Фрейя ловко вынуждает великаншу сказать, что Оттар — потомок богов, сыграв на ее любви к сплетням и желании похвастать своим обширным знанием, кто от кого имел детей. Как только Хундла говорит, чем доказывается его божественное происхождение, Фрейя признается, что намерение этого человека стать ее любовником — часть его кампании в борьбе за власть. «Оттар воздвиг мне алтарь. Он построил его из камня и вновь и вновь окропил его кровью быка», — говорит она и завершает свою речь высокомерным утверждением, что Оттар, который, как только что было доказано, достоин того, чтобы в силу своего божественного происхождения стать королем, всегда верил и верит в богинь. Главным скандинавским богом был Один, которого часто называли Отцом Всех. Он живет в Легарде, доме богов. Стурлусон говорит о нем, что это высочайший и старейший из богов. Он правит всем, и, как бы ни были могущественны другие боги, они служат ему, как дети своему отцу. Он создал небеса, и небо, и землю, и все то, что на них [50].
Один имеет только один глаз, носит широкополую шляпу и синий плащ, чтобы его не узнали, — такое описание, кажется, похоже на характеристику Солнца. Он правит в зале Валгалла, где доблестные воины после героической смерти в бою участвуют в пире, который длится вечно. У Одина есть дети от разных богинь, в том числе от той, что правит Землей: она родила бога Тора, от которого символически ведет свое происхождение шведский аристократ барон Сен-Клер Бонде. Кроме Одина, Отца Всех, есть еще двенадцать других богов, образующих совет под его управлением, каждый из этих богов в свое время был парой одной из тринадцати — чтобы для Одина всегда нашлась свободная — богинь. Один с его единственным глазом, синим плащом и подобной облаку широкополой шляпой, которую он надвигает на лоб, чтобы скрыть свой глаз, является воплощением Солнца.
У Одина много имен, одно из них — Властелин Лобного места: это имя он получил из-за своего решения испытать смерть и познать тайну могилы. Он прибил себя гвоздями к великому дереву Иггдрасил, говоря:
Вишу я на овеваемом ветрами дереве, вишу здесь девять долгих ночей; я пронзен копьем; я жертва Одину жертвую себя себе [51].
Повествование завершается объяснением:
Таково было слово Одина, когда еще не было людей. Таковы были его слова после его смерти, когда он восстал снова [52].
Нас поразило очевидное подобие с мифом об Иисусе Христе. Кроссли-Холланд так говорит об этой истории:
Один учится у великанов, он учится у пророков, которых воскресил из мертвых, и у повешенных; в этом мифе Один приносит высшую жертву. Он умирает, чтобы постичь оккультную мудрость, которой владеют только мертвые, и восстает снова, чтобы пользоваться этой мудростью в мире живых… Известно, что поклонение Одину и другим связанным с ним богам включает человеческое жертвоприношение. Историк одиннадцатого века Адам Бременский писал, что видел много человеческих тел, висящих в роще жертвоприношений в Упсале около храма, где стояли идолы Одина, Тора и Фрейи… Подобие между смертью Одина и распятием Христа поразительное: оба умерли добровольно; Один пронзен копьем; и Христос пронзен копьем; Один говорит о нехватке оживляющего питья, и Христу подносят уксус; Один хрипло кричит перед смертью, и Христос закричал «громким голосом» [53].
При этом возникает очевидный вопрос: не возникло ли предание об Одине под влиянием христианства? После тщательного анализа Кроссли-Холланд отверг такую возможность. Скандинавы, по его словам, не были обращены в христианство до 1000 года, каждый отдельный элемент скандинавского мифа имеет свое объяснение в языческих преданиях, которые сложились задолго до какого-либо мыслимого христианского воздействия. Мать Тора тоже имеет много имен, в частности Фрейя и Фригг. Мы с интересом прочитали, что профессор Давидсон нашла их сходство с именами, о которых нам уже было известно, что они относятся к Венере.
Две главные богини Асгарда, по всей вероятности, представляют собой две ипостаси одной божественной сущности, что подобно двум ипостасям богини плодородия Ближнего Востока, она и мать, и любовница. Временами оба аспекта сочетаются в одной ипостаси, но обычно это две роли, персонифицированные под разными именами. Более того, иногда они выступают как триада богинь, таких как Аилерах, Астарта и Аната [54].
То, что эти три имени представляют собой три лика планеты Венера, нам стало известно при изучении финикийских богов, о чем мы подробнее расскажем позже. Эллис Давид- сон идет еще дальше, прослеживая эту связь, когда говорит:
По литературным источникам складывается впечатление, что действует одна высшая могущественная богиня, которую можно считать женой или любовницей того, кто ей поклоняется. Если бы ей поклонялся король, ее культ стал бы частью государственной религии, ей поклонялись бы официально, в рамках государственной религии вместе с главными богами. В скандинавских преданиях главной богиней выступает, видимо, Фрейя… но есть также и Фригг, жена Одина, известная как Царица Небесная… хотя иногда именно Фрейя предстает парой Одина [55].
Таким образом, теперь мы знали, что скандинавы поклонялись Царице Небесной, которая была связана с богинями, известными нам как ипостаси планеты Венера. Мы продолжили поиск подробностей об этой Царице Небесной и быстро нашли их. В саге о Хундле имеется метафора (кеннинг), указывающая на прямую связь с финикийской богиней Ваалат-Гервал, олицетворением которой служит планета Венера. Эту богиню часто изображали с парой рогов иногда коровы, иногда оленя. Тому есть веская причина, связанная с Движением Венеры по небу вокруг восходящего и закатного Солнца: если прочертить ее путь на карте Зодиака, он имеет вид пары рогов [56].
Рис. 3. Рога Венеры.
Здесь изображен след Венеры вокруг Солнца, когда она — утренняя звезда. Когда она звезда вечерняя, ее след на западе представляет собой зеркальное отображение следа восточного. Такой путь Венеры древние ассоциировали с рогами.
Вернемся к саге о Хундде: когда Фрейя приблизилась к воротам зала Одина, она вспугнула рогатого оленя, который щипал травку у ворот. Как подобный рогам путь Венеры исчезает с восходом солнца, так и рогатый олень бежит с того места, где богиня находит Одина. Это интересное толкование, но, как и в большинстве скальдических метафор (кеннингов), есть возможность множества трактовок ложных. Затем мы нашли более ранний миф, где это было выражено гораздо яснее.
В начале истории мира Один вел войну с другой группой богов, и ворота Асгарда были разрушены. Повествование начинается с того, что странствующий каменщик прибывает в Асгард и предлагает восстановить полуразрушенные стены, если боги дадут ему за работу Солнце, Луну и богиню Фрейю. О Фрейе говорится, что она была одета в одежды, сверкающие столь ярко, что только Один мог прямо глядеть на нее. Боги согласились, но поставили условие, чтобы работы начались в день зимнего солнцестояния и завершены в день летнего солнцестояния (два праздничных Дня святого Иоанна, которые отмечают масоны, зарезервированные в качестве дня посвящения в масоны и дня посвящения во Вторую ступень масонства). За три дня до дня летнего солнцестояния каменщик почти завершил круговую стену «с хорошей кладкой из хорошо обтесанного камня, прочную, высокую стену, достаточно крепкую, чтобы отпугнуть любого возможного врага». Боги в отчаянии: каменщик заберет Солнце, Дуну и богиню Фрейю — три самых ярких объекта — и на небе не останется света. Но день спасен, потому что Доки искусно заставляет каменщика признаться, что он великан, принявший другое обличье. Тор убивает его своим молотом, при этом великан кричит: «Снова обманут бандой богов и борделем богинь» [57]. Хорошо известно, какие три объекта самые яркие на небе. По величине яркости это Солнце, затем Луна, следом Венера — скандинавы ассоциировали богиню Фрейю с этой планетой.
