Через час я искренне порадовалась, что меня никто не видит. Даже сидящий под окном Пельмень, казалось, смотрит на меня, как на дуру. Я и щурилась, и пыталась расфокусировать взгляд, смотреть сбоку, снизу, сверху. Но все было без толку. В итоге, я плюнула на все и набрала Сашу.
— Я даже сразу могу определить, в чем твоя проблема, — усмехнулась она, как только я озвучила свой вопрос. — Ты слишком сильно напрягаешься. И это мешает тебе почувствовать то, что скрыто внутри. Это как пинками пытаться выгнать воду из моря на берег. Брызг много, толку ноль. А нужно просто позволить ей самой нести тебя. Так что расслабься и не думай ни о чем.
— Расслабься, — пробурчала я, — легко сказать.
Отложив телефон, упала обратно на подушки и закрыла глаза. Надо подумать о чем-нибудь спокойном и приятном. Например, о море. Как некстати господин Костровский обломал мне отпуск. А так хотелось отправиться на какое-нибудь тихое побережье с маленькими гостиницами, зелеными тропическими лесами и невероятно лазурным морем. Сейчас бы валялась на пляже, плавала в теплой соленой воде под резкие вопли чаек. Наслаждалась солнцем и свежим воздухом. И это был бы настоящий кайф.
Как ни странно, мысли о море помогли. Через некоторое время я ощутила, как из тела, наконец, уходит напряжение. Мышцы постепенно расслаблялись, превращаясь в вялый кисель, глаза против воли закрывались, а в голове появилась подлая мыслишка плюнуть на все и просто поспать.
Подняла руку и снова взглянула на нее из-под полуприкрытых ресниц. И на несколько секунд показалось, что вены вдруг почернели и по коже над ними будто заструилась темная дымка, пульсирующая в такт ударам сердца. Это так должна выглядеть аура темного мага?
Закрыв глаза, попыталась эту самую дымку ощутить еще раз. По телу пополз легкий и очень приятный в такую жару холодок. Пальцы закололо мелкими иголочками, и я медленно сжала кулаки, словно хотела собрать эта иголочки на ладонях. Покалывание сразу сместилось и стало сильнее. У меня получается!
Но только я успела порадоваться, как вдруг получила мощный удар в живот, заставивший охнуть и резко согнуться от боли. А все концентрация пошла… ну, коту под хвост она и пошла. Сам же кот не обращал на мою ругань никакого внимания. Он топтался по мне мягкими лапами и громко урчал, ласкаясь. Ну вот и как можно на такого злиться?
— Если ты намекаешь, что хватит мне на сегодня хватит, — пробормотала, обнимая Пельменя, — то так тому и быть.
Тем более, что я сама не заметила, как засиделась почти до десяти вечера. Поэтому книга была отложена, а мы с котом пошли готовить поздний ужин и восстанавливать силы.
Ну а следующий день пошел по тому же сценарию, что и вчера. И главную роль в нем исполнял господин Костровский, которого я заметила сразу же, как пришла на работу.
— Вы снова почтили своим присутствием нашу скромную обитель? — чуть ли не пропела я, приближаясь к столику.
— Агния, — улыбнулся мужчина, не обращая внимания на мое недовольство, — ну разве мог я проехать мимо таких прекрасных пирогов и их не менее прекрасной хозяйки?
— Растолстеть не боитесь?
А что, это мысль. Найду в своей черной книге какое-нибудь проклятие потолстения и заколдую этого нахала. Чтобы даже близко к нашим пирогам не подходил.
— Я веду очень активный образ жизни. Полнота мне не грозит, — самодовольно усмехнулся тот.
— А стоило бы задуматься об этом, — с показной доброжелательностью произнесла я. — Правильно питаться, побольше отдыхать, поменьше работать. Не нервничать самому и не нервировать окружающих. Это толстый намек, если что.
— Я понял, — кивнул он. — Но не скажу, что проникся.
— И все же, Кирилл Сергеевич. Чего вы пытаетесь добиться? Вам не лень сюда тягаться каждое утро и действовать мне на нервы?
— Может, сейчас я собираюсь вас очаровать?
— О, не надейтесь, — ехидно прищурилась я. — Даже если вы на мне женитесь, а потом разведетесь, пироговая не попадает в категорию совместно нажитого имущества.
— Но попробовать-то стоит, — ничуть не смутился мужчина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну пробуйте, пробуйте.
— Раз вы дали добро, — тут же довольно оскалился Костровский, — тогда сегодня вечером мы идем в ресторан.
— Что? — растерялась я.
Да, сбивать с толку мужчина умел не хуже меня. Идем в ресторан? Да как он вообще такое придумал?
— Я приглашаю вас на ужин. Сегодня. Можете даже считать это почти свиданием.
А харя у него не треснет от наглости?
— Ну же, Агния, — вкрадчиво произнес мужчина, пока я подбирала слова, — просто ужин, пообщаемся, узнаем друг друга получше. Возможно даже поймем, что нам в действительности нужно.
Я уже открыла рот, чтобы послать Костровского далеко и надолго, как вдруг в голове зазвучал вредный внутренний голосок. А давно ли я вообще была где-нибудь, кроме работы или дружеских посиделок с Катей и теткам? Даже вспомнить вот так, с наскока, не могу. А тут зовут в ресторан. И пусть это нахал, конкурент и почти что враг, но при этом мужчина кроме раздражения вызывает интерес. Так почему бы не сходить? Меня это точно ни к чему не обяжет, но может узнаю, что за человек вообще этот Кирилл Костровский.
— Хорошо, — кивнула я, прикидывая, сколько времени нужно на сборы. — В восемь.
— Мне приехать сюда?
— Нет, — выпалила решительно, представив лица своих сотрудников, провожающих меня на «почти свидание».
Пусть лучше из дома заберет.
К восьми часам я была полностью готова и довольна своим видом. Платье из синего шелка отлично подходило под такой же синий цвет глаз. Расклешенная юбка чуть ниже колена и облегающий верх делали мою фигуру особенно изящной. А выпущенные из гладкого пучка волос локоны добавляли образу немного легкости. Стильно, строго, элегантно. Даст понять Костровскому, что я не какая-нибудь легкомысленная фифа, но и не записной трудоголик, разучившийся быть женщиной. Я знаю себе цену и не поведусь на примитивный подкат.
Ровно в восемь раздался звонок. А он пунктуален. Может даже приехал заранее, а потом ждал под подъездом, чтобы прийти точно в назначенный срок.
Мельком бросила взгляд в зеркало, убедившись, что прекрасно выгляжу, и открыла дверь.
Хорош, зараза. Темные брюки и белая рубашка с закатанными до локтей рукавами. Волосы растрепаны нарочито небрежно, а в руке просто роскошная лилия. Длинный толстый стебель, увенчанный пятью огромными цветками с белыми лепестками и пурпурной сердцевиной. Да, похоже Костровский не шутил, когда говорил о свидании.
— Женщина-осень, — вместо приветствия негромко сказал тот, глядя мне в глаза. — Но не золотой сентябрь с его последним горячим солнцем, а холодная осень, когда по утрам приятно хрустит под ногами чуть подмерзшая трава, терпкий воздух так упоительно свеж и чист, а безоблачное синее небо кажется совершенно бездонным.
От неожиданного поэтичного комплимента я замерла. Произнесенные бархатистым баритоном слова теплыми мурашками пробежали по телу и отозвались где-то внутри странным трепетом.
— Скажите, что вы это где-то прочитали, — беспомощно пробормотала я, выбитая из колеи этим откровением.
Если честно, ожидала чего-нибудь приятно-банального, а тут почти стихи. Неужели Костровский такой романтик?
— И не надейтесь даже, — улыбнулся тот и подал мне руку.
Я машинально протянула свою, и он прикоснулся губами к запястью. Странный для нашего времени, но такой волнующий жест. К счастью, после этого мужчина преподнес мне лилию, и образовался законный повод сбежать на кухню за вазой и привести нервы в порядок.
И чего так растерялась? Как на первом свидании, честное слово. Да, мужчина хорош, но с ним нужно держать ухо востро. Так что беру себя в руки и прекращаю думать о всяких глупостях. Как он там сказал? Холодная осень? Вот и буду соответствовать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Если честно, я ожидала, что Костровский привезет меня в какое-нибудь жутко пафосное и дорогое место, чтобы поразить в самое сердце. Но ошиблась. Небольшой ресторан в одном из переулков тихого центра был стилизован то ли под средневековый замок, то ли под лесной домик. Помещение с приглушенным теплым светом, отделка из дерева и камня, оружие на стенах. Необычно, но на удивление спокойно и уютно.
