— Жаль. Есть много ситуаций, в которых хочется оказаться мухой на стене. У тебя такого не было, Доминик?
— Конечно, было.
Белла настороженно смотрела на обоих. Доминик явно наслаждался вечером. Таррант был вне себя от гордости, находясь рядом со своим преемником.
— Мы с Беллой собирались подняться на балкон, чтобы передохнуть немного, — сказал Доминик.
— В самом деле? — Таррант, казалось, хотел съязвить, но передумал. — Не пропадай надолго. Здесь есть те, кому я хочу тебя представить.
Доминик в ответ улыбнулся.
Когда Таррант ушел, он взял Беллу за руку, которая оказалась ледяной, и вывел на балкон.
— Что-то не так? — спросил он.
— Что ты вытворяешь? С какой стати ты наплел про плащ-невидимку?
— Разве его изобретением не занимался твой отец?
— Нет! Ну, вообще-то да, только я никогда тебе об этом не говорила, — она быстро заморгала.
— Я хорошо умею читать между строк. Ты должна придерживаться идеи насчет этого плаща-невидимки, если хочешь засудить Тарранта.
Она прищурилась:
— Может, хватит? Я ведь сказала, что увольняюсь.
— А я сказал, что ты остаешься.
Белла широко раскрыла глаза:
— Почему ты решил, что имеешь право…
— Вся на нервах, — он улыбнулся. — Ты считаешь меня упрямым? Разве я когда-нибудь тебя к чему-нибудь принуждал?
— Нет, но… — она поджала губы.
— Ты всю свою жизнь прожила как во сне. У тебя совсем нет опыта общения с реальным миром. Именно поэтому ты считаешь, что все истории обычно заканчиваются хорошо. Однако история, в которой ты намерена забрать у Тарранта изобретение своего отца, закончится плохо. Поверь мне на слово.
Белла подбоченилась:
— Ты считаешь меня избалованным, капризным ребенком?
— Хм, я как-то об этом не задумывался. Хотя тебя не помешало бы отшлепать.
Белла открыла рот от удивления. На какое-то мгновение Доминику показалось, что сейчас она влепит ему пощечину. Ее груд вздымалась, на лице заиграл румянец.
Какая же все-таки Белла красавица!
— Сколько в тебе огня! Тебе не нужно пи у кого просить, брать в долг или красть. Ты умна и молода и можешь делать что захочешь.
Белла процедила сквозь зубы:
— Прямо сейчас я хотела бы…
— Закончить то, что мы начали в комнате с ксероксом? — он наклонил голову набок и бесстыдно оглядел ее с головы до ног. — Тот листок навевает столько сладких воспоминаний!
— Ты животное!
— Согласен. Грустно, правда? Как ты думаешь, тебе удастся приручить меня?
Белла задышала чаще, а кровь Доминика забурлила от невыносимого желания.
— Свернуть бы тебе шею, — она прищурилась.
— Попробуй! Она достаточно толстая. Тебе даже не удастся обхватить ее руками. Хотя кто знает?
Резко выдохнув, Белла подскочила к Доминику. Она не понимала, что на нее нашло. Как только она схватила Доминика за горло, он крепко обхватил ее за талию и прижал к себе.
— Отпусти меня!
— Сначала ты меня отпусти, — резко сказал он, совсем потеряв голову.
Белла продолжала удерживать его за горло:
— Я все-таки смогла обхватить твою шею!
— Но придушить меня вряд ли тебе удастся.
Лицо Беллы находилось в нескольких сантиметрах от его щеки. Сладкий аромат ее кожи доводил Доминика до умопомрачения.
Ее губы изогнулись.
— Ты прав. Я все же цивилизованнее тебя!
— Ври больше! — его губы почти касались ее рта.
Они какое-то время продолжали удерживать друг друга, свирепо пожирая глазами.
Наконец Доминик осторожно коснулся губами ее рта, и она расслабила руки.
— Ты сводишь меня с ума, — пробормотал Доминик, чувствуя, как полностью теряет над собой контроль.
— Отлично! — Белла посмотрела на него затуманенным взглядом и жадно поцеловала в губы.
Голова Доминика шла кругом, и все же в какой-то момент он решил, что сейчас не слишком подходящее время предаваться страсти.
Он отстранился от Беллы и перевел взгляд на играющую на полу светомузыку. Белла нахмурилась. Доминик попытался привести в порядок ее одежду, водрузив на место бретели платья.
Внезапно он заметил, что за ними наблюдают. Саманта… Третья жена Тарранта стояла в тени в нескольких метрах от них и, не отрываясь, смотрела в их сторону.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Доминик нахмурился. Зачем Саманта следит за ними? Пресса называла ее золотоискательницей, вышедшей замуж за старика, готовящегося отойти в мир иной. Однако судя по тому, что было известно Доминику, она всячески помогала Тарранту разыскивать его детей. А ведь эти дети могли покуситься на золото, ради которого Саманта якобы вышла за Тарранта замуж.
Саманта могла выглядеть избалованной светской львицей, но Доминик уже не раз видел, как яростно она защищает интересы своего больного мужа. Возможно, она подозревает, что Доминик играет чувствами своего отца?
Саманта не слишком обрадуется, узнав, что он находится в сговоре с Беллой. Ведь во время того завтрака, когда Таррант требовал увольнения Беллы, он яростно настаивал, чтобы она осталась.
— Доминик… — Саманта направилась в их сторону, ее высокие каблуки утопали в ворсе ковра. Она натянуто улыбнулась Белле. — Все отправились в буфет. Идите и вы и поешьте. Твоя сестра Фиона сама составляла меню и хочет услышать твое мнение. Ведь ты эксперт по продуктам, прежде таких специалистов в нашей семье не было.
— В нашей семье? Ее слова эхом отозвались в затуманенном страстью мозгу Доминика. Кажется, к нему начинают относиться как к члену семьи, несмотря на все сложности.
Он повернулся к Белле:
— Пойдем?
Она настороженно посмотрела на него и поправила платье:
— Ты иди, а мне нужно немного освежиться.
— Отличная идея! — взгляд Саманты прояснился. — Я пойду с тобой.
Белла моргнула, Саманта улыбнулась.
Доминик напрягся, задаваясь вопросом, что затеяла жена его отца.
* * *
Войдя в дамскую комнату, Саманта скрылась в кабинке. Белла плеснула на щеки холодной водой, затем вытерла их полотенцем. Однако это не помогло ей успокоиться. Сердце билось слишком быстро, а в душе все переворачивалось. Она не понимала, что происходит с Домиником и во что он решил ее втянуть.
Белла пришла на вечеринку, намереваясь вести себя сдержанно, вежливо и профессионально отстраненно. Однако, как назло, объявился Доминик, и все ее усилия пропали даром. Она не могла не таять в его объятиях. Сначала Белле казалось, что, как ученому человеку, ей удастся рационально объяснить происходящее с ней и попытаться взять себя в руки.
Но оказалось, что научным объяснениям поддаются только лабораторные исследования.
