Андрей пожал плечами и, внутренне кривясь, снова запел про «великого человека», но на сей раз его прервал Артур:
— Хагрид, ты уверен, что Сириус Блэк — крестный Гарри Поттера?
— Так конечно! Если директор говорит, как иначе-то? Они же ведь не разлей вода с Джеймсом были, с Поттером, — Андрей шмыгнул носом, не совсем правдоподобно, зато громко. — Всю жизнь ведь дружили! Четверо их было, и еще Лили Эванс, да… Вот, помню… Ой. Кажется, не очень помню.
Уизли-старшие переглянулись. Андрей как можно наивнее похлопал глазами и честно ответил, что он может ошибаться. Потому что не все помнит теперь четко, и вообще, он упал. Сильно. На голову. И нельзя ли помочь с мацацыкелом? Потому что как же бедного сиротинушку-то обирать?
Артур умоляюще посмотрел на супругу, но Молли закатила глаза:
— Когда еще твой сиротинушка подрастет? — спросила она. — Шестнадцать лет у вас точно есть. Успеете. А теперь ужинать!
Близнецы порскнули на кухню, ломая кусты, в доме что-то сбрякало, Молли, охнув, бросилась за ними. Андрей уже подумывал вежливо отказаться, но тут ему пришла мысль о том, что Петтигрю уже может быть тут, в доме. Так что приглашение он принял, на лавку садился осторожно, но мебель, рассчитанная на маленькую армию, его выдержала, а вот есть он старался поскромней — по внутреннему убранству дома, да и по внешнему, чего уж, ясно было, что семья Уизли и достаток не очень хорошо друг с другом знакомы. А ведь он мог бы…
— Молли, это… может, помочь чем? — вырвалось у него, он покосился на примерно уплетающих пюре с сосисками близнецов и уточнил: — В лесу-то всякое бывает полезное. Грибочки там, травы…
Молли растрогалась чуть не до слез, Андрей не ожидал даже, что ему придется убеждать ее, что ему совсем не трудно прихватить охапку-другую травы для зелий, а ведь еще он теперь знал, где любят чесать свои гривы единороги…
— Что ж вы так… того… поспешаете? — спросил он. — Трудно же, столько-то детишков разом-то. Шустрики они у вас…
Уизли-старшие тяжело вздохнули. Наевшиеся шустрики, к счастью, начали клевать носами: известное дело, если живот как следует натягивается, веки опускаются, так что их отправили в комнаты. К себе пошел и Перси, и Андрей едва успел заметить торчащий из-за пазухи тонкой кофты крысиный хвост. Пальцы сами сделали хватательное движение, но, к счастью, были в этот момент под столом, а голова была занята совершенно другим, и очень плотно. В частности, коварным планом по расшатыванию авторитета одного великого чародея, причем главным было не только расшатать, но и не спалиться.
— Седьмого сына нам нужно, — поделился вдруг Артур, когда их покинула и Молли: ушла укладывать спать маленького Рона. — Он сможет, говорят, проклятие снять.
И поделился с Хагридом надеждами и чаяниями — своими и супруги, так что они сразу не заметили, как та вернулась и начала убирать со стола.
— Сыночек, значит? — не выдержал Андрей, собирая тарелки. — Вы уверены?
Молли, вздохнув, погладила живот и кивнула, и у него вытянулось лицо. «Так вот дело в чем… ох, а ведь седьмая-то будет Джинни! Стоп, они пол ребенка внутриутробно, значит, пока не умеют определять, даром что волшебники… Тьфу… Эх, черт, вот не удивлюсь, если это опять дедуля».
Увидев жесткий прищур Молли, Андрей понял, что… да, спалился. И живым его не выпустят, пока не скажет, что к чему.
— Ты что-то знаешь?
— Дык это… — Андрей осторожно, чтоб чего не свернуть, развел руками и вздохнул. — Того… Девочка у вас.
Глава 12. Вместо одного зверька поймай двух
— Ты что… видишь? Такое? Правда? — только и смогла произнести Молли, когда продышалась.
— А разве того… маги не видят? — пресек на корню их вопросы Хагрид.
Артур, кстати, промолчал, побледнел только.
Андрей молча развел руками. Лицо Молли не предвещало ничего хорошего, так что слова как-то вообще не торопились вылетать ей навстречу.
— Но Д-дамблдор… — растерянно протянул Артур. — Как же… Он же… Он обещал... Правда девочка?
Андрей кивнул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Бороду вырву, — глухо пообещала Молли и тихо всхлипнула, а Андрей рефлекторно прикрыл нижнюю часть лица руками. — Очки разобью и глазки выцарапаю. Эх. Если достану, конечно. Куда мне до Дамблдора, не дотянусь я, — она вздохнула, снова погладила живот и неожиданно улыбнулась. — Хотя все эти годы мечтала о девочке. И все равно буду ее любить больше всех!
— Великий… человек… — выдавил Андрей, так, чисто для проверки, и внутренне порадовался: Уизли-старшие теперь смотрели на него с сочувствием, так что он сделал бровки домиком — ну, насколько получилось, и жалобно добавил: — Ошибся?
В результате его же теперь и утешали, правда, выяснив предварительно, как это он «догадался». Андрей врал как сивый мерин и валил все на свою, точнее, Хагридову полувеликанью природу, благо никто великанов не изучал так подробно и уж тем более не предлагал им поработать вместо УЗИ. Да и если вспомнить того же Грохха, то вообще вряд ли кто к ним с такой идеей когда-либо подкатится. А Артур и Молли еще и клятву дали, мол, не расскажут никому о том, что он умеет.
«Нет, Уизли здесь определенно не гады, — решил он уже по пути на Гриммо. — И адекватны, вот только легковерны уж очень. Но иногда это даже неплохо. Надо будет им подкинуть… пару идеек, ага. Ну и даров леса, мне ж не жалко. Только все обдумать как следует и, пожалуй что, не в одного».
У него уже начал складываться очередной простенький и незатейливый план по дератизации Норы. Который после непростого, но продуктивного обсуждения с компанией подельников, каковыми Андрей уже начал воспринимать всех обитателей дома на Гриммо, был принят к действию — просто потому, что ничего лучше у них не оказалось.
До Фордика или что там еще требовало галлоны машинного масла, он в тот день, конечно, так и не добрался. Да и бог с ним. Насыщенный выдался денек-то. А перед тем, что он задумал, неплохо было бы отдохнуть, а еще лучше — соснуть пару часиков.
* * *
Ночью вернулся и устроился невдалеке от Норы, благо лесочек рядом подходил почти к самому дому — просто понаблюдать. И не зря!
На тихий шорох за спиной он не обернулся, продолжил сидеть, как сидел — не шевелясь. Бояться ему тут некого, хоть зверь будь, хоть колдун. Сухая листва своим шелестом выдавала осторожного, кажется, все-таки зверя, и вот наконец он поравнялся с Андреем так, что достаточно было чуть скосить глаза, чтобы его рассмотреть.
В лунном свете крадущийся молодой волк выглядел бы романтично, конечно. Если бы умел подкрадываться. Да и не шарахаться от садовых гномов — оттого, что один из них перебежал тропинку, волчишка подскочил на всех четырех лапах разом и ринулся было вперед, но челюсти звонко щелкнули: мимо.
Хотя Андрея первые полчаса эти гномики тоже доставали изрядно — слишком уж похожи на крысиные были их ухватки и движения. Одному он был жутко рад — выяснилось, что ночное зрение у полувеликана не хуже совиного. Так что молодого и слегка потрепанного волка он рассмотрел во всех деталях. И до него дошло, что поведение этого животного не кажется ему слишком человеческим, а, собственно, такое и есть. А за этим его посетила и очередная идейка, которую он тут же решил проверить.
— Мышкуем, молодой человек? — вполголоса спросил он, но для волка-оборотня это оказалось громом среди ясного ночного неба…
Пришлось ловить за шкирку — чтоб не удрал и чтоб не покусал. Хотя волчишка зубами клацал скорей от ужаса, а не от агрессии. Да и до полнолуния было еще время.
Зверь отчаянно барахтался в его руке, словно стараясь вывернуться из собственной шкуры, и наконец это ему удалось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ступефай! — услышал Андрей, вздохнул и укоризненно посмотрел на Люпина:
— А еще отличником был. Не ожидал от тебя, Ремус. Вот просто… фи.
Ремус Люпин, стараясь унять безумно колотящееся сердце, наконец сообразил, кто перед ним.
— Ха… Хагрид?! Ты что тут делаешь?
— Дык… то же, что и ты. Мышкую вот, — развел руками Хагрид и хитро прищурился. — Или, того-этого, крыскую?
