Виновник подавленно молчал. Потом пытался упрашивать: «Все принесу, дядя Володя, только не в мешке и не по главной улице». Мать поняла, наконец, что случилось. Заголосила от позора.
— Все, все принесет, — обещала в слезах, — только простите…
А перед отъездом из Тургина я видел старшего лейтенанта Арбузова не в роли милиционера. Он стоял на ступеньках здания правления колхоза имени Кирова. Вокруг него теснились юноши-призывники. Все необычайно взволнованные, по-солдатски подтянутые. Потом к ним вышел председатель — Василий Иванович Орлов. Старый коммунист, фронтовик, Герой Социалистического Труда.
— Вы, ребята, отправляетесь в поход по местам ратной славы. С вами идет человек, трижды раненный в боях, имеющий более десяти государственных наград. Внимательно слушайте его рассказ. Запоминайте имена патриотов, отстоявших любимое Советское Отечество. Пусть доблесть отцов воспламеняет сердца сыновей. Пусть верность отцовской славе помогает вам, когда наступит черед достойно служить под боевыми знаменами…
Юноши быстро и как-то торжественно образовали походную колонну. Впереди, словно командир, зашагал Владимир Петрович Арбузов — участковый инспектор. Один из лучших в Калининской области. Так написано в листовке, которую красные следопыты видели во всех отделениях милиции.
ПО СИГНАЛУ ТРЕВОГИ
Идут по дорогам следопыты. По дорогам отшумевшей войны. По дорогам подвигов, совершенных отцами и дедами.
— Расскажите о своих товарищах по милиции, Владимир Петрович, — просят ребята на привале.
— Расскажу с удовольствием, — говорит Арбузов. — Ведь они мне дважды товарищи: и по милиции, и по фронту…
Тишина в перелеске, лишь потрескивают прутья в маленьком костерке. Владимир Петрович легко ведет рассказ, потому что со своими однополчанами виделся совсем недавно на слете фронтовиков, посвященном Празднику Победы.
Рядом с космонавтами, приглашенными на слет, сидел старшина милиции Василий Никитович Карпухин.
— Василий Никитович, сколько же лет вы в строю? — спрашивают они его.
— Ровно сорок лет, — ответил Карпухин. — Это только в милицейском строю, а вместе с фронтовыми — сорок четыре получается.
Да, годы, достойные песни, достойные книги. 7 ноября 1941 года прямо с парада на Красной площади ушел Карпухин на войну. В звании стрелка, бронебойщика, потом полкового разведчика выстоял он в окопах под Наро-Фоминском и в Сталинграде, перешагнул пять больших рек, вступил в Берлин, чтобы в незабываемый день Парада Победы снова вернуться на Красную площадь. Он самозабвенно чеканил шаг, старший сержант Василий Карпухин, а Левитан на всю страну перечислил его ордена и медали, рассказывал, как вчерашний милиционер, став бойцом Советской Армии, лично подбил шесть фашистских танков, добыл более тридцати вражеских «языков».
В том же зале, где космонавты беседовали с Карпухиным, сидел другой герой минувших сражений — Герой Советского Союза подполковник милиции Павел Никитович Степаненко. По натуре Павел Никитович неразговорчивый, даже сослуживцы мало знают о его фронтовых делах — а если бы разговорился? О каких удивительных подвигах мог бы поведать этот скромный, до стеснительности скромный человек!
…Взвод противотанковых орудий под командованием восемнадцатилетнего лейтенанта Степаненко с боями отходил к Армавиру. На одном из рубежей ему было приказано: любой ценой, хотя бы до наступления темноты, сдержать противника. Окопавшись, красноармейцы заняли оборону. Они близко подпустили врага и подожгли три бронетранспортера. Свыше ста фашистов осталось лежать среди пылающих крестцов пшеницы.
Совсем еще юноша, лейтенант Степаненко бесстрашно руководил этим боем. В самый критический миг он поднял артиллеристов в контратаку и обратил гитлеровцев в бегство.
В первый же день Великой Отечественной войны подал рапорт об уходе добровольцем в действующую армию и один из старейших в Бурятии милиционеров Арсений Етобаев. Коммунист, боец-чоновец, он не мог поступить иначе. Правда, командование пыталось удержать Етобаева — опытные милицейские кадры нужны были и в тылу, — но уже осенью сорок первого на нем была шинель фронтовика. На разных должностях перебывал лейтенант Етобаев, пока не завоевал право возглавить снайперскую роту. Кому же, в самом деле, было возглавить ее, как не ему, прирожденному охотнику?! Только тут требовалось выслеживать не зайца, не рысь и не белку, а двуногого фашистского зверя.
Изо дня в день выходил Арсений Етобаев в снайперские засады. К июню 1942 года на его счету уже было 148 уничтоженных гитлеровцев. Всего же за войну он истребил более 300 фашистских захватчиков.
И это не все. 14 июня 1943 года Арсений сбил фашистский самолет. С утра тот висел над позициями полка, корректируя артиллерийский огонь. К сожалению, у нас на этом участке не было зениток. Поэтому гитлеровский летчик совсем обнаглел, снизился вскоре метров до двухсот.
— Ну подожди, гад, я тебя проучу! — воскликнул Етобаев, зарядив винтовку бронебойными.
Первые два выстрела не дали желаемого результата, самолет продолжал кружить. Более того, летчик заметил Етобаева и пригрозил ему кулаком. Лейтенант еще более обозлился и снова прицелился. Самолет качнулся, завалился на крыло и грохнулся на землю. Когда бойцы подбежали к поверженному корректировщику, то под его обломками нашли гитлеровского летчика с пробитой снайперской пулей головой.
— У нас в качестве гостей находятся и сыновья фронтовиков, — под аплодисменты объявил председательствующий. — Они всеми делами своими доказывают, что достойны жизни и славы отцов…
Владимиру Петровичу Арбузову запомнился старший сержант Николай Валевач — выше среднего роста, по-спортивному развернуты плечи, лицо волевое, решительное.
— Был у меня случай… — начал Николай.
Об этом знает Арбузов, рассказано в газете. В репортаже — все подробности, остродраматические, пахнущие порохом. Сигнал тревоги застал старшего сержанта милиции Николая Валевача в комнате отдыха. Только что вернулся с задания, почти сутки не спал — и вот снова… Значит, что-то серьезное, раз решили и его поднять. Ну что же, не привыкать. Как когда-то на фронте, ноги в руки — и в строй.
В дежурке все выяснилось: в тайге, где-то около совхоза имени Суворова, обнаружен преступник. Тот самый, которого с неделю уже ищут. Хитрый, наглый, с оружием. Бежал он на легковой машине, но в пути, заметив преследование, бросил ее. В тайге, как потом выяснилось, заблудился. Вышел к хребту Сихотэ-Алинь. Несколько ночей спал на деревьях сном хищной птицы. Днем несколько раз видел вертолет — это за ним. На пятые сутки, в изодранной одежде, грязный и обросший, повстречал совхозного пастуха. Потребовал накормить его и дать лошадь. Спросил, далеко ли до ближайшей деревни. Пастух направил подозрительного незнакомца по кружной дороге, а сам через сопки, кратчайшим путем, добрался до поселка, позвонил в милицию. Вот тогда-то и была создана оперативная группа, в которую включили Николая Валевача. Милиционеры по радио известили местных жителей. Обратились за помощью к сельским дружинникам и охотникам.
В час ночи служебно-розыскная собака Юта взяла след. Николай Валевач едва успевал за ней. Начался дождь, но собака не теряла след. Пять часов кружила она по сопкам. Наконец следы привели на окраину поселка. Увлеченный опасным поиском, старший сержант Валевач кажется не чувствовал усталости. Ему, в прошлом трюмному машинисту, очень пригодилась флотская выносливость. За пять лет работы в милиции он с Ютой задержал несколько матерых преступников.
Вот и новая встреча. Засев в бревенчатом сарае, бандит отстреливался отчаянно. Но Валевач перехитрил его. Он направил на него Юту с одной стороны, для отвлечения внимания, а сам подобрался с тыла. В доли секунды Валевач успел и выстрелить, и прыгнуть на преступника, лихорадочно перезаряжавшего пистолет…
Не зря говорят, что сердца хранителей общественного порядка отлиты из металла. Люди хлипкие, не умеющие стать выше опасности, для подвигов не пригодны.
Перед нами донесение, которое как нельзя ярче подтверждает эту истину. Случилось это в шахтерском городе Сарани. Сберегательная касса заканчивала работу. Уже ушли последние посетители, кассир Чукина приводила в порядок документы. Тут-то и появились грабители. Вытащив финки, они потребовали деньги. Чукина, застигнутая врасплох, не успела взять револьвер, но она крикнула в окно о помощи, прикрыв собою деньги. Преступники, конечно, справились с безоружной женщиной, схватили деньги и револьвер. Но уйти незамеченными, как они рассчитывали, им не удалось. Крик Чукиной услышали шахтеры Андрей Полищук и Михаил Мамаков. Они немедленно сообщили о происшествии в милицию и бросились в погоню.
