— Это моя сестра Кристиана, — ответила Дженни. — Каждый год она назначается королевой урожая. В ее задачу входит изготовление соломенной куклы.
— А что это еще за соломенная кукла? — спросил Джо.
— Это древняя фермерская традиция, — пояснила Дженни. — В старые времена, еще до того как все мы стали христианами, люди верили в то, что в урожае живет дух земли и что когда урожай убран, то дух этот теряет свой дом. Поэтому из последних колосьев собранного урожая они делали соломенную куклу — своего рода временное жилище для духа земли на зиму. Весной ее запахивали назад в землю. Маленькой я завидовала Кристиане и просила отца позволить мне быть королевой хотя бы разок. И он всегда отвечал, что я могу быть королевой, если сумею сделать такую же куклу, как у Кристианы.
—Ну и как, получилось? — спросил Том.
— Нет, это чертовски сложно. Простите, викарий. Я не знаю, как она это делает. Она закончит ее только к концу вечера. А теперь давайте лучше выпьем.
С этими словами Дженни повела Гарри вместе со старшими Флетчерами к столу с напитками. Зал продолжал наполняться людьми, и некоторые начали уже выходить через двойные деревянные двери в большой, огороженный стеной сад позади дома. Гарри видел глубокую бирюзовую синеву вечернего неба и увешанные фонариками фруктовые деревья. Небольшая группа музыкантов — две скрипки и две трубы — готовилась к тому, чтобы начать играть.
Вдоль одной из стен стояли застекленные ящики, напоминающие те, в которых музеи демонстрируют свои экспонаты. Их содержимое привлекло внимание мальчиков Флетчеров и их отца. Гарри присоединился к ним. Там были выставлены археологические находки, обнаруженные на торфяниках и собранные семьей Реншоу в частном музее. Там были кремневые орудия труда периода неолита, оружие бронзового века, римские ювелирные изделия и даже несколько человеческих костей.
У Гарри не было возможности долго рассматривать все это, потому что его постоянно кто-то отвлекал. Все время подходили новые и новые люди, представлялись, знакомились, и вскоре он потерял надежду запомнить всех по имени.
Примерно через час ему показалось, что он перезнакомился со всеми. В зале становилось жарко, и он направился к дверям в сад, просто чтобы сделать передышку, но тут увидел, что мальчишки Флетчеров вместе с другими детьми собрались вокруг королевы урожая, восседавшей на своем троне — кафедре школьного учителя. Он вернулся, обошел группу о чем-то переговаривающихся взрослых и подошел к мальчикам. Через их головы он следил за работой быстрых и ловких пальцев старшей дочери Синклера.
Это была крупная женщина, крепко сбитая, ростом под метр восемьдесят, лет около сорока, может, чуть больше. Волосы у нее были густого темно-коричневого цвета, а на лице почти не было морщин. Ее даже можно было бы назвать привлекательной, если бы в ее больших карих глазах светилась хоть искра разума, а рот не был постоянно открыт, как будто она забыла, что в нормальном состоянии его обычно закрывают.
А может, она действительно забыла обо всем и сфокусировалась только на работе рук? Они двигались с невероятной скоростью. Связывали, скручивали, сплетали снова и снова, и под ее подрагивающими пальцами последние колосья урожая начинали приобретать новую форму. Она смотрела прямо перед собой и ни разу даже не глянула вниз, на свою работу. Но за то короткое время, что Кристиана находилась на кафедре, из-под ее пальцев вышла петля длиною сантиметров пятнадцать, а сейчас она прилаживала длинные соломинки, скручивая и втыкая каждую на свое место.
—Это Пеннинская спираль, — сказал чей-то голос у них за спиной.
Гарри и мальчики дружно обернулись и увидели, что к ним подошел Тобиас Реншоу.
— Соломенных кукол традиционно делают во всем Соединенном королевстве, — продолжал он, — но каждый регион старается придать им свой особенный вид. Спираль считается одной из самых трудных в изготовлении. Разум моей внучки весь ушел в ее пальцы.
Гарри посмотрел на Кристиану, лицо которой на мгновение исказилось гримасой, но на ее взгляде это никак не отразилось. Как и на ее руках.
— Складывается впечатление, что она очень сосредоточена, — заметил Гарри. — А она не возражает, что на нее смотрят?
—Кристиана живет в собственном мире, — ответил Тобиас Реншоу. — Я даже не уверен, что она знает о том, что мы здесь.
Кристиана бросила на деда короткий взгляд, и Гарри это заметил. Он положил руки на плечи братьев Флетчеров.
—Пойдемте-ка, ребята, — сказал он. — Давайте оставим мисс Реншоу в покое. Мы сможем полюбоваться ее работой позднее.
Он повернулся, чтобы отвести мальчиков в сад и поискать там их родителей, но Тобиас, упершись ладонью ему в грудь, остановил его.
—Я думаю, вам смешны наши традиции, викарий, — сказал он.
Его рука оказалась на удивление сильной для такого старого человека, и Гарри поборол в себе искушение немедленно отпросить ее.
— Вовсе нет, — ответил он. — Ритуалы очень важны для людей. В церкви их тоже пре-достаточно.
— Это правда, — сказал Тобиас низким, хорошо поставленным голосом, убирая руку. — События, подобные этому, сплачивают общину. Очень немногие из присутствующих здесь мужчин продолжают трудиться на земле — у одних есть работа и близлежащих городках, другие работают на себя дома, некоторые вообще не работают. Но Усечение Шеи — это нечто такое, в чем все они принимают участие, потому что так делали их отцы и деды. Через это, а также через другие традиции, подобные этой, они чувствуют свою связь с землей. Вам такое понятно?
Гарри до сих пор ощущал жесткое прикосновение его руки.
— Я вырос в неблагополучном районе Ньюкасла, — ответил он. — Мы там видели мало земли.
— Все, что вы будете есть сегодня вечером, выращено или выкормлено в радиусе пяти миль от этого места, — сказал Тобиас. — Всю эту дичь я настрелял сам, хотя зрение у меня уже не то, что раньше. Девяносто процентов того, что я съел за свою жизнь, пришло с этих торфяников. Очень немногие люди в этом городе могут сказать о себе такое. Семья Реншоу была самодостаточной на протяжении сотен лет.
— Похоже, что рыба вам не нравится, — сказал Гарри.
Тобиас удивленно приподнял брови.
— Напротив, нам принадлежит ручей с форелью, протекающий по этой долине. — Он указал в сторону фуршетного стола. — Рекомендую вам паштет из форели.
— С нетерпением жду, когда смогу попробовать его. Привет, Джиллиан! Вы меня ищете?
— Я задержу вас еще всего на минутку, викарий. Извините нас, дорогая, — сказал Тобиас. — Бегите, мальчики, мне необходимо перекинуться с преподобным Лейкоком парой слов с глазу на глаз.
Не заставляя себя упрашивать, Том и Джо тут же ринулись через зал к выставленному оружию. Джиллиан отошла в сторону, но Гарри чувствовал, что она продолжает следить за ними.
— В нашем городе, викарий, есть еще одна традиция, о которой вам следует знать, — сказал Тобиас. — В разных вариациях она существует по всей Англии. Через несколько недель после праздника урожая, обычно накануне Дня Старой Зимы в середине октября, мы забиваем весь скот, который не потребуется следующей весной. В основном это излишек свиней и овец, немного кур, иногда корова. В старые времена это мясо необходимо было сохранить, чтобы пережить зиму. Сейчас мы просто наполняем им свои холодильники.
— Ну что ж, звучит вполне разумно. Вы хотите, чтобы я прочел какие-то молитвы, прежде чем отправить животных на бойню?
— Вы неправильно меня поняли, викарий, — сказал Тобиас. — Ваши услуги не потребуются, и животных никто никуда не отправляет. Мы забиваем их здесь.
— Прямо здесь, в городе?
— Да. У Дика Граймса и моего сына имеются все необходимые для этого лицензии. У Дика на заднем дворе его магазина есть соответствующее оборудование. Я упомянул об этом только потому, что Флетчеры живут совсем близко от того места и, когда это будет происходить, обязательно что-то услышат. В этом принимают участие много мужчин. И близлежащая улица становится… как бы это сказать… немного грязной. Мы называем это Кровавой жатвой.
— Как?
— Вы все прекрасно расслышали. Я, разумеется, мог бы поговорить с Флетчерами сам, но, поскольку у вас с ними установились хорошие отношения, подумал, что будет лучше, если это будет исходить от вас. Возможно, неплохой идеей для них было бы съездить на эти выходные навестить родственников.
В нескольких метрах от двери праздничного зала на полу сидела Милли. Не обращая внимания на ноги людей, сновавших мимо, она сосредоточенно гладила кота. Ее пухлая маленькая ручка скользила по его шерсти от головы до кончика хвоста. Хвост дернулся. Милли поймала его и сжала. Кот подскочил и грациозно ушел.
Милли огляделась по сторонам. Один из ее братьев, которого она называла До, стоял совсем близко от нее и рассматривал в застекленном ящике какое-то оружие. Когда Милли с трудом поднялась на ножки и вразвалку направилась за котом, он даже не обернулся. Из банкетного зала на аллею вышел сначала кот, а за ним и Милли. Никто не заметил, как они уходили.
