– Добрый вечер, господин. Я вам подойду? – чуть присела она, склоняя голову.
– Да, вполне.
Незнакомка положила руки мне на плечи и, прижавшись, коснулась моих губ, а у меня перед глазами возникла Настя.
Отшатнувшись, я в шоке посмотрел на девушку, она, ничего не понимая, – на меня.
– Что-то не так?
Я снова подошел к ней, но, глядя на девушку, видел Настю. Девушка, нахмурившись, смотрела на меня то ли укоризненно, то ли обиженно. Я моргнул, но выражение ее лица не изменилось.
Но страшнее было другое. Я не ощутил к молодой привлекательной женщине никакого желания.
Я дотронулся до куртизанки и ощутил приятную гладкость кожи, но не более. Прикосновение оставалось всего лишь прикосновением, а чувств не было. То, что я испытывал к Насте, я никогда не испытывал ни к одной женщине. Просто раньше не с чем было сравнить, и я не знал, что такое может быть.
Я думал, у меня не настолько страстная натура, чтобы часто искать себе женщину, и приходил в заведение Иеремиии по необходимости. Теперь я знаю, что такое настоящее желание. Только к нему добавился еще и образ, который навсегда останется со мной.
Я застонал.
– Вам плохо? – бросилась ко мне девушка.
– Нет. Ты свободна.
– Я сделала что-то не так?
– Ты ни при чем. Просто я сошел с ума.
Покосившись на меня и вправду как на умалишенного, куртизанка вышла из комнаты, а я, взяв пиджак, направился к хозяйке.
Иеремия очень удивилась, увидев меня так быстро.
– Все хорошо?
– Я отпустил девушку, но время оплачу. Еще снимаю бронь на комнату.
– Понимаю, – опустила взгляд Иеремия.
Она давно работала в этом бизнесе и действительно все поняла. Я больше не приду.
Расплатившись, я попрощался и вышел.
Ночной воздух приятно холодил лицо. Скоро рассвет…
Ну и как теперь жить с новыми открытиями? Мне нужно срочно в душ! Холодный душ!
* * *Анастасия Разинская
Проснулась я уже за полдень, чувствуя себя полностью разбитой. Боль никуда не делась и лишь тихо затаилась внутри.
На кухне меня ожидала записка и накрытый завтрак. Маргарита уехала в город за продуктами и повидать бабушку. Вот и хорошо, меньше вопросов.
– Настя, я хотел бы узнать, можно мы используем второй вариант отде… – Вошедший в кухню Сергей запнулся на полуслове. – Что случилось?
– Все хорошо. Работай как знаешь, тебе виднее.
– Что этот… сделал с тобой?
– Все нормально.
– Правда? А глаза у тебя так неестественно светятся именно поэтому? – съерничал друг.
Я прикрыла глаза.
– Это из-за дара.
– Ну-ну… Если нужно будет поговорить, приходи, я всегда готов.
– Договорились. Хотя я однозначно решила, что этот старикан не для меня.
– Старикан? – Сергей прислонился плечом к дверному косяку. – Ты знаешь, я много за ним наблюдал. Мы с тобой давно дружим, и я очень беспокоюсь за тебя. Он… страшный человек.
Я непонимающе посмотрела на друга.
– Да, не удивляйся. Внешне Фордайс спокойный и невозмутимый, настоящий князь. Но у него сильный характер, стальная натура и кипят бешеные страсти. Я всегда удивлялся, почему брат императора так медленно стареет и так мало показывается в обществе. Теперь причина понятна.
– По Фордайсу сложно определить, сколько ему лет.
– Сложно? Да ему больше тридцати пяти не дашь, в то время как стукнуло не меньше пятидесяти. Он передвигает мебель, особо не напрягаясь. Покажи мне мужика, который один перенесет здоровый шкаф.
– Да ладно, – рассмеялась я. – Тебя это беспокоит?
– Немного. Особенно в те моменты, когда он смотрит на меня и у него начинают светиться глаза и тело.
– Не переживай. Могу тебе обещать: из-за меня у тебя проблем точно не будет.
– Спасибо, утешила, – не поверил Сергей.
Друг помолчал, обеспокоенно глядя на меня.
– Может, соберемся вечером с друзьями?
Я покачала головой.
– Через час ухожу на задание, не знаю, когда вернусь. – Допив кофе, спросила: – Фордайса не видел?
– Он обосновался в кабинете часов с десяти, пока не выходил.
– Спасибо.
Убрав со стола, я пошла наверх переодеться. В конце концов, живут же другие с неразделенной любовью, и я проживу. У меня есть родные люди, работа… и дом, который нужно привести в порядок. К тому же через три недели госэкзамены и диплом. Будет чем заняться.
И потом, время лечит. По крайней мере так говорят.
* * *Поднявшись к себе и переодевшись, я решила скоротать время за книгой и сама не заметила, как задремала. Разбудил меня Фордайс. Я разлепила глаза и внимательно посмотрела на творца: судя по усталости и мешкам под глазами, ночь он провел плодотворно. Настроение, и так никакое, совсем испортилось.
– Пора вставать. Через пятнадцать минут нам на задание.
– Почему время всегда так строго соблюдается? – пробормотала я.
Для себя решила: больше не буду прикладывать усилий по завоеванию Фордайса, как и ущемлять свою свободу в угоду ему. Пусть все остается как есть.
Творец отвернулся и, выходя, небрежно заметил:
– Я не вникал в эти правила. Но аналитики всегда настаивают на соблюдении времени при выполнении заданий. А им виднее.
Вздохнув, я отправилась в душ, и уже через десять минут, дожевывая бутерброд, была готова к работе.
– А нормально поесть? – крикнула мне вслед Маргарита, когда я выбегала из кухни.
– Когда вернусь!
Князь ждал меня в библиотеке.
– Готова?
Я лишь кивнула и неохотно взяла его за руку. Мы прыгнули в четвертый век до нашей эры в город Гераклион, который считался вратами Египта. Оказавшись на месте, я упала на колени. Рядом лежал Фордайс.
– У нас есть чем перекусить? – хрипло спросила я.
Он пододвинул мне рюкзак, где лежали бутерброды. Минут двадцать мы просто жевали, не в силах делать что-либо еще. Постепенно усталость и головокружение отступили.
– Как же это тяжело, – пробормотала я, приняв вертикальное положение.
– Ничего не поделаешь. Мы перенеслись не только на приличное расстояние, но и в далекое прошлое. Это твоя прабабка Ольга могла прыгать к динозаврам, и ей все было нипочем. У нас способности к прыжку слабее, зато более сильный дар.
– Эх, динозавры… – мечтательно протянула я и перешла на деловой тон: – Какие наши дальнейшие действия? В моем письме было написано, что я должна помогать тебе. Итак, слушаю и повинуюсь.
Фордайс пристально посмотрел на меня:
– Что-то случилось?
Прямо встретив его взгляд, я лишь покачала головой.
Удивительно, дотошный Редклиф не стал допытываться, а просто взял меня за руку и, не обращая внимания, что я вздрогнула от разряда, проскочившего между нами, повлек вперед, ловко лавируя между спешащими навстречу людьми.
Мы оказались в той части города, которая располагалась на возвышенности. Завернув за угол, мы остановились.
– Жди здесь.
– Как скажешь.
Редклиф вновь испытующе на меня посмотрел, но, ничего не сказав, скрылся из виду. Видимо, время поджимало.
Постояв пару минут без дела, я высунулась из-за небольшого прохода между домами – и мне открылся небывалый вид.
Этот богатый и красивый город можно было назвать египетской Венецией. Повсюду причалы и мосты, через центр проложен Большой канал, связывающий две портовые гавани. Гераклион был и крупнейшим портом, в его гаванях стояли торговые суда со всего Средиземноморья.
В центре Гераклиона, на южном берегу Большого канала, возвышался храмовый комплекс – важнейшая святыня города. Здесь жрецы держали торговые конторы, пекарни и скотобойни, художники и скульпторы украшали культовые сооружения, а в храмовой школе юные горожане изучали математику, иностранные языки и медицину.
Все это я знала из лекций в институте, но одно дело – слышать, и совсем другое – видеть своими глазами. Древний город был завораживающе прекрасен!
Посмотрев налево, я увидела, что жизнь в порту кипит, а прилавки купцов соседствуют с мастерскими ремесленников. Где-то на небольшой площади у реки выступали акробаты и были слышны выкрики народа. Судя по запахам, недалеко колдовали над снадобьями лекари.
Рабы сгружали с кораблей керамику, скорее всего, с Кипра, Сицилии и островов Эгейского моря: ступки для специй, греческие вазы, изящно декорированные чаши для питья, амфоры с вином и оливковым маслом, кувшины с лесными орехами. Груженые эбеновым деревом и зерном, здесь останавливались корабли по пути из Центрального Египта в Грецию.
– Осторожно, тебя не должны видеть.
Меня невежливо, но аккуратно затолкали обратно.
– Почему?
– Ты же знаешь, что корпорация имеет три филиала и территория строго поделена. Мы сейчас в Африке, где не имеем права находиться. Если нас увидят, жди больших неприятностей.
– Что, все так строго?
– Конечно, мы ведь сейчас будем менять историю чужой страны…
– А стоит ли?
Фордайс посмотрел мне в глаза и принялся вытаскивать что-то из рюкзака.
