Виктор бросился Иринке на выручку, вынул студента из машины и пересадил вперед. Ромка сразу же попытался развернуться, тогда Виктор щелкнул его по лбу.
— Сиди смирно, высажу.
Угроза подействовала. Ромка поерзал, протянул Виктору руку со словами «Здравствуйте, царь. Оч-чень приятно» и затих. Иринка растерянно молчала.
Я повернулась к Бородину.
— Что-то еще случилось?
— Случилось. — Капитан понизил голос. — Афанасьева здесь нет.
Я помолчала.
— Вспомнила! Беня что-то говорил о том, что Афанасьев слишком много прокалывался и, я так поняла, от него решили избавиться.
— Каким образом, он не проболтался?
— Нет, но, когда Афанасьев меня привез в этот клуб на Гоголя, Беня страшно ругался, потому что шеф велел Афанасьеву заниматься каким-то клиентом.
— Что-нибудь еще Беня говорил?
— Говорил, не помню что… А, вспомнила! Что Афанасьев придурок и нюх потерял… — я растерянно замолчала, — кажется, все.
— Понятно, — Бородин хмыкнул, потом снова посерьезнел, — значит так, немедленно домой и никуда ни шагу. Я попозже приеду. Дверь никому не открывайте, кроме меня, разумеется.
— А как я узнаю, что это вы? — почему-то шепотом спросила я.
Капитан наклонился ко мне и сказал на ухо:
— У вас «глазок» на двери имеется.
— Хам!
Я обиженно передернула плечами и, не попрощавшись, села в машину.
Бородин махнул рукой Виктору.
— До моего приезда, пожалуйста, глаз с нее не спускай, на сегодня хватит приключений.
Глава 9
Через несколько минут мы подъехали к дому. Под любопытные взгляды и перешептывание бабушек на скамейке разбудили Иринку, выгрузили Ромку. Его немного укачало и, отягощенный непривычной дозой алкоголя, все свои усилия он направил на сохранение равновесия и содержимого своего желудка. Иринки он больше не домогался, а целеустремленно продвигался к подъезду, мрачно сверкая на окружающих здоровым глазом. Я взяла Фимку из рук девушки, которая едва волочила ноги. Виктор бережно поддерживал ее за талию. Вездесущие бабушки, немедленно замолчав, проводили нашу колоритную компанию понимающими взглядами.
Подъем на третий этаж занял у нас значительное время, Иринка при этом совершенно выбилась из сил, а Ромка все норовил или отстать, или позвонить в какую-нибудь дверь.
Когда мы наконец вошли в квартиру, я чувствовала себя так, словно из меня сделали отбивную, поджарили и съели без гарнира.
Ромка немедленно устроился в кресле, пробормотал извинения и тут же отрубился. Я помогла Иринке раздеться и лечь в постель. Фимка все это время крутился у меня под ногами, нетерпеливо ожидая своей очереди. Я еще только развернулась, чтобы выйти из комнаты, а он уже помчался галопом на кухню и замер около миски в позе сфинкса.
— Может, у него червячок внутри сидит? — высказала я предположение.
— Зверь растет, — отозвался Виктор. Он накручивал диск телефона.
Я вынула из холодильника рыбу, отбиваясь от орущего Фимки, положила ее под струю воды, чтобы та побыстрее разморозилась.
— Виктор, — сказал Витя в трубку и бросил на меня недоуменный взгляд.
Я взяла у него трубку.
— Марина?
Действительно, было чему удивиться. Маринка, вопреки обыкновению, на этот раз обошлась без бурных претензий или шумного выражения восторга.
— Все в порядке? — сдержанно спросила она.
— В полном. Ромка с нами. А у вас?
Сзади раздался грохот. Чудовище добралось до рыбы, скинуло свою добычу на пол и принялось за трапезу. Я устало махнула рукой, только воду выключила.
— Сложно сказать… — Маринкин голос был непривычно спокоен, слишком спокоен. — Вам лучше немедленно сюда приехать. Сможете?
— Мариночка, что случилось?
На другом конце провода послышались короткие гудки. Я покрутила в руках трубку, положила ее на место.
— Что?
— Трубку бросила… — я пожала плечами. — Представь себе Маринку, которая по собственной инициативе прерывает телефонный разговор. Добровольно. И никаких вопросов не задает.
Мы переглянулись и бросились к выходу. Надевая куртку, я зашла в комнату. Иринка уже спала.
Я протянула Виктору ключи.
— Заведешь пока машину? Я скоро.
Блокнот я нашла там, где ему и следовало быть, — на полу. Недалеко от него валялся огрызок карандаша со следами Фимкиных зубов. Я быстро нацарапала записку, положила ее рядом с Иринкой на тот случай, если она проснется. Мне не хотелось, чтобы она впала в панику, не обнаружив в квартире никого, кроме начинающего алкоголика. Ромка тихонько посвистывал носом, время от времени бормоча во сне что-то воинственное.
Я выскочила из подъезда. Бабушки свой пост еще не покинули и, пока я дошла до машины, успели просверлить во мне своими взглядами несколько дырок.
До редакции мы добрались в считанные минуты. Здание выглядело как обычно, большинство окон было освещено. Мы взлетели по лестнице. Около двери Виктор приложил палец к губам. Я молча кивнула, прислонилась к стене, стараясь дышать потише. По другую сторону двери слышались голоса, но слов было не разобрать. Мне показалось, что один из голосов принадлежал Маринке.
Виктор осторожно потянул ручку. Открыто. Он резко распахнул дверь и влетел в приемную, голоса смолкли. Я заглянула внутрь.
Сергей Иванович спокойно сидел за столом и что-то строчил. Увидев нас, он встал.
— Счастлив, Ольга Юрьевна, что все обошлось. Вы в порядке? Привет, Вить.
Я растерянно кивнула.
— Да, спасибо. А где Марина?
— Здесь я, — донесся голос из моего кабинета. — Да не крутитесь вы!
Я вопросительно посмотрела на Кряжимского. Он скривился, потер припухшую скулу, махнул головой на открытую дверь кабинета.
— Сами увидите.
Виктор уже заходил внутрь, я поспешила следом. В углу кабинета на стуле сидел незнакомый мужчина, одежда его была в нескольких местах разорвана, в пятнах грязи и крови. Над головой странного посетителя склонилась Маринка с пластырем и перевязочным пакетом в руках. Она оглянулась на нас, но от своего занятия не оторвалась.
— Пожалуйста, — пробурчала она незнакомцу, — главный редактор газеты, Бойкова Ольга Юрьевна. Собственной персоной, как и заказывали. Оленька, я так рада тебя видеть, — неожиданно всхлипнула она и снова повернулась к мужчине. — Сидите спокойно, немного осталось.
Незнакомец отодвинул ее в сторону, посмотрел на нас тяжелым взглядом.
— Я требую немедленных объяснений!
— Он требует, — развела руками Маринка.
Виктор шагнул поближе к человеку на стуле.
— Расслабься, Вить, все в порядке, — Маринка бросила окровавленный кусок марли на поднос.
— Ничего себе, в порядке, — я похлопала глазами, — вы, собственно, кто?
— Коротков Андрей Николаевич, — мужчина склонил голову в приветствии и вздрогнул.
— Ой, извините, — Маринка приклеила пластырь, покосилась на нас, — Коротков он.
— Понятно, — я достала сигарету. — То есть ничего не понятно, что произошло?
— Я тебе скажу, что произошло. — Маринка положила на поднос ножницы, туда же полетели остатки пластыря. — Вломился сюда весь в крови, глаза бешеные, как ему в таком виде по городу разгуливать позволили, не знаю…
— У меня есть весомые аргументы, — пробурчал Коротков. — Деньги…
— Ну да, — покивала Маринка, — все продаем, все покупаем, назовите цену.
— К счастью, не все, — Коротков мотнул головой, болезненно поморщился.
— Ах, конечно, есть еще истинные ценности, — съехидничала Маринка. — Вломился он, значит, съездил по мо… по лицу Сергею Ивановичу…
— Я не в обиде, — подал голос Кряжимский, — я же понимаю.
— Ни черта вы не понимаете, — взорвался Коротков и тише добавил: — Я был немного не в себе.
— Это уж точно, — подтвердила Маринка.
Я принюхалась.
— Вы пили!
— Это я его заставила, — вступилась Маринка, — исключительно в целях профилактики, нервы, так сказать, успокоить.
Я села в кресло:
— Дальше!
— А что дальше? Припер меня к стенке, стал требовать Ирку. А где я ему ее возьму? Меня он слушать не захотел, пригрозил, если в ближайшие полчаса ему ничего не объяснят, он разнесет вдребезги сначала редакцию, а потом весь город. Террорист! — Маринка с возмущением откинула прядь волос. — Тут, к счастью, вы позвонили. Насилу уговорила его принять успокоительное и перевязку сделать. И никакой благодарности, подумать только!
— Спасибо, — пробурчал Коротков.
— То-то же, умник! — Маринка фыркнула. — Пойду, кофе сделаю.
Коротков покосился на Виктора, посмотрел на меня измученным взглядом.
— Где Ирина?
— С девочкой все в порядке, — успокоила я его, — она у меня дома. Спит.
— Спит?!
— Да, она очень устала, — я решила пока не вдаваться в подробности.
