За заслуги в строительстве Беломорканала бывший турецкоподданный получил новое назначение и возглавил строительство БАМлага. А за саму плодотворную идею Нафталию Ароновичу вручили орден Ленина.
Блатные распоряжались в зонах, посмеиваясь и подтрунивая над лагерным начальством. Культ воров служил не только для трудового порядка, но и для подавления массовых волнений среди «врагов народа». Блатарей, словно десант, выбрасывали в конфликтные зоны, где преобладали политзаключенные или где местная воровская власть дала сбой. Александр Солженицын в романе «Архипелаг ГУЛАГ» описал прибытие «блатного десанта» в кенгирский лагерь (Казахстан):
«Перед первомайскими праздниками в 3-й мятежный лагпункт… хозяева привезли и разместили шестьсот пятьдесят воров, частично и бытовиков (в том числе много малолеток) „. Прибывает здоровый контингент! – злорадно предупреждали они Пятьдесят Восьмую („фашистов „ – Авт.) – теперь вы не шелохнетесь“. А к привезенным ворам воззвали: «Вы у нас наведете порядок!“ И хорошо понятно было хозяевам, с чего нужно порядок начинать: чтоб воровали, чтоб жили за счет других, и так бы поселилась всеобщая разрозненность. И улыбались начальники дружески, как они умеют улыбаться только ворам, когда те, услышав, что есть рядом и женский лагпункт, уже канючили в развязной своей манере: «Покажи нам баб, начальничек!“
Свое новоселье в Кенгире воры отметили еще в карантинном бараке: разломали тумбочки и развели костры. Когда начальство попыталось закрыть «здоровый контингент» на ночь, уголовники позабивали замки щепками. Лагерь для них напоминал курорт. Ранним утром в промзону они шли вместе с политическими, но там они раздевались и загорали. Воровская молодежь нашла свое развлечение – забирала у надзирателей фуражки, с криками носилась по крышам бараков, а ночью пугала вертухаев (охрану на вышке). Она бы и в женский лагпункт полезла, но мешал охраняемый хоздвор.
«Когда режимные офицеры, или воспитатели, или оперуполномоченные заходили на дружеское собеседование в барак блатных, воришки-малолетки оскорбляли их лучшие чувства тем, что в разговоре вытаскивали из их карманов записные книжки, кошельки или с верхних нар вдруг оборачивали куму фуражку козырьком на затылок – небывалое для ГУЛАГа обращение! – но и обстановка сложилась невиданная «.
В 1954 году власть воров в законе стала ослабевать. Тогда они решили разыграть свою карту и полностью установить в советских лагерях воровскую власть. Лучшие блатные силы, не попавшие под амнистию 53-го (кто-то же должен держать порядок), стали организовывать в зонах массовые беспорядки (размораживать зону). В Кенгире они начались 16 мая 1954 года. Накануне блатные пошли на союз с политическими, которые пообещали им не мешать. По команде паханов мятежники вооружились палками, выстроились в шеренги и двинулись к охраняемым воротам хозяйственного двора, за которым находился женский лагерь.
Администрация растерялась и попросила помощи у «фашистов». Надзиратели бегали по баракам и кричали: «Ребята! Смотрите! Воры идут ломать женскую зону. Они идут насиловать ваших жен и дочерей! Выходите на помощь! Отобъем их!» Политзэки сдержали слово, данное блатным, и остались в бараках. Тем временем блатные подошли к воротам. Но их ломать не пришлось. Ворота широко распахнулись, и навстречу зэкам вышли солдаты. Они были безоружны, но пустить в ход палки уголовники не решились. Мятежников стали оттеснять к стене, и тем в конце концов пришлось ретироваться. Отступление прикрывал град камней, летящий в солдат с крыш бараков.
Эта выходка для воров осталась безнаказанной. Администрация лагеря решила простить законникам очередную проказу. Но глубокой ночью воры решились на реванш. Блатные протаранили бревном ворота и проникли в хоздвор. Там нашли рельс и пробили дыру в женскую зону.
Терпение у хозяина иссякло. Некто капитан Беляев со взводом автоматчиков вломился на территорию хоздвора, и при свете осветительных ракет они принялись расстреливать блатных. Такого «обращения» с ворами ГУЛАГ доселе не видывал. Автоматчики шли цепью за убегающими бунтарями. За ними следовали солдаты и докалывали штыками раненых. В последних рядах шли надзиратели и ломами добивали тех, кто шевелился.
Паханы мужественно перенесли первое поражение и отдали приказ возводить баррикады. Ломались вагонки, из досок мастерились щиты, готовились камни. Под утро блатные были готовы к новому сражению. Но его не последовало. Остановил кровопролитие министр внутренних дел Казахстана. Спустя несколько часов в Кенгир прилетел заместитель Генерального прокурора Вавилов и один из высоких чинов ГУЛАГа Бочков. Они пообщались с мятежниками, пообещали удовлетворить все требования блатных (даже посещать через пролом женский лагпункт) и покарать инициаторов расстрела. Но радовались блатари недолго. К вечеру надзиратели законопатили пролом и начали возводить дополнительные огневые рубежи в запретных зонах.
С приходом темноты опять последовал бунт. На помощь блатным пришли «фашисты». Из рогаток перебили все фонари и стали бить столами по колючему заграждению. С вышек застрочил пулемет и уложил нескольких зэков на месте. Но бунтовщикам удалось развалить стену в соседний лагерный пункт и проникнуть в хоздвор. Там нашелся строительный инвентарь, которым крушили все подряд. Кирками проломили стену тюрьмы и выпустили узников на свободу (относительную). Перепуганные надзиратели бросились бежать.
Мятежники укрепились в лагере и заняли круговую оборону. Они забаррикадировали входы, подготовили новую порцию камней, выставили своих часовых на крышах бараков. Прибывшему для переговоров руководству МВД зэки передали свои требования: установить восьмичасовой рабочий день, разрушить внутренние стены между лагпунктами, не запирать бараки, снять с окон решетки и т.п. Генеральские чины улетели в Москву. Спустя несколько дней размороженный лагерь взяли штурмом. Часовых на крыше барака сняли снайперы. В зону, ломая стены, ворвались танки, волоча за собой мотки колючей проволки. За танками вошли автоматчики и расстреливали за любую попытку сопротивления.
Кенгирский бунт был самым мощным среди лагерных беспорядков 1953–1954 годов. Равновесие было нарушено. Силовые ведомства начали контратаку на лагерных паханов, большинство из которых были ворами в законе. Для законников наступала эра перековки.
С началом перестройки на долю лагерных блатарей выпало новое испытание. МВД СССР и КГБ СССР, объявив борьбу с преступниками среди государственных чинов, не забыли и о чинах уголовных. В то время начинался небывалый доселе процесс сращивания блатного контингента с органами власти и правопорядка. Обновляющаяся держава вдруг «обнаружила» воров в законе и открыла «второй фронт» – напустила на них КГБ, которого наделила дополнительной функцией – борьбой с коррупцией и оргпреступностью.
Очень скоро чуткий воровской клан обнаружил на себе чье-то неусыпное внимание. Угроза шла от нового противника, пугавшего своей неизвестностью. Это были уже не менты.
По инициативе ПГУ КГБ СССР в регионах, где наблюдалась высокая концентрация исправительно-трудовых учреждений (Урал, часть Казахстана, Сибирь, Донбасс), начали создаваться новые оперативные подразделения. Они должны были внедриться в зоны и установить полный контроль над ними.
Чекисты взялись за дело с привычной энергией и творческим огоньком. Легче всего поддались вербовке мужики (работяги) и суки (активисты). Но они не могли подступиться к «закулисной» жизни зоны. Тогда КГБ, обладавший богатейшим опытом и арсеналом спецсредств, принялся за окружение законников. Иногда удавалось склонить к сотрудничеству самого вора. Сценарий вербовки оригинальностью не отличался и сводился к примитивному, но эффективному шантажу. Авторитету обещали этап в небезызвестный «Белый Лебедь», где его ждала перековка с пристрастием. Только на этот раз перевоспитывать рецидивиста будет не МВД, а другое ведомство. Его асы в считанные дни гарантируют «покаяние», письменное «отречение» от всего на свете и подписку о сотрудничестве. После такого комплексного подхода законнику придется остаток своей жизни бежать от блатных санкций. Наиболее впечатлительные авторитеты, уяснившие, что «другое ведомство» может и зайца заставить курить (если долго бить), снизошли на определенный контакт. Сотрудник КГБ, стараясь не перегнуть палку, требовал от законтаченного вора скромной услуги: держать порядок в зоне и не мешать агентурному внедрению.
В 1987 году рыцари плаща и кинжала опутали сетью внегсотов (внегласных сотрудников) почти все ИТК строгого, особого и крытого режимов. Через лагерных агентов чекисты пытались подступиться к уголовным лидерам, вплотную приблизиться к командному пункту теневого бизнеса. На советские зоны начал опускаться оперативный контроль. Блатные заволновались, началась «охота на ведьм». Воры подозревали друг друга в измене и сотрудничестве с комитетчиками, которых причисляли к ментам. Почти на всех сходняках объявляли о новом гаде и требовали блатную санкцию. Лагерные паханы, обладавшие сверхъестественным чутьем, выявляли внегсотов (комитетских сук) и запускали торпеду (зэка, проигравшего в карты собственную жизнь), который инсценировал несчастный случай или открыто убивал комитетчика в назидание другим.
