Было так непривычно смотреть на растерявшуюся маму Кати. Её щека была испачкана чем-то белым, очень похожим на муку. Теперь понятно, почему я её не замечал. Она всегда стояла спиной, а обслуживала покупателей другая девушка. Я провёл по своей щеке, показывая, что она испачкалась.
– Мука? – переспросила Василиса, заметив мой жест.
– Ага, – улыбнулся.
Василиса, смутившись, вытерла щеку.
– Спасибо, – тихо поблагодарила.
– Так чем вы заняты?
– Обещала дочке покататься на горке, – честно призналась Василиса.
А что, вполне возможно! Раз на работе, значит, с ногой всё в порядке, немного потеплело, почему бы и нет?
– Могу составить вам компанию.
Василиса растерялась ещё больше. Видимо, она не понимала, шучу я или нет.
– То есть вы тоже будете кататься с горки? – недоверчиво спросила она.
– Конечно! А вы нет?
– Боюсь, что нет.
– Почему?
– Не знаю. И я совсем не уверена, что и вы прокатитесь, – поддела Василиса.
– А давайте сделаем так: если я прокачусь, то и вы тоже прокатитесь. Так как?
Василиса смотрела на меня огромными глазами, а мне было неожиданно приятно видеть на её лице другие эмоции. Ведь до этого я видел только воительницу.
Ответить она не успела, подошли другие покупатели, и мне пришлось отойти.
– Ну? – скептически заметил Ромка. – Что-то я не заметил, чтобы у тебя что-то получилось.
– Почему? Вот, смотри! – я достал телефон и показал номер Василисы.
– Да ну, на фиг?! Когда ты успел?
– Всего лишь обаяние и никакого мошенства!
– Явно врёшь! Мало ли, у тебя там записано разных Василис!
– Смотри! – кивнул в сторону Василисы, набирая её номер. Тут же раздалась мелодия звонка. Девушка взяла телефон и посмотрела на меня. Улыбнулся в ответ.
– Ну, ты даёшь! Научишь? – с завистью спросил Ромка.
– Чтобы так уметь, надо двадцать лет учиться!
– Ой, ещё скажи, что ты «учился»! И… о чём вы договорились?
– Что сегодня будем кататься с горки с её дочкой.
– Так она замужем, – разочарованно протянул Ромка.
Не стал его убеждать, что это не так. Нечего. Молод ещё.
И, собственно, совсем забыл об этом разговоре. Но возвращаясь с прогулки, увидел Катю и одиноко стоящую возле горки фигурку Василисы.
– Рокси-и! – это Катя, стоя на горке, увидела нас.
Василиса обернулась.
Катя съехала и уже неслась в нашу сторону. Рокси тоже дёрнулась, но её никто не отпустил.
– Привет, – сказал Василисе, когда подошёл ближе. Катя прыгала с Рокси, которую я держал на поводке.
– Привет, – ответила Василиса. – Решил прокатиться?
Она что решила меня на «слабо» взять?
– Да легко! А потом ты!
– Ну, нет!
– То есть как «нет»? Ты же обещала!
– Но ведь это было в шутку!
– И что?!
– А вы что, без меня спорили?! – спросила Катя, оторвавшись от Рокси.
– Нет! – в один голос ответили с Василисой.
– Катя, твоя мама обещала прокатиться с горки, если я первый прокачусь, – «сдал» Василису дочери.
– Ма-ам?! – протянула Катя.
– Иван шутит! – Василиса решила отвертеться.
– Я не шучу! Это правда!
– Мам! Давай ты прокатишься?! – Катя дёргала Василису за рукав.
– Катя, это не смешно!
– Ну, мам! Ну, пожа-а-луйста!
– Ну, уж нет! Хотите – катайтесь сами! Я не буду.
– Иван, ты пойдёшь? – спросила Катя.
– А пойду! Держи! – вручил поводок Василисе. – Рокси! Сидеть!
Но по-моему, команда подействовала на Василису: она замерла, боясь шевельнуться. Надеюсь, дышать не перестала.
Взял у Кати штучку похожую на поджопник, и пошёл на детскую горку.
– А ну, малышня, подвиньтесь! Дайте дяде прокатиться!
– Дядя, ты что, пьяный? – раздалось со спины.
– Что сразу пьяный? Нормальный я! Прокатиться хочу! Вот на этой штуке. Дети захихикали, но пропустили.
Что меня потянуло на горку, сам не понял. Наверное, детство ещё так и не перестало играть в одном месте. Посмотрел на ледянку – явно не рассчитана на взрослые попы. Эх! А ведь производители могли бы неплохо на этом заработать.
– Катя, ты поедешь со мной?
– Да! – обрадовалась мелкая.
– Ну, малышня! Кто дальше всех уедет? – Опять раздались смешки. Посадил Катю к себе на ноги. – Подтолкните чуток!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В спину тут же упёрлись несколько пар детских рук.
– Йеху! – с криком покатился с горки, выцепив из детских голосов смех Василисы.
– Круто! Давай ещё раз! – тут же попросила Катя, стоило нам воткнуться в сугроб. Да, мы уехали дальше всех.
– Не, Катюш, хватит! Иди маму уговаривай!
– Она не пойдёт, – вздохнула мелкая.
– Пойдём, ещё раз спросим.
Протянул ледянку Василисе.
– Твоя очередь!
Василиса замотала головой, отдавая мне поводок.
– Я не буду!
– Значит, проиграла.
– Мы не спорили! – возмутилась Василиса.
– И что?! Всё равно проиграла! – поддел Василису. – Катюха, пока! – Поставил ладонь, по которой Катя тут же хлопнула.
– Дядя, ты пойдёшь ещё кататься? – спросил какой-то мальчик.
– Не! Дяде уже спать пора! – отмахнулся, вызывая опять детские смешки.
Глава 24.
Василиса.
Стояла и смотрела, как Иван уходит в сторону подъезда.
– Мам! Давай с тобой! Один раз! Пожалуйста! – Катя вырвала меня из мыслей, которые вертелись в голове.
Видеть, как моя дочь катится с Иваном, было и смешно, и грустно. Смешно, потому что Иван слишком громко выражал свою радость, а грустно, потому что Катя была лишена этого: кататься вместе со своим отцом. И, несмотря на всю любовь и заботу, которую я от всего сердца дарила своей дочери, я не могла заменить ей отца. Это совсем другое. Наверное, он возил бы её на санках, катался, как Иван, с горки, лепил снеговиков, да и много другое, что можно делать только с папой.
С мамой тоже можно, но это совсем не то.
– Катюш, я не могу.
– А почему Иван может?
– Ему так захотелось.
– А ты не хочешь?
– Не знаю. Боюсь за свою ногу, – это была не совсем правда. Я, конечно, теперь осторожна, но это никак не влияло на моё желание.
– А-а, – протянула Катя. – Можно я тогда ещё разок прокачусь, и мы тоже пойдём домой?
– Конечно, можно. Даже не разок.
И Катя умчалась на горку. Но то ли она устала, то ли кататься одной стало невесело, Катя потянула меня домой. По крайней мере, своё обещание, что она накатается, я выполнила.
Катя сама любила открывать двери. Когда домофон запиликал, я открыла дверь, пропуская дочь вперёд.
– Мам! – воскликнула Катя.
В подъезде стояла кромешная темнота.
– Подожди, я включу фонарик, – сказала ей.
Если свет выключили, то придётся подыматься пешком. Включила фонарик на телефоне и осветила лестничный пролёт.
– Мам! – пискнула Катя.
В темноте показался силуэт. Навела свет: на площадке возле лифта сидела Рокси, а Ивана с ней не было.
– А где Иван? – спросила Катя, подходя к собаке. У меня даже мурашки побежали по спине.
– Не знаю. Катя, не подходи близко!
– Мам, она не укусит! Она добрая! Прям как ты! – выдала моя дочь.
– Сравнение так себе, – раздался насмешливый мужской голос.
Направила фонарик на Ивана.
– Очень смешно!
– Это, между прочим, не я сказал. Пойдём, посветишь.
– Куда?
– В щитовую.
– А Катя?
– А Катя побудет с Рокси. Рокси! Охранять!
– А если она нападёт?
– Кто? Катя? – переспросил, смеясь, Иван.
– Нет!
– Катя, ты не боишься?
– Не-а! – заявила дочь.
– Пошли. Ты дольше пререкаешься.
Я оставила свой телефон Кате, чтобы она не осталась в полной темноте и пошла за Иваном. Собственно идти было нужно до соседнего подъезда.
– А сам посветить не сможешь?
– Могу, но мне нужно две руки, а в зубах держать телефон что-то не очень.
