— Что-то я не очень улавливаю… — Бик встал, чтобы размять затекшие ноги.
— Все очень просто… — начала было Кит, но. Бик прервал ее:
— По-моему, я понял. Новое — это молодость. Мы должны снимать другие фильмы, от которых взбесится Босли Краутер, мой папаша и глава этой чертовой студии.
Кит утвердительно кивнула.
— Это как в баскетболе. Сегодняшняя молодежь играет по-новому. Все твердят, что старый баскетбол был лучше. Все по правилам, главное — мастерство, оборона. А эти сопляки бегают и прыгают, как у себя во дворе. Молодые, чернокожие, торопятся набрать очки.
— Именно так.
Бик подошел к Кит и чмокнул ее в макушку.
— Ты умница, Кит. Очень проницательно! Уверен, ты понравилась бы мне в постели. — Он обнял ее. Она увернулась, но не очень решительно.
Вскоре «Тайме», «Тайм» и «Ньюсуик» сменили старых критиков на молодых. Бик Кроуфорд стал на «Центурионе» первым вице-президентом по производству, а Кит Рейсом — его главным сценарным редактором. И в день назначения она стала его любовницей.
— Напиши записочку, Киска Кит, если считаешь, что сюжет хорош. Дальше посмотрим. — Бик неутомимо расхаживал перед ее рабочим столом.
— Постой, есть важный разговор.
— У меня мало времени. Может, перенесем на вечер?
— Я хочу стать вице-президентом по производству, — сообщила Кит и стала ждать, что он ответит. Бик продолжал расхаживать, уперев руки в бока, и молчал, — Я уже четыре года тяну лямку…
Он остановился, посмотрел на нее, словно подсчитывая, сколько лет они знакомы. Покончив с арифметикой, он зашагал снова. У Кит сильно забилось сердце. Она знала, что ничем не уступает любому из мужчин, работающих с Биком, а многих даже превосходит. Собственный творческий потенциал не вызывал у нее сомнений, чего нельзя было сказать о деловой хватке. Она ожидала, что Бик сам вознаградит ее за самоотверженность, за всю ту пользу, которую она приносила, оставаясь за кулисами. Много лет она оказывала Бику неоценимую помощь. Ее памятные записки были сжатыми, содержательными, нередко вдохновенными; с их помощью можно было уговорить людей снять кино, и он никогда ими не пренебрегал. Кит давала ему советы не только из области кинематографа, но и касательно его имиджа. Следуя ее подсказкам, Бик отказался от распахнутых воротов и золотых цепей и стал носить дорогие итальянские костюмы, даже согласился покрывать ногти бесцветным лаком.
— Как тебе известно, я получаю гораздо меньше, чем твои сотрудники-мужчины.
Ей было нелегко это произнести, но она пересилила себя.
Бик разлегся на ее диване и закрыл глаза.
— Известно, конечно.
— Настало время попросить пятидесятипроцентной прибавки.
— Об этом ты можешь забыть. Кит. Мы таких прыжков не делаем.
— А я делаю! Мне нужны деньги и должность!
— Ладно, одно из двух, детка. Пятнадцать процентов, должность и… — он приоткрыл один глаз, — кабинет рядом с моим.
Или только деньги — без новой должности.
Он встал, улыбнулся и провел кончиком языка по белоснежным зубам.
— Рита, — бросил он через плечо, не сводя глаз с Кит, собирай вещи своего босса. Она переезжает наверх.
Прошло несколько месяцев, в течение которых Кит постепенно осваивалась с новыми обязанностями… и возможностями.
— Слушаю. — Она крепко прижала трубку плечом к уху.
— Ты знаешь, что происходит с «Красным желанием»? — услышала она крик Бика. — Знаешь, что они вытворяют?
— Конечно, Бик.
— С такими темпами они вот-вот превысят бюджет!
— Успокойся. — Голос Кит был безмятежен, как замерзший водоем. Злость Бика скользила по поверхности, не причиняя ей вреда. — Ты смотрел сегодняшнюю почту?
— Нет! — раздраженно буркнул он.
— Так вот, — продолжала Кит, предусмотрительно проглотив «а надо бы», — когда найдешь время, увидишь, что я уже направила тебе записку с предложением сменить режиссера.
— То есть уволить нынешнего?
— Да, — подтвердила Кит.
— Так и говори! — Он швырнул трубку.
Кит уставилась на пульт, усеянный серыми кнопками. Над каждой красовалась табличка с именем директора производства и внутренним телефонным номером.
Между руководителями существовала связь двух видов.
Внешне все было как обычно: секретари перезванивались друг с другом, после чего трубку брали их шефы. Но последние могли связываться и самостоятельно, по внутреннему коммутатору, и беседовать, не опасаясь посторонних ушей. Достаточно было набрать две цифры, и в нужном кабинете раздавался звонок. Таким способом удавалось заключать конфиденциальные сделки и вести разговоры, немыслимые на обычных каналах.
Именно так, а не на чинных совещаниях принимались все важные решения. Кит привыкла к этой системе далеко не сразу.
Бик звонил ей по внутреннему телефону двадцать — тридцать раз на дню, обычно с текущими вопросами, но иногда он ставил на Кит силки.
— Рита, — произнесла Кит в микрофон коммутатоpa, — какова моя программа на сегодня?
— Разрешите зайти, мисс Репсом?
— Заходите. — Кит знала: такая просьба — сигнал о том, что рядом кто-то есть.
Рита была хорошим секретарем. Несмотря на одинаковый с Кит возраст — тридцать два года, между ними существовала и разница. Кит была красивой, Рита — просто миленькой: круглое личико, карие глазки, обесцвеченные волосы, завитые мелким бесом. Рита неизменно одевалась так, словно на улице стояла страшная жара: в сандалии, легкие юбки и маечки — и три раза в день красила ногти.
По части исполнения сугубо секретарских обязанностей Рита не обладала сверхъестественными способностями. По телефону она разговаривала виртуозно, но печатала неважно; ее скоропись была еще хуже. Зато она нюхом чуяла все колебания внутристудийной политики. При этом она умела быть беспрекословно преданной начальству. Кит знала: когда Рита стережет ее дверь, можно не бояться сюрпризов.
При всем том к Кит Рита относилась, как к инопланетянке.
И дело было не в том, что Кит стала первой на ее памяти женщиной, достигшей таких высот в киноадминистрации, а в том, что сознательно пренебрегла для этого карьерой кинозвезды.
Лишь узнав, что Кит выросла на неведомом острове Звар, Рита успокоилась: значит, ее босс не случайно отличается от прочих людей. То, что Кит спит со своим начальником, она странным не находила: по ее мнению, так поступали все нормальные женщины.
Рита принесла стопку папок и пакет:
— Афиша «Красных туфелек» — наконец-то нашла! Не прошло и двух лет…
— Отлично. Поручите кому-нибудь ее повесить.
— Уборщики придут в одиннадцать, когда вы будете на планерке. Только скажите, где вешать. У вас осталось десять минут.
