У Кэсси заныло сердце, когда она увидела страдание на лице Сэм. Она тут же забыла о своем смущении и ласково обняла поникшие плечи девочки.
– Все в порядке, дорогая. По крайней мере, нам не надо теперь беспокоиться о глазировке.
Сидевшие друг подле друга братья Джеймс печально взирали на Кэсси и Сэм.
– Я же говорил, что все окончится скверно, – сокрушенно произнес Боуи.
– Да, – отозвался Пит. – Скверно.
Кэсси бросила сердитый взгляд на Джеффа и его приятелей.
– Только посмотрите на них, скалят зубы, словно бабуины.
Выражение лица у Коулта было непроницаемым, но, вероятно, он думал то же самое, о чем вслух говорил ее братец.
– Нет, просто так я не сдамся, – заявила Кэсси, решительно вздернув подбородок кверху. – Сейчас мы начнем все сначала.
– Но у нас уже совсем нет времени, – отозвалась Сэм. – Через двадцать минут все закончится.
– Ну и что, мы же еще не проиграли. Мы выпечем маленький пирог и покроем его сахарной глазурью.
– Чтобы испечь пирог, требуется больше времени, чем двадцать минут.
– Ну, тогда мы сделаем что-то поменьше… что-то плоское.
– Ты имеешь в виду что-то наподобие маленького сдобного пирога?
– Вот именно! – радостно воскликнула Кэсси. – То, что нам надо! Ты займешься пирогом, тогда как я приготовлю сахарную глазурь. И на этот раз нам не потребуется так много продуктов. Поторапливайся.
Кэсси и Сэм кинулись к общему столу, изрядно опустевшему к этому времени. Они схватили оставшиеся четыре яйца, отмерили две чашки молока, по чашке муки и чашке сахара, взяли немного воды, а также чуть-чуть ванили и черной патоки.
Внимание Кэсси привлекла бутыль бренди, она плеснула немного в чашку, потом добавила туда немного изюма и вишни, которые еще сохранились на дне мисок. Может быть, это добавит вкуса их десерту.
Из взятых продуктов Сэм приготовила тесто, раскатала в форме тонкого листа и поставила в печь, в то время как Кэсси смешала вместе масло, сахар, патоку, молоко и ваниль и нагрела все это на решетке. Затем она добавила бренди: смесь стала не столь густой.
До конца оставалось всего три минуты, когда Сэм вынула из печи приятно пахнувший плоский пирог. Но когда она увидела подливку для глазури, то лицо у нее уныло вытянулось.
– Как нам быть с глазурью? Ее ведь так мало.
Кэсси в отчаянии оглянулась по сторонам. У нее оставались только изюм и вишня, под рукой не было больше ничего, чтобы добавить. Чуть зачерпнув ложкой, она осторожно попробовала глазурь на вкус. К ее удивлению, было очень вкусно.
– Сэм, быстро разрежь пирог на шесть частей.
Всего за минуту до конца Кэсси посыпала эти части изюмом и вишней и слегка утопила их внутрь. Сэм сдвинула куски поближе, и Кэсси ложкой принялась их поливать пахнущей бренди глазурью. Едва она намазала последний кусок, как раздался выстрел, обозначавший конец конкурса.
Среди шестерых судей, которые подошли попробовать испеченные на конкурсе изделия, находился и Коулт.
– Очень вкусно, леди! – воскликнул главный судья, дон Питерсен. – Как называется блюдо?
– А-а, «Самантас», – ответила Кэсси, бросая взгляд на Коулта.
Он улыбнулся и подмигнул ей.
– Восхитительно, – произнес Питерсен, делая пометку в своем судейском листке. – Придется посоветовать миссис Питерсен взять у вас этот рецепт, – прибавил он, проходя дальше.
А немного погодя Кэсси и Сэм, затаив дыхание, сжимали друг другу руки, когда мистер Питерсен объявлял имена победителей.
– Наши поздравления и золотая лента нашим победителям мисс Кэти Брейден и мисс Розалии Мерфи за их чудесный шоколадный торт.
– Этого следовало ожидать, – прошептала Кэсси своей товарке. – Никто лучше Кэти не печет шоколадных тортов.
– Второе место заняла миссис Сара Старр, она получает голубую ленту за свой вишнево-банановый торт.
– Похоже, нам не на что надеяться, Кэсси, – прошептала Сэм.
– Не теряй надежды, дорогая. Все-таки мы сумели закончить в срок.
– Третье место и красная лента достаются членам все тех же семей, мисс Кэсси Брейден и Саманте Старр, благодаря их изумительному «Самантасу» с изюмом и вишней.
Визжа от радости и крепко обнимаясь, Кэсси и Сэм запрыгали на месте от счастья.
– Давайте же поприветствуем всех участников нашего конкурса, раз мы собираемся насладиться плодами их труда. Приятного аппетита, друзья! – прокричал Питерсен, перекрывая свист и аплодисменты толпы.
– Уж никак я не ожидал, что их назовут одними из победителей, – сказал Боуи Питу. – Это чудо.
– Да-а, чу-удо, – протянул Пит с улыбкой до ушей.
– Ну, что ты теперь скажешь насчет этого, мой меньшой братишка? – обратилась Кэсси к Джеффу, когда он подошел к ним.
– «Самантас»! – фыркнул Джефф. – Стоило ли называть этот десерт именем какой-то девчонки?
– Зато первое блюдо мы назвали «Джеффри», – уязвила его Сэм, – потому что это было не блюдо, а просто ужас что.
Кэсси ухмыльнулась:
– Я бы предложила тебе кусочек завоевавшего третье место десерта, «Джеффри», хотя вряд ли ты голоден после всего того злорадства, которым ты, должно быть, сыт по горло.
Высокомерно улыбаясь, Кэсси и Сэм удалились вместе с Боуи и Пити, следовавшими за ними по пятам.
Коулт хотел поздравить Кэсси с победой, но она все время находилась среди людей или помогала раздавать еду.
Спустя часа два он расположился в тени дерева, наслаждаясь пивом и маисовой лепешкой.
И тут к нему подошла Кэсси с тремя сорванцами.
– Коулт, дети хотят извиниться перед тобой за все свои шалости, они даже приготовили для тебя подарок, – сказала Кэсси.
«Бойся данайцев, дары приносящих», – подумал Коулт, но тут же пожалел о своем недоверии, когда вперед вышел, крошка Пити и протянул ему небольшую квадратную коробочку, перевязанную красной ленточкой.
– Мы не смогли найти бумагу, чтобы обернуть, – сказал Боуи.
– Зато мы взяли одну из моих лент, чтобы перевязать коробочку, – с улыбкой прибавила Сэм.
Забавно, он даже не предполагал, насколько приятнее она выглядит, когда улыбается. Может, все только из-за того, что она всегда сердито смотрела на него исподлобья. Но сегодня на ней было голубое платьице, украшенное вышитыми вокруг воротника крошечными бело-розовыми цветочками, ее ярко-рыжие волосы были зачесаны назад и перевязаны сзади синей лентой.
– Сегодня ты на загляденье красиво смотришься, Кра… а-а, Сэм.
Вместо своего обычно резкого ответа Сэм зарделась и произнесла лишь:
– Благодарю.
– Ну что ж, ребята, спасибо вам. Это настоящий сюрприз, – сказал Коулт, рассматривая перевязанную лентой коробочку.
– Ну, давайте, развязывайте, – сказала Сэм. Коулт подмигнул Пити, когда дернул за ленту. Лицо малыша сияло от приятного предвкушения.
Кэсси и дети стояли, широко улыбаясь, пока он открывал крышку.
Он с ужасом уставился на что-то свернувшееся в ящике и затем бросил его на землю. Змейка выползла из ящичка, и Коулт поднял ногу, чтобы раздавить ее.
– Нет! – страшно закричал Пит.
Змейка ускользнула куда-то в сторону, и малыш бросился за ней.
Коулт неприязненно взглянул на них:
– С меня достаточно ваших глупых выходок. Я предлагаю вам не попадаться мне на глаза до тех пор, пока я не уеду из вашего городка.
– Коулт, – обратилась к нему Кэсси, – я думаю, что ты не понял. Они хотели подарить тебе…
– То же самое относится и к вам, мисс Брейден, – резко оборвал он ее. – Вам не к лицу подобные проделки, так что держитесь от меня подальше.
Он круто повернулся и пошел в сторону тюрьмы.
* * *
Коулт кипел от злости еще добрый час, пока, наконец, не успокоился. И теперь он даже не мог понять, почему он так разозлился на выходку Кэсси и трех сорванцов. Это было не в его характере. Видимо, оттого, что рана в плече беспокоила его, и он плохо спал в последние дни.
Уже вечером, изрядно поостыв, Коулт вернулся на площадь, чтобы утихомирить парочку ковбоев, перебравших пива.
Пока не стемнело, ему на глаза несколько раз попадалась Кэсси, которая все время что-то делала – резала пироги и торты, раздавала их.
Когда солнце село, из «Альгамбры» вытащили пианино и перевезли на повозке на площадь. Игрок на банджо и скрипач также взобрались на повозку, и начались танцы под музыку.
Снова и снова какая-нибудь из женщин хватала Коулта за руку и вела танцевать, раза два он протанцевал с Кэти, но не с Кэсси. Он хотел поговорить с ней, но предпочитал это сделать с глазу на глаз.
По мере того как наступала ночь, толпа постепенно редела. Многие из ковбоев возвратились назад в «Альгамбру» в поисках приятных утех у доступных женщин, другие просто дожидались полуночи, чтобы можно было пить более крепкие напитки.
Некоторые семьи даже собрали вещи, решив вернуться на свои ранчо этой же ночью, другие укладывались спать в своих фургонах.
Вскоре с площади убрали временные столы, пианино вернули на прежнее место в «Альгамбру», огонь в большинстве печек погасили, оставив гореть лишь некоторые для освещения.
