С улицы к воротам подъехала машина, с шумом остановилась, захлопали дверцы. Виктор схватил меня в охапку, кинулся к входной двери.
— Всем стоять, никому не двигаться! Милиция! — заорали наперебой голоса. — Бросить оружие, руки за голову!
Виктор отпустил меня, медленно развернулся. Я выглянула из-за его плеча, стараясь не делать резких движений, менты — народ непредсказуемый.
Кроме нас, во дворе было всего два человека, но шуму они производили, как если бы их было по меньшей мере дюжина. Оба держали в руках «пушки», направленные, естественно, на нас. Продолжая орать, один из них бросился к Виктору, другой ко мне, оттесняя нас друг от друга.
— Бросить оружие, руки за голову, я сказал!
Мент смотрел на меня в упор стеклянными глазами. Я сообразила, что он имеет в виду мою палку, которую я с перепугу сжимала в поднятой руке. Так и пристрелит невзначай! Я выронила палку.
— Оставьте ее, это заложница.
Пошатываясь и потирая рукой голову, из «аквариума» вышел Бородин.
— Этот со мной, — капитан указал на Виктора. — Отбой, ребята. Вы бы еще завтра приехали.
— Так ведь, товарищ капитан, людей не хватает, — оправдываясь, произнес один. — Вы же в курсе.
Бородин подошел ко мне.
— Хотя вас, возможно, стоило бы изолировать на время, — задумчиво сказал он, — исключительно из гуманных соображений.
На капитанском лбу виднелась внушительных размеров шишка. Я виновато пожала плечами.
— Откуда мне было знать, что вы не один из них? И потом, это не моя работа, — я кивнула на шишку, — вы об пол стукнулись.
— С вашей помощью, — Бородин потер грудь. — Где Бенедиктов?
— Там, — я кивнула на здание, — в подвале.
— Я никого там не видел.
— Он в комнате, — уточнила я, — третья слева по коридору.
Капитан сделал знак коллегам. Те кивнули и скрылись внутри.
— Жив, надеюсь?
Я возмутилась:
— За кого вы меня принимаете? За новоявленную Никиту? Живехонек ваш Беня.
Бородин улыбнулся.
— Я вас принимаю за женщину, которая умеет постоять за себя. А теперь извините, пойду посмотрю, как там ребята справляются.
Виктор взял у меня из рук ключи, открыл машину, оглянулся на ворота.
— Нет проблем, — я вынула связку ключей, найденную у Бени, — думаю, один из них подойдет.
Виктор посмотрел вопросительно.
— Одолжила у одного, — пояснила я.
Я бросила ключи Виктору, а сама нырнула в машину. Из-под сиденья торчал дрожащий хвостик.
— Фимка, Фимочка! Кис, кис, — котенок слабо мяукнул, нерешительно выбрался наружу. — Иди ко мне, маленький.
Фимка издал радостный вопль, прыгнул мне в руки и счастливо заурчал.
Я погладила его, почесала за ушком, приговаривая, какой он умненький и чудный зверек и как я рада, что с ним все в порядке. Почувствовав чей-то взгляд, я подняла голову. Около машины стоял Виктор и с интересом наблюдал за происходящим. Это меня немного смутило, я хотела было сказать что-нибудь циничное, но передумала. Каждый имеет право на сентиментальность, даже главный редактор.
— Вы на чем сюда приехали?
— Я — на такси. — Виктор, как обычно, был лаконичен.
— Машину поведешь? — Виктор кивнул. Я пересела, он сел за руль.
Мне ужасно хотелось узнать новости, на языке вертелось множество вопросов, но, зная немногословность Виктора, на увлекательный и подробный рассказ из его уст рассчитывать не приходилось. На всякий случай я спросила:
— Как в редакции?
— Нормально.
Я не удержалась от улыбки.
— Витя, ты чертовски занимательный собеседник.
Что ж, у меня еще будет возможность устроить кому-нибудь допрос с пристрастием. Например, Бородину. Кстати, любопытно, почему он до сих пор всего-навсего капитан?
О, легок на помине. Из здания вышел Бородин, приблизился к машине. Я опустила боковое стекло.
— Долго жить будете, товарищ капитан, я только что о вас думала.
— Надеюсь, что-то хорошее, — пробормотал тот. — Бенедиктов ушел. Очевидно, через окно на втором этаже, там решетки открываются изнутри.
Я смерила взглядом расстояние от земли до окон второго этажа — метров семь, не меньше. Ну, Беня, прыгун, в натуре. Оклемался, значит. Зря я дверь на задвижку не закрыла, теперь браток у меня в долгу.
— Я на некоторое время с вами распрощаюсь, — сказал Бородин, — служба, но сегодня нам еще обязательно надо будет встретиться. Официально у вас свидетельские показания возьмут, очевидно, завтра, но кое-что хотелось бы уточнить сегодня. Будьте любезны сейчас отправиться в редакцию и никуда не выходить оттуда до шести часов. К этому времени я буду уже у вас.
Еще чего! Потрясающий эгоизм и не менее потрясающая забывчивость!
— У меня другое предложение, уважаемый капитан, — медленно произнесла я.
Бородин посмотрел на меня настороженно. У него был такой вид, как если бы он увидел знак с предупреждением об опасности.
— Сейчас вы сядете в нашу машину…
— Нет, Ольга Юрьевна, — капитан вздохнул и приготовился к пространным объяснениям, почему он вынужден нас покинуть.
— Да, Олег Дмитриевич, — отозвалась я ему в тон, — вы сядете в нашу машину, и мы все вместе, прямо сейчас, — я сделала многозначительную паузу, которая должна была означать, что «сейчас» также вне обсуждений, — поедем к Нине Петровне…
Бородин сделал нетерпеливый жест. Я пристально и сурово посмотрела ему в глаза. Усиленно гипнотизируя капитана, я все это время машинально гладила котенка и, надо полагать, переусердствовала. Фимка укусил меня за ладонь, я ойкнула, легонько шлепнула его по мордочке и, как ни в чем не бывало, снова сделала каменное лицо.
— А по пути, уважаемый Олег Дмитриевич, вы мне многое должны объяснить. Скажем так, у меня к вам есть несколько вопросов, и все они требуют немедленных ответов. Кроме того, вы обещали…
Бородин шутливо поднял руки:
— Все, сдаюсь. Ваша взяла.
Я удовлетворенно кивнула:
— То-то же. И вот стоило так ломаться.
— Теперь я начинаю понимать, как вам удалось уйти от Бенедиктова, — капитан рассмеялся, — вы его наверняка взяли измором.
Я неопределенно пожала плечами.
— Что-то вроде этого.
Бородин извинился, отошел к коллегам, ожидавшим в сторонке дальнейших указаний, быстро с ними о чем-то переговорил. Я в это время объяснила Виктору наш маршрут. Через несколько минут капитан вернулся, сел на заднее сиденье, и мы тронулись в путь.
— Давайте ваши вопросы.
Я закурила, Фимка чихнул, недовольно что-то проворчал на своем кошачьем языке, помотал головой и перебрался на колени к капитану.
— Предатель, — пробурчала я.
— У котов очень чувствительная и чуткая натура, — заметил Бородин, — по крайней мере, они во многих отношениях понимают людей гораздо лучше, чем сами люди друг друга. И что самое ценное, коты в отличие от людей не считают нужным заискивать или лгать. Они никогда не фальшивят в выражении своих чувств кому бы то ни было, поэтому многие люди к ним и тянутся.
Виктор жестом немедленно выразил свое полное согласие с этой одой во славу кошачьих.
— Я тоже считаю, что людям свойственно усложнять жизнь себе и окружающим только потому, что они врут направо и налево без лишней надобности. — Я задумчиво посмотрела на длинный столбик пепла, выросший на сигарете, осторожно стряхнула его в пепельницу. — Скажите мне честно, Олег Дмитриевич…
— А я вас до сих пор ни в чем и не обманывал, — сухо проронил Бородин, — у меня вообще нет привычки говорить неправду, — он подумал и добавил: — Без особой на то необходимости.
— Какие чувствительные люди работают в нашей милиции, — сказала я с сарказмом. — Итак, мой первый вопрос: как там Ирина Сергеева?
— Честно говоря, не знаю, но надеюсь, в полном порядке. Конечно, пролежать столько времени на земле при температуре около нуля — не шутка, да еще с такой дозой наркотиков в крови, но, поверьте, она в хороших руках. Нина Петровна свое дело знает.
— В таком случае как вы объясните сообщение в сегодняшних новостях?
— Вы об этом… — Капитан помолчал. — Так надо было. Кто же знал, что вам непременно понадобится выйти из редакции. Я бы вам позже все объяснил.
Я равнодушно посмотрела на проносящийся за окном пейзаж. Город в начинающихся сумерках выглядел уныло и по-осеннему. Я зевнула.
— Сегодня все почему-то усиленно пытаются повесить мне лапшу на уши.
— Ольга Юрьевна, — взмолился Бородин, — обещаю, что через несколько минут вы увидите вашу Сергееву живехонькую и окруженную вниманием и заботой.
— Ладно, — смилостивилась я.
Бородин вздохнул с облегчением.
— Когда я утром приехал на работу, первым делом ознакомился со сводками. Оказалось, что Афанасьеву, которого вы так мужественно преследовали вчера ночью, далеко уйти не удалось. В двух кварталах от стройки его задержали. Уж очень он был похож на описание одного преступника, находящегося в федеральном розыске. При себе никаких документов у него не оказалось, и он был доставлен в отделение для выяснения личности, где и провел остаток ночи. Утром, правда, стало известно, что преступник тот уже неделю как находится под следствием. Иногда у нас, к сожалению, и не такое случается. Но в данном случае разгильдяйство моих коллег здорово сыграло нам на руку. Ведь из-за этой нелепой случайности у Афанасьева не было возможности проследить лично, что произошло с девушкой в дальнейшем.
