие Государю еду, были в парчовом платье. Во время больших пиров стольники по несколько раз в течение обеда переодевались. В тот день, когда Ченслер был приглашен на пир, он заметил, как перед трапезой царь Иван сменил венец, а во время пира он еще раз сделал это, так что Ченслеру за один день довелось видеть Царя в трех разных венцах. На стольниках сначала были красные кафтаны, расшитые золотом. Они в два ряда направились на кухню и вернулись оттуда, неся на огромных золотых подносах несколько сотен жареных лебедей. Стольник вместе со своими помощниками разрезал их на куски. Перекрестившись, Царь предложил лакомые куски особо почетным гостям и затем следил, чтобы и другие приглашенные не остались обойденными. Подходя к каждому месту, стольник, назвав гостя по имени, провозглашал: «Царь жалует тебя», и гость поднимался со своего места. Та же церемония происходила, когда разносили напитки. После лебедей подавали несколько сотен жареных павлинов, лежавших на блюдах, с распущенными веером хвостами. Потом наступала очередь разнообразных кулебяк, а затем приносили сыры и пироги с яблоками.
Утолить жажду гости могли, окликнув одного из стольников, разносивших большие золотые украшенные финифтью ковши с медовыми напитками, вишневыми и можжевеловыми настойками. Потом подавались разнообразные чужеземные вина: французские бургундские и французские белые, мускат, венгерские и канарские вина, аликант и мальвазия. Гость из учтивости должен был выпивать до дна каждый предложенный ему кубок, и это было тяжелым испытанием для многих иноземных посланников. Во время трапезы шуты развлекали гостей, а музыканты увеселяли их игрой на гуслях и инструменте, напоминающем цитру. К переменам блюд стольники, переодевшись в яркие парчовые кафтаны, приносили подносы, прогибавшиеся под тяжестью аистов с цукатами, тетеревов в шафране, журавлей с пряностями, гусей с пшеном, петухов в имбире, рябчиков со сливами и цыплят. Далее подавались супы, уха и куриный бульон. Затем наступала небольшая передышка, гости пили меды, черносмородиновую настойку и сладкие ликеры. Потом приходил черед жареному мясу и рыбе гигантских размеров, которую отлавливали в Белом море и живую в огромных бочках неделями везли через полстраны. Большие осетры, подававшиеся на золотых блюдах целиком, были похожи на крылатых драконов с широко разинутой пастью. А потом появлялись еще и зайцы с лапшой, перепелки и жаворонки с луком и шафраном. Перед подачей десерта стольники опять переодевались, на этот раз в белые бархатные кафтаны, шитые серебром и отороченные соболями. Некоторые из них несли золотистые и разукрашенные деревца, с которых свисали пряники и цукаты, другие разносили блины, оладьи, кисель и сливки и сахарные фигурки, изображавшие львов, орлов, разных птиц и даже миниатюрный Кремль. Посреди этого птичьего царства и сахарных городов лежали грудами яблоки, ягоды и орехи в сахаре.
Для гостей такие пиры были подлинным испытанием на выносливость, так как длились они обычно пять-шесть часов. В честь победы над Казанью царь Иван устроил пир на три дня. В конце трапезы Государь снова обращался к каждому участнику праздника по имени, и на Ченслера такая уникальная память самодержца произвела глубокое впечатление.
* * *
По канонам православной церкви бесплодие супруги не считалось основанием для развода, и патриарх Иерусалима выступил против женитьбы отца Ивана IV на его будущей матери, произнеся страшное проклятие: «Если ты совершишь это нечестное дело, у тебя родится нечестивый сын; на землях твоих воцарятся ужас и слезы; потекут реки кровавые; падут с плеч головы могучих; города твои пожжет пламя.» За последние шестнадцать лет правления Ивана все эти зловещие предсказания сбылись. Тревога и непреодолимое чувство страха у царя все усиливались. Он был одержим мыслью, что его предназначение — избавить мир от дьявола; вокруг себя он видел лишь предателей и злодеев.
Государь создал отряды опричников. Преданные лишь ему одному, они совершали убийства и грабежи в разных концах страны под предлогом уничтожения с корнем «изменников». Чтобы покорить независимых новгородцев, Иван устроил в городе кровавую резню, 60 тысяч жителей были убиты. Он грабил и убивал всех без разбора. Даже в ту эпоху, когда кровопролитие и жестокость захлестывали Европу, о зверствах Ивана ходили легенды. В связи с удаленностью России они обрастали все новыми ужасами и зловещими подробностями о диких выходках русского царя, который вымещал свои кошмарные ночные видения на собственном народе.
