Он взглянул в указанном ею направлении и замер.
— Ты их знаешь? — спросила она.
— Не их. Женщину, стоящую за ними, — сказал он.
Взгляд Джули переместился на его профиль. Такого тона она от него еще не слышала. Сердитый? Раздраженный? Нервный?
Она проследила за его взглядом, пытаясь понять, кто привлек его внимание. В этот момент рыжеватая блондинка в длинном черном платье повернулась и посмотрела вверх, словно почувствовав чей-то взгляд, устремленный ей в спину. При виде Митчелла её губы раздвинулись, а затем расплылись в широкой улыбке. Взгляд женщины переместился на Джули, и её улыбка исчезла.
А. Значит, вот так вот. Бывшая.
Женщина коснулась руки своего старшего спутника, и он тоже поднял голову и помахал рукой. Джули ахнула, когда хорошо рассмотрела его лицо.
— Разве это не сенатор Блейк?
— Ага, — сказал Митчелл, выглядя скорее раздраженным, чем удивленным.
Рыжеволосая женщина поманила его суетливым шевелением пальцев.
— Черт, — пробормотал он. — Я должен пойти поздороваться.
— Сейчас? — удивленно спросила Джули. — Разве визг, э-э, пение не начнется снова?
— Нет. Эти антракты утомительно длинные. У меня много времени. К сожалению.
Джули не пропустила, что он сказал у меня, а не у нас.
— Хочешь, чтобы я пошла с тобой?
Его выражение лица сказало всё: Не очень. Но потом он взглянул на рыжую, которая смотрела на него с тоской. Митчелл вздохнул.
— Вообще-то, может быть, всё будет проще, если ты пойдёшь.
— Чтобы тебя не съели заживо? — спросила она, когда он вывел её из ложа и повел к искусно изогнутой лестнице.
— Поверь мне, Эвви не из тех, кто может съесть кого-то живьем.
— Эвви?
— Эвелин Блейк. Моя бывшая. Возможно, я забыл упомянуть, что она дочь сенатора.
Джули присвистнула.
— Ты встречался с дочерью сенатора? Должно быть, ты чувствуешь себя со мной так, будто ты житель трущоб.
Митчелл бросил на неё быстрый взгляд.
— Признаю, Эвелин не обладала твоими кулинарными способностями.
— Я была бы рада предложить ей пару уроков, но, судя по всему, мне не стоит ждать от неё браслета дружбы в ближайшее время.
— Что, черт возьми, такое браслет дружбы? — пробормотал Митчелл, таща её к тому месту, где они видели Эвелин и сенатора на первом этаже.
Она заметила, что он точно знает, куда идет, и какой комплект закрытых штор принадлежит Блейкам.
Ты ведь не в первый раз в этом цирке, не так ли?
— Митчелл! — вздохнула Эвелин, подавшись вперед с вытянутыми руками.
Джули внезапно захотелось подойти к нему ближе, и этот собственнический порыв был настолько чуждым и смущающим, что она исправилась и сделала два огромных шага в противоположном направлении.
Она пожалела о своем движении назад, как только Эвелин шагнула вперед и обвила своими худыми руками шею Митчелла, обняв его долго, протяжно.
— Я так рада тебя видеть, — сказала она мягким, задыхающимся голосом.
Джули почти поморщилась от выражения лица другой женщины. С таким же успехом она могла крикнуть: Возьми меня обратно и позволь мне родить твоих скучных детей.
Митчелл прочистил горло и бросил взгляд на Джули.
— Эв, это Джули Грин.
— О! — сказала Эвелин, как будто только сейчас заметила, что Митчелл вошёл с другой женщиной.
Она медленно повернулась лицом к Джули. Ее васильково-голубые глаза скользнули по Джули в тонко снисходительной манере, жест был настолько кратким и хорошо выполненным, что любой мужчина не заметил бы в нем стервозности. Но Джули заметила.
Она ответила тем же. Если бы кто-то попросил её набросать женскую версию Митчелла, она бы выглядела примерно так. Черное платье длиной в пол, на одно плечо, было модным и в то же время консервативным. Длинные волнистые волосы цвета клубничного блонда были женственными, но не откровенно сексуальными. У неё были прямые, ровные черты лица и худое, мальчишеское тело.
Единственное, что в ней было интересного, это её глаза, которые стали ледяными, когда увидели Джули.
— Мисс Грин, — сказала Эвелин, протягивая костлявую руку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она не сделала необходимого шага, чтобы сократить расстояние между ними, и Джули пришлось сделать движение, чтобы пожать ей руку.
Вместо этого Джули повторила жест Эвелин, вытянув руку, не двигая ногами, так что между их вытянутыми пальцами оставалось расстояние в 30 сантиметров. Джули показалось, что она услышала, как Митчелл закашлялся от испуганного смеха.
Джули подняла бровь, и у них было молчаливое состязание, пока Эвелин медленно не опустила руку и не сузила глаза.
— Я знакома с вашими работами, мисс Грин. У меня есть друзья, которые являются вашими большими поклонниками, хотя, признаюсь, Шпилька не является тем, что я обычно читаю, если только я не нахожусь в зоне ожидания у дантиста и не в отчаянии, — сказала она с легким смешком.
— Конечно. Шпилька должна быть веселой и приятной. И конечно же, не для всех.
Глаз Эвелин дернулся, словно пытаясь понять, не оскорбили ли её, но Джули продолжила.
— Боюсь, в нашем знакомстве я перед Вами в невыгодном положении. Вы... ?
Митчелл шагнул вперед, пытаясь облегчить процесс знакомства, но Эвелин остановила его, положив руку ему на грудь. Джули сглотнула комок в горле от этого собственнического движения.
— Вы не следите за политикой, мисс Грин?
— Слишком занята покупкой обуви, полагаю. И проведением времени с Митчеллом.
Джули намеренно перевела взгляд на промежность Митчелла, и он бросил на неё раздраженный взгляд. Прежде чем Эвелин успела отмахнуться, сенатор Блейк закончил разговор с избирателем в соседней ложе и направился в их сторону.
Джули была разочарована. Кроме постоянной вражды с Келли Кернс в офисе, она редко устраивала хорошие перепалки с другой женщиной.
— Митчелл, рад снова тебя видеть, парень, — сказал сенатор, пожимая руку Митчелла.
— И я тоже рад Вас видеть, сенатор.
Сенатор Блейк проворчал.
— Сколько раз я просил тебя называть меня Джоном?
— Джон, — поправил Митчелл.
Сенатор повернулся к Джули, выражение его лица было любопытным, но более откровенно дружелюбным, чем у его дочери.
— А это кто?
— Это Джули Грин, папа, — проворковала Эвелин. — Она секс-обозреватель.
Это было похоже на колкость, но Джули смирилась с этим.
— Виновата. Надеюсь, я не запятнала вашу ложу, сенатор.
Сенатор Блейк откинул назад голову и рассмеялся. Он уже нравился Джули больше, чем его дочь. Он выглядел как квинтэссенция американского сенатора: высокий, широкоплечий, волосы цвета соли с перцем, сильные черты лица, громкий голос.
Его дочь, с другой стороны, была квинтэссенцией мегеры: с прищуренным взглядом, высокомерная и в настоящее время вся почти что на парне Джули. Джули старалась не отрывать глаз от сенатора, пока он рассказывал ей какую-то историю о своей дополитической карьере в издательском деле, но ее взгляд то и дело переходил на Эвелин — нет, на Эвви — которая оттащила Митчелла в угол, его голова наклонена, чтобы он слушал то, что она шептала.
Джули, должно быть, плохо старалась изобразить интерес к сенатору, потому что он слегка повернулся, чтобы посмотреть, на что — или на кого — она смотрит. На секунду его глаза стали грустными.
— Она думала, что он сделает ей предложение, — сказал он, понизив голос.
— Оу? — сказала Джули, её сердце подпрыгнула к горлу.
— Мы так и не выяснили, что пошло не так. Не знаю, кто больше расстроился, потеряв его, я или она, — сказал он с легким смешком. — Он был мне как сын.
Внезапно Джули почувствовала себя виноватой за то, что так сурово осудила Эвелин. Может, она и была немного стервой, но она была стервой с разбитым сердцем. Потеря такого мужчины, как Митчелл Форбс, должна была пробудить в человеке всё самое худшее.
Она прикусила губу. Откуда взялась эта мысль?
