– Поцелуй меня, – простонала леди Гаррис.
Разве он мог удержаться?
Маркус задрожал всем телом и прильнул к губам Фантины. Едва заметный привкус шампанского, сладость шоколада. Он почувствовал, как обмякло ее тело, когда она ответила на его поцелуй. По другую сторону дивана леди Гаррис задыхалась от наслаждения, и Маркус ощутил, как Фантина задрожала всем телом.
– Люблю твой запах, – прошептал лорд Гаррис.
И Маркус зарылся лицом в шею Фантины, вдохнул пряный запах бала и принадлежащий исключительно ей одной аромат.
– Потрогай мою грудь, – шепнула мужу леди Гаррис.
Маркус послушался, коснулся нежной груди Фантины. Почувствовал, как напряглись соски, прижатые к его пальцам. Он провел большим пальцем по затвердевшему соску, ногтем царапнув грубую ткань, которая их разделяла. Он услышал, как под ним охнула Фантина.
– О да, – простонала леди Гаррис. – Еще. Сильнее.
Платье мешало, поэтому он расстегнул пуговицы, просунул руку, коснулся ее обнаженной плоти. Она была теплой и нежной, и ему показалось, что он слышит, как бешено колотится ее сердце. В следующее мгновение Фантина выгнулась под ним, и ее грудь уютно устроилась в его руке, что доставило ему необыкновенное удовольствие. Но, с другой стороны, это мучило и дразнило его, ибо он ощущал нараставшее напряжение ниже пояса.
– Чтоб мне провалиться! – прошептала Фантина: это было одновременно и криком души, и мольбой.
Ощутив на своей щеке ее горячее влажное дыхание, он повернул голову, провел языком по изгибу ее ушка, отчаянно жалея, что у них слишком мало места.
Он столько всего хотел с ней сделать! Испить ее всю. Но мог только одной рукой дразнить и ласкать ее сосок и чувствовать, как внутри нее растет возбуждение. Он потянул его – она вздохнула. Повернул – она застонала.
Потом невероятно нежно прошептал:
– Ты само совершенство. Само совершенство… – И ущипнул за сосок.
Она неожиданно вскрикнула, ее бедра подались вперед, как будто утонченно мучая его. Маркус застонал, его кровь вскипела, несмотря на слои одежды, которые их разделяли. Ему больше ничего не оставалось, как начать целовать ее пылающие щеки, алые губы, шею, грудь.
И тут его взгляд привлекло какое-то движение. Ему не хотелось признаваться, но внутри все похолодело. Повернув голову, он встретился с осуждающими взглядами лорда и леди Гаррис.
Глава 6
Фантина тут же заметила перемену в Маркусе, но отреагировала не сразу. Никогда еще она не испытывала столь изумительного чувства: одновременно и наполненность, и свободу. И это было необыкновенно.
Раньше мужские прикосновения отталкивали ее, хотелось сбежать любой ценой. Но только не с Маркусом. Его прикосновения согревали, кожу начинало приятно покалывать, а сердце учащенно билось в предвкушении. Чувство казалось пугающим и всепоглощающим, но у нее не было времени, чтобы осознать или хотя бы просто понять, что происходит. Открыв глаза, она увидела Маркуса, лицо которого застыло, а сам он неотрывно смотрел в центр комнаты.
Фантина повернула голову и увидела испуганные глаза лорда и леди Гаррис.
– Бог мой! – прошептала она, заливаясь краской стыда.
Маркус перевел взгляд на девушку, досадливо поморщился и с извиняющимся выражением лица стал застегивать ее корсаж.
– Дорогая, – сказал лорд Гаррис, обращаясь к жене, – тебе лучше вернуться к гостям.
Его супруга, довольно полная женщина, кивнула и медленно встала. Затем она поправила платье и, обменявшись с мужем ободряющей улыбкой, вышла из библиотеки.
– Вы, Чедвик, тоже можете выходить. Не очень-то удобно там прятаться.
– Наоборот, – протянул Маркус под унылым взглядом Фантины. – В этом есть свои преимущества. – Несмотря на свои слова, Маркус осторожно слез с Фантины. К сожалению, Фантину, похоже, подвели нервы, и она стала гиперчувствительной к любому прикосновению. От его движений она задрожала, ей не хватало воздуха, хотелось одного: свернуться калачиком и умереть.
– И вы, мисс, тоже вылезайте, – раздался скрипучий голос хозяина.
– Дайте ей минутку, Гаррис, – вкрадчиво произнес Маркус. – У меня ведь немалый вес. Разумеется, понадобится время, чтобы у нее восстановилось кровообращение в ногах.
Фантина изумленно уставилась на Маркуса. Его лицо представляло собой идеальную маску скучающего аристократа, он казался таким же пресытившимся и равнодушным, как и самый ужасный распутник в постели ее матери. Ему было плевать и на нее, и на чувства, которые он в ней вызвал. Он ее использовал!
Предательство, словно кислота, обожгло ее душу. Да как он посмел! Как он мог? Как она могла позволить ему – одним-единственным поцелуем – превратить ее в свою же мать? Она не испытывала иллюзий относительно того, что бы произошло, будь у них больше времени и будь они одни. Она бы все для него сделала, стала бы кем угодно, позволила бы делать с собой все, что ему заблагорассудится.
Неожиданно все, во что она верила, стало зыбким. Он заставил ее усомниться во всем. Если бы он посадил ее на цепь и провел голой по Гайд-парку – она бы ненавидела его не так сильно.
В это самое мгновение Маркус наклонился, протянул руку, сочувственно улыбнулся.
– Выходите. Не к чему уже прятаться.
Она изумленно смотрела на Чедвика. Прятаться! Неужели он полагает, что она прячется, когда на самом деле ей хочется вонзить нож в его похотливое сердце?
Он заметил выражение ее лица и запнулся, явно сбитый с толку. Она же, увидев за спиной Маркуса сердитого лорда Гарриса, поняла, что кинжал ей ни к чему, – у нее есть в руках более серьезное оружие.
Больше всего аристократы гордятся своими манерами, своими проклятыми приличиями. Сейчас у нее появилась возможность сорвать эту маску, нанести Маркусу рану в самое уязвимое место: его репутацию.
У Фантины задрожала губа, она дернулась от протянутой руки, как от самого черта, а затем жалостно захныкала, как котенок, которого измучили. Обратив к лорду Гаррису исполненный мольбы взгляд, она произнесла:
– Пусть он меня не трогает, господин. Пожалуйста!
– Фантина! – ахнул Маркус, явно взбешенный ее реакцией, но она продолжала, испытывая наслаждение от его неловкости.
– Он заставил меня, а это грех! – Конечно, она понимала, что не может уверять, что он принуждал ее, ведь она явно получала удовольствие от происходящего. Но воспоминания о том, что она делала и что позволила ему с собой делать, разбудили в ней актрису. – Прошу вас, – взывала она к лорду Гаррису, – отошлите меня. Я не хочу неприятностей. Позвольте пойти в церковь и помолиться за мою душу.
– Фантина! – воскликнул Маркус. – В том, чем мы занимались, нет ничего греховного, и ты прекрасно об этом знаешь!
– О нет! – ответила она, из глаз ее покатились слезы, и она вновь с мольбой обратилась к лорду Гаррису: – Я честная девушка. Клянусь вам. Я никогда…
– Довольно! – прорычал Маркус, силой вытягивая ее из-за дивана.
Но Фантина была наготове и, воспользовавшись моментом, спряталась за спиной лорда Гарриса.
– Спасите меня! – закричала она. – Он – сущий дьявол! Он пообещал разделаться со мной, если я стану кричать.
Маркус сердито взглянул на Фантину, уперев руки в бока.
– Раньше, Фантина, я не угрожал, но теперь стану. Клянусь Богом…
– Довольно, Чедвик, – оборвал его лорд Харрис.
– Что?! – взорвался он и повернулся к хозяину дома: – Вы же не станете верить тому, что она говорит!
– Я верю в то, что мисс… – медленно произнес тот.
– …Фанни Смит, ваша милость, – дрожащим голосом подсказала она.
– …что мисс Смит будет гораздо спокойнее, если она окажется как можно дальше отсюда. Я выплачу ей жалованье и отправлю домой.
– Нет! – выдохнула Фантина. Она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, где она живет. Даже Пенуорти этого не знал. – Только жалованье, ваша милость. Я сама найду экипаж, который отвезет меня домой.
Маркус, по-видимому пытаясь ухватиться за любую возможность, чтобы поставить Фантину в неловкое положение, решительно шагнул вперед.
