«Бойница», как называла Катя клетки с тонкой стенкой, вела прямо к одной из клеток соединительной ткани внутри цилиндра. В нее и попали путешественники. Их с силой втянуло туда. Борясь с течением протоплазмы, они пробирались из одной клетки в другую, чтобы достигнуть пористого сосуда.
Передвигаться в густой протоплазме часто наперерез течению не слишком-то удобно. Но зато как интересно наблюдать жизнь клеток!
— Так и снимал бы без конца! — твердил Виктор. — Боюсь, пленки не хватит. А где я смогу перезарядиться?
— В воздушной клетке листа.
— Отлично!
Наконец путешественники добрались до пористого сосуда. Он был внушительных размеров. Поры в его стенках были настолько широки, что через них свободно могла пройти голова в шлеме. Пришлось совсем немного расширить отверстие, чтобы влезть внутрь.
— Смотрите, ребята, не прислоняйтесь к порам: так присосет, что не оторвешь! — предостерег Тима. — В случае чего — цепляйтесь за край поры. Стенка в сосуде твердая, крючок соскользнет с нее, даже не поцарапает. Катя, предупреждаю, чтобы не вопила: как только мы попадем внутрь сосуда, нас понесет, как в лифте. Ну что же, ныряем?
Течение было не такое уж быстрое, но все же поначалу пришлось с ним побороться.
— Ой, не могу! — весело кричала Катя.
— Ничего, держись! — откликался Тима. — Постарайся приноровиться.
Сам он, отличный пловец, уже приспособился к движению жидкости.
Но вот путь пересекла наискось поставленная перегородка. Это была одеревеневшая пластинка с дырочками. Пройти через эти отверстия было нетрудно, и вся хитрость заключалась в том, чтобы изловчиться и на всем ходу угодить в одно из них. Тиме это не удалось — он ударился со всего размаха головой о преграду. Хорошо, что его защищал шлем. Тут наскочили на него и трое остальных. Получилась свалка. Никто не ушибся, и всем было весело. Виктор, смеясь, рассказывал, как его понесло было вверх ногами. Ван говорил, что ему с трудом удалось повернуться на бок. Катя уверяла, что она все время просто кружилась, как в вальсе.
— Сил нет, право же, мальчики! — весело щебетала она. — А в общем хорошо. Я люблю быструю езду. Между прочим, так нетрудно угодить прямо в стратосферу!
— Дальше листа не уйдем! Попробуем плыть, взявшись за руки, — предложил Ван.
Но едва он пролез в дырку перегородки, как его потащило вверх. Все четверо встретились лишь при следующей невольной остановке возле перегородки.
Снова и снова упирались путешественники в продырявленные стенки, снова веселились и хохотали, собравшись вместе; отдохнув немного, пускались дальше. Все шло хорошо, пока сосуд был прямым. Но вот он стал изгибаться, и путешественники начали ударяться о его стенки.
— Мы в шейке корня, потому и повороты! — крикнул Тима.
— А я думала, мы уже давно в стволе! — отозвалась Катя.
— Нет. Только переходим. Пожалуй, уже и перешли. Да.
Некоторое время в стволе поднимались спокойно, плавно. Катя просто наслаждалась.
Но вот снова раздался предупреждающий окрик Тимы:
— Осторожно! Поворот!
Ван, плывший следом за Тимой, не успел подготовиться и пребольно ударился плечом о стенку сосуда. Катя и Виктор проскочили благополучно.
Вскоре заметили, что сосуд принял наклонное положение.
Путешественники прибыли в ветку, нависшую над крышей лаборатории.
— Сделаем остановку! — предложил Тима. — Побродим внутри ветки, посмотрим, как она устроена. Здесь много молодых клеток, стенки у них тонкие — их легко резать.
Покинув пористый сосуд, путешественники очутились в одной из клеток. С точки зрения Кати, она ничем не отличалась от тех, через которые они шли в корне к центральному цилиндру.
Решили двигаться по направлению к коре. Путь лежал через клетки сердцевинного луча. Ван и Тима по размерам клеток, которые становились все меньше и меньше, определили, что находятся недалеко от камбия — образовательной ткани. Значит, недалеко было и до лубяных волокон, а за ними находилась первичная кора.
Путешественники дошли до молодых клеток камбия и пошли дальше.
Путь лежал через область вторичной коры. Здесь располагались лубяные волокна и ситовидные сосуды, по которым питательный сок идет от листьев к корню. Нигде в другом месте ствола, кроме как в области вторичной коры, ситовидных сосудов не встретишь.
Вот впереди показались многогранные клетки первичной коры. Зеленые комки хлоропластов, ядро, слизистые нити протоплазмы, протянувшиеся в клеточном соке. Эти клетки совсем не были похожи на одревесневшие клетки древесинных сосудов. В клетки проникал солнечный свет. Потушили фонари, и прозрачная жидкость, прозрачные стенки засветились, словно изумруд.
— Эх, жаль, что пленка у меня не цветная! — сокрушался Виктор.
Дальше виднелись пробковые клетки корки — прочный защитный слой из мертвых клеток, наполненных воздухом. Соблазнительно было пройти туда, снять шлемы и подышать свежим воздухом, но пробковый слой толст и крепок — чтобы проделать вход, понадобилось бы много времени. Посовещавшись, решили возвратиться обратно.
Золотистые одеревеневшие клетки древесины обошли стороной — их крепкие стенки было тоже трудно прорезать.
В конце концов нашли нужный сосуд, и он «повез» их в лист. Подъема уже не было, потому что сосуд расположен горизонтально. Но течение по-прежнему подталкивало путешественников.
Наконец хлынул такой яркий поток желто-зеленых лучей, что путешественники даже зажмурились. Он лился со всех сторон, веселый, радостный.
Сосуд сузился. По-видимому, он проходил через черешок.
Путешественники попали в самый лист.
Зеленый лист
— Приехали! — объявил Тима. — Вылезайте!
Путешественники один за другим покинули свой «лифт» и, собравшись кучкой, остановились в одной из клеток листовой мякоти.
Стенки клеток были еще прозрачнее, чем в корне и в ветке. Путешественники видели, что делается у них под ногами и над головой.
Вот причудливо ветвятся тоненькие жилки. Вот наверху стоят ряды клеток, как частокол. Вдоль стен-столбов этого «частокола», на «полу», по «потолку» располагались зеленые шары хлоропластов; они медленно плыли, увлекаемые током протоплазмы вдоль стен клеток. Над «частоколом», как кровля, расположились продолговатые, плоские клетки кожицы листа. А над ними — наружная тонкая и плотная неклеточная пленка.
— Кутикула! — сказал Ван. — Нам ее почти не видно. Потом разглядим.
Путешественников окружали клетки неправильной формы, наполненные протоплазмой и хлоропластами. Своими концами они примыкали друг к другу то так, то этак. Плотной ткани не было — во многих местах оставались свободные пространства, заполненные воздухом. Это была губчатая ткань листа.
Туда и направились наши путешественники.
Там они сняли шлемы. Наконец-то можно дышать свободно, как обычно, без специальных приспособлений, трубок, баллонов. Это было удивительно хорошо. Как это раньше они не ценили! Путешественники сидели, поджав ноги; они наслаждались свежим воздухом, светом, радовались, что не было вокруг надоевшей жидкости, что можно было не плыть, а сидеть и разговаривать друг с другом не по радио, а просто так, как на Большой земле. Так называли они теперь Джохор.
Под прозрачным «полом» они видели плоские клетки нижней кожицы листа, заметно отличавшейся от верхней.
Некоторые клетки были попарно изогнуты дугой; они соединялись между собой концами дуг, а внутри между ними оставалась продолговатая щель.
— Вот они, устьица, — сказал Ван. — Их здесь видимо-невидимо.
— А поточнее? — спросил Виктор..
— В листе нашего клена — не знаю, — развел руками Ван. — А ты, Тима, знаешь?
— Н-нет… У липы, например, в одном листе их больше миллиона.
— Вот что, друзья: не знаю, как вы, а я не прочь немножко закусить. Никогда в жизни не была так голодна, как сейчас!
— Вчера ты то же самое твердила, — напомнил Ван.
— Ну да, конечно. Здесь появляется отличный аппетит! — засмеялась Катя.
В самом деле, следовало подумать об обеде. Путешественники ничего не ели с утра. Виктор было взялся за одну из питательных трубок, но Тима его остановил:
— Подожди. Сейчас устроим чай с булочками.
Виктор недоверчиво взглянул на Тиму?
— Какой еще чай? Разыгрываешь. Предупреждаю, я голоден, как шакал.
— Потерпи. Все голодны.
Тима открыл футляр, где лежал запасной радиомаяк, фонарь и еще какие-то инструменты. Он извлек оттуда нечто сплющенное, как бумажный фонарик, который вешают на елку, потянул за ободок — и получилось ведро. Тима вынул и крышку к нему.
— Нужно сходить к ситовидному сосуду, добыть сладкого сока. Кто пойдет? — спросил Тима.
