Изабелла дрожала, обессиленная. Ей хотелось, чтобы Хоторн никогда не покидал ее, хотелось погрузиться в глубокий сон в его крепких объятиях. Но в то же время она понимала, что он должен уйти. К тому же то, что произошло в эти несколько минут, не должно было случиться.
— Вам пора, — сказала она. — Ничего не говорите. Это я во всем виновата. Просто уходите.
И только когда он поднялся по лестнице, она поняла, что, вероятно, он ушел навсегда.
Глава 8
На следующее утро Изабелла проснулась рано и позвонила своему врачу, чтобы договориться о приеме. Потом вызвала такси, которое должно было везти ее туда, и попросила шофера подождать, чтобы потом он доставил ее в офис.
Изабелла только один раз была в этом кабинете — когда записывалась в пациентки. Она еще никогда не видела врача, который бинтовал ее руку, поэтому ей было легче утаить от него часть правды в ответ на его расспросы. Она придумала, что наводила порядок в ящиках письменного стола отца и неожиданно наткнулась на одну из старых бритв. Это вполне могло бы быть правдой, если не знать, что ее отец находился за много миль отсюда, в Эдинбурге. Но доктор не знал этого; он сообщил, что порезы хорошо затягиваются, наложил повязку только на два поврежденных пальца, и руке сразу стало свободнее, почти как раньше.
В такси по дороге в офис Изабелла гадала, почему ей так хочется скрыть то, что с ней происходит, сохранить это в тайне от всех, кроме полиции.
Она понимала, что ей почему-то стыдно признавать себя мишенью преследователя-извращенца. Словно она нарочно привлекала к себе внимание безумца с темными намерениями, каким-то образом была соучастницей его порочных устремлений. Ей казалось, что она прочла эти мысли в глазах Джека Чини и Эммы Хейс, но не в глазах Макса. Он не заставлял ее чувствовать себя опозоренной или запятнанной.
— Макс, — тихо шепнула Изабелла, и сам звук этого имени вызвал приятные мысли, напоминая о том, что произошло между ними вчера ночью. Она старалась прогнать эти воспоминания, ведь ей предстояло работать.
Оказавшись у себя в кабинете, она позвонила личной секретарше шефа и попросила о срочной конфиденциальной встрече с ним. Та сначала сопротивлялась, ссылаясь на его плотное расписание, но настойчивость Изабеллы в конце концов заставила секретаршу найти для нее окошко в четверть одиннадцатого утра.
Изабелла вошла в кабинет шефа с уверенной улыбкой. Он приветливо махнул ей рукой, приглашая присесть к его огромному блестящему письменному столу.
— Мне необходимо объяснить, почему полицейский приходил вчера ко мне в офис, — начала Изабелла.
— О, я уверен, что этому есть очень простое объяснение, — любезно ответил он. — Хотя, должен сказать, инспектор Хоторн Бел себя довольно самоуверенно, требуя немедленной встречи с вами. — Он слегка усмехнулся. — Уже очень давно никто не разговаривал со мной столь повелительным тоном. Полагаю, я сам так давно привык командовать, что меня раздражает, если кто-то пытается присвоить мои функции.
Его откровенность располагала, и Изабелла прониклась к нему таким доверием, что готова была рассказать всю правду… Но все же сдержалась.
— По юридическим причинам я не могу посвятить вас во все подробности своих отношений с полицией, — заявила она, решив, что это звучит подходящим оправданием. — Но мне бы хотелось вас заверить, что меня саму не подозревают ни в какой криминальной деятельности.
— Хорошо, — сказал шеф, и глаза его блеснули.
— Я помогаю полицейским поймать человека, который недавно совершил нападение на двух женщин. Они опрашивали дом за домом, и когда пришли ко мне, то решили, что я сумею им помочь.
Шеф провел пальцем по краю пресс-папье.
— Надеюсь, вы не собираетесь стать добровольцем для выполнения опасного задания, — заметил он, и его слова заставили ее осознать, насколько он проницателен.
— Нет, — покачала головой Изабелла. — Конечно, нет. И моя работа никак не пострадает, могу обещать со всей уверенностью.
— Рад это слышать, — улыбнулся он, хотя в его голосе послышались скептические нотки. — Ну, спасибо, что пришли и поделились со мной, — сказал он и встал, давая понять, что прием окончен. — А также за вашу откровенность. Я ценю ее.
«О черт!» — думала Изабелла, возвращаясь в свой кабинет. Она поняла, что ее объяснение звучало, вероятно, довольно фальшиво. Ей следовало либо рассказать всю правду, либо придумать вескую и убедительную ложь. Проклятие! Она все только испортила. Сегодня утром она проснулась, решительно настроенная посмотреть на все это со стороны. Ей хотелось доказать себе, что она способна выполнять свою работу и держать руку на пульсе событий, несмотря на этот опустошающий страх, который внезапно вошел в ее жизнь, а теперь постоянно преследовал ее. Но кажется, единственное, чего она добилась, — это продемонстрировала старшему партнеру свою уязвимость и неискренность.
— Еще слишком рано для кофе? — спросила она у Эстер.
— Для кофе слишком рано не бывает, — заверила ее секретарша и включила кофеварку. Сегодня на Эстер был короткий вязаный топик ярко-розового цвета. Похоже, его связали из обрезков шланга. Крохотная юбочка спереди едва доставала до бедер и заканчивалась полоской черной бахромы, пришитой к подолу.
Изабелла улыбнулась.
— Ты сегодня хорошо выглядишь, — сказала она, пересекая кабинет и усаживаясь за стол. Она включила компьютер и начала просматривать утреннюю почту. Ей мешал образ Макса Хоторна. Снова ожили воспоминания о тех ощущениях, которые вызвали его прикосновения. Она закрыла глаза, словно могла отгородиться от него, но сердце глухо стучало под блузкой, а щеки внезапно раскраснелись. Изабелла чувствовала себя неустойчивой и хрупкой, как будто могла разбиться, если кто-нибудь скажет ей хоть слово.
Утро закончилось. Она пошла на собрание менеджеров в отделе управления, посвященное установке новой компьютерной системы. Было очень важно, чтобы менеджеры осознали последствия внедрения новой технологии, но она не могла сосредоточиться ни на одном слове. Ее участие свелось к тому, что она опрокинула графин с водой, пытаясь наполнить стакан. На нее глазели с любопытством.
В час дня она позвонила в клинику, где Луизе должны были делать аборт. Отрывистый вежливый голос сообщил, что ее сестра пока еще в операционной и вернется к себе в палату через полчаса. Изабелла может навестить ее в любое время после полудня.
— Я приеду, как только смогу. Передайте ей это, пожалуйста, — попросила Изабелла столь же вежливо и кратко.
Эстер принесла ей подогретый круассан с морепродуктами. Изабелла заставила себя съесть его целиком, прожевывая каждый кусочек медленно и тщательно. Она где-то читала, что рыба очень полезна для мыслительных процессов. А в таком состоянии это просто необходимо.
