Эйнар Рейнакс стал Федором Аркадьевичем Макаровым. Благо, Рейнакс был полиглотом и прекрасно говорил на семи языках, в том числе и на русском. Он был очень хитер, изворотлив и хладнокровен.
В двадцати километрах от деревни Павловское, к северу, располагался секретный советский танковый завод. Он-то и был главной целью Рейнакса в поставке информации для Абвера. Но в последнее время берлинское начальство Эйнара Рейнакса стало бредить каким-то полигоном, да так сильно, что выслало в этот забытый Богом уголок, затерявшийся на бескрайних просторах тайги, диверсионную группу.
Два последующих дня шел довольно сильный дождь. Сидя под навесом из еловых веток, промокший и замерзший лесник проклинал тайгу, полигон и все, что только можно было проклясть.
На четвертые сутки он услышал приближающиеся шаги группы людей. Эйнар напрягся, высунувшись из своего укрытия и напряженно всматриваясь в темноту. В сумраке ночи он различил десять осторожно продвигавшихся теней. Рейнакс сложил ладони перед губами и пять раз ухнул совой. «Сова» тут же продублировала уханье. Лесник встал и вышел навстречу немцам. «Червь», — назвал он по-немецки пароль.
К нему подошел немецкий офицер.
— Гельмут Хольт, — представился он. — Возглавляю группу.
Немец был крупным, широкоплечим, со скуластым, волевым лицом мужчиной. «Такой прикончит и не задумается», — пронеслось в голове у Эйнара.
— Зовите меня просто лесник, — сказал он офицеру и добавил: — Здесь в кустах, — Эйнар повернулся и кивнул в сторону густого кустарника, — у меня небольшой лагерь. Предлагаю немного отдохнуть, подкрепиться и продолжить путь.
— Что ж, по-моему, это разумно, — жестом руки, принятым в группе, немец показал, что сейчас будет привал.
Фашистские диверсанты вслед за лесником пробрались в кустарник и сели на еловые ветки.
— Отдыхаем и едим, — коротко приказал немецкий офицер своим подчиненным.
Он достал из ранца плитку горького шоколада и протянул ее леснику.
— Отведайте эту пищу богов, — улыбнулся немец, — и у вас значительно прибавится сил.
— Спасибо, господин офицер, — поблагодарил Эйнар, взяв шоколад.
В свою очередь он угостил немцев вяленым мясом лося.
Фашисты открыли банки с тушенкой и, тщательно пережевывая, принялись опустошать их, орудуя ножами вместо вилок. Лесник разорвал обертку и, откусив кусочек шоколада, медленно рассосал его во рту, наслаждаясь великолепным вкусом. «Сколько лет я уже не ел шоколада? — задумался Эйнар. — Пожалуй, это было накануне вылета в Советский Союз. Здесь же, в глубине тайги, в сельском магазине шоколад не продают».
Подкрепившись, немецкий офицер вытер о траву нож и спросил:
— Сколько нам еще идти до цели?
— Впереди будет озеро, в длину оно почти двадцать километров плюс от озера еще километров пятьдесят по тайге. Итого получается семьдесят километров.
Немец задумался и через несколько минут произнес:
— Нас предупреждали, что кругом болота, подступающие к озеру. Поэтому у нас с собой есть две легкие резиновые лодки.
— Это хорошо, — взглянув немцу в глаза, произнес лесник.
— А может, вы знаете какой-нибудь проход по болоту?
— Знаю, но он очень узкий, как тропа, и его легко контролировать. Один пулеметчик может уничтожить всю группу. Дело в том, что несколько дней назад в лесу я наткнулся случайно на отряд советских солдат. Судя по тому, как они шли, жестами рук общаясь друг с другом, — это не простые солдаты.
— Вот как, — насторожился немецкий офицер. — А где вы их встретили?
— В тайге, но двигались они в сторону озера. Возможно, они потом свернули куда-нибудь. Я не знаю, какие у них были цели и задачи, — пожал плечами лесник.
— Так вы не советуете идти через болото по тропе?
— Нет, не советую. Я пояснил вам, в чем причина. А озеро в темноте на лодках легко пересечь, хотя оно широкое, аж четыре километра или даже больше, — заметил лесник.
Немец снова задумался, глядя на лезвие своего ножа, который он держал перед собой, затем решительным движением отправил его в ножны.
— Я согласен с вами, лесник, — тихо, но твердо сказал он.
— Это хорошо, только один нюанс…
— Какой?
— Я переплыву озеро с вами, потом пройду километров десять в сторону полигона, а затем уйду. Я много времени провел в тайге, ожидая вас. Нужно быть осторожным. Мало ли кто и чего может заподозрить. Быть шпионом в тылу врага не просто, не мне вам говорить об этом.
— Я вас понимаю, но, надеюсь, вы подготовили все необходимое? — глянув в упор на лесника, словно перед выстрелом, спросил немец.
— Конечно, — лесник извлек из куртки лист бумаги и протянул его немецкому офицеру. — Здесь указаны точные координаты полигона. Он хорошо охраняется. На прошлой неделе я его облазил вдоль и поперек и составил карту охраны полигона. Буква «S» в круге означает слабые места в обороне противника. По большому счету лишь в одном месте охраны полигона они дали слабину. Эта извечная русская халатность, как они говорят, авось пронесет, — улыбнулся лесник. — Так вот, на этом участке слабая концентрация охранных вышек и вообще охранных сооружений. Что немаловажно, лес подступает там вплотную к полигону, — пояснил Эйнар.
Немец внимательно рассмотрел карту, составленную лесником. Затем он сложил ее, сунул во внутренний карман куртки и произнес:
— Вы проделали большую, просто великолепную работу. По возвращении я доложу об этом командованию.
— Благодарю, господин офицер, — скромно сказал Рейнакс.
— Что ж, пора выдвигаться. За ночь мы должны пересечь это озеро и углубиться в тайгу. Кстати, до озера далеко еще? — поинтересовался немец.
— Не более трехсот метров.
— Отдых окончен. Вперед!
Немецкие диверсанты встали и продолжили путь. Лесник шел впереди группы, вслушиваясь в ночные шорохи и звуки. Вскоре послышался слабый плеск воды. Волны тихонько накатывали друг за другом на песчаный берег.
— Подготовить лодки! — приказал немецкий офицер.
Два диверсанта достали из рюкзаков сложенные резиновые лодки и с помощью специального насоса за считанные минуты накачали их. Немецкие диверсанты разделились на две группы. Эйнар поплыл в первой лодке вместе с офицером. Солдаты плавно и тихо гребли короткими деревянными веслами.
— Нужно держаться от правого берега подальше, — предупредил лесник. — Там проходит тропа по болоту.
— Думаете, нас может кто-то поджидать? — стараясь не выдать тревоги, спросил немецкий офицер.
— У русских есть хорошая пословица — «Береженого бог бережет». Нужно быть готовым ко всему, — заметил Рейнакс.
Офицер приказал своим солдатам держаться как можно дальше от правого берега. Было около часа ночи, когда две резиновые лодки с немецкими диверсантами достигли середины озера.
— Пока вроде бы все тихо, — оглянувшись по сторонам, настороженно произнес Эйнар.
— Да, пока все идет по плану, — кивнул офицер и спросил: — А вы, когда обходили полигон, не заметили чего-нибудь необычного?
— Самолеты низко летают. Иногда кажется, что они вот-вот заденут верхушки деревьев.
— Вы имеете в виду истребители? — уточнил немецкий офицер.
— Да, истребители.
— Как думаете, с какой целью они летают на столь низких высотах?
Лесник пожал плечами:
— Трудно сказать. Не исключено, что они через определенные промежутки времени просто совершают облет полигона и прилегающей к нему местности. Думаю, что русским есть что скрывать. Это огромный полигон с дзотами и танками за железобетонными стенами. Однозначно, что-то они там испытывают. Вам, конечно, лучше знать, господин офицер, — взглянул на немца Эйнар.
— Посмотрим, — нейтрально ответил немец, давая понять леснику, что это не его дело.
Рейнакс замолчал. Их окружала густая темнота, в которой тихие всплески воды от весел казались нездешними, почти мифическими звуками.
Глава 10
— Не спишь, Егоров? — выглядывая из-за возвышавшейся на холме сосны, спросил капитан Андронов. — Все ворочаешься и ворочаешься.
— Не спится почему-то, товарищ капитан, — Егоров перевернулся и лег за деревом возле Андронова. — Как думаете, здесь пойдут фрицы или, может, у них есть свой маршрут, о котором мы не знаем? Ведь мы уже не первые сутки здесь сидим, темноту стережем.
— Ты, Егоров, вместо того, чтобы разглагольствовать, смотри в оба и вслушивайся.
— Да все равно ни хрена не видно, товарищ капитан.
— Ты тоже, насколько я знаю, в Сталинграде был? — сменил тему капитан.
— С первых дней боев. Если меня ненароком пристрелят и я попаду в ад, то, думаю, что буду сильно разочарован.
— Это почему же? — взглянул на Егорова Андронов.
— Не думаю, что Бог может придумать что-нибудь страшнее Сталинграда, этих бесконечных бомбежек, кровопролитных боев на каждом шагу…
