Бабушка купила ей платье с огромной сияющей брошкой, колготки с люрексом и блестящую сумку. Сима, когда все это надевает, смотрит на себя в зеркало и даже перестает дышать от восторга.
– Сима, ты с гор спустилась? – спрашивает ее папа.
Через два дня я позвонила маме, решив, что та уже может говорить, не заикаясь и не крича, что я разбаловала ребенка.
– Ничего не убираю. Даже кроватку ее оставила. Не могу – так скучаю. – Мама заплакала, но тут же добавила: – Она вся в тебя! Такая же неуправляемая!
А я смотрю на Симу и думаю, что она – продолжение моей мамы. Ее кровь, ее душа, ее сердце.
Когда Симе было три года, наша бабушка заявила, что на Новый год она забирает внучку к себе в деревню, потому что девочке даже вспомнить нечего. Деда Мороза ей не вызывали, на елку не водили, даже костюм снежинки не купили. Мои аргументы, что Деда Мороза она испугается, на елке – только вирус подхватить, и все равно она не усидит на месте, а костюм – просто деньги на ветер, на бабушку не подействовали. Симу ждали три подмосковные елки, Дед Мороз из местного ДК и костюм Русалочки. Мне, если честно, было страшно, что Симе и правда будет что вспомнить. Мой сын Василий прекрасно помнит свой первый Новый год, проведенный в деревне.
Деда Мороза они с бабушкой тогда нашли под елкой на участке. Дедушка шел на вызов, но не дошел, упал и решил пару минут передохнуть. Где он забыл Снегурочку, честно не помнил. Но подарок донес. Увидев перед собой мальчика в костюме цыпленка (кажется, был год Петуха), Дедушка Мороз замотал головой и жалобно спросил:
– Ты кто? Заяц? Хозяйка, а подлечиться не вынесешь?
– Это цыпленок, пьянь! – прошипела мама.
Дедушка Мороз кивнул, попытался встать, но у него не получилось, порылся в кармане тулупа, достал сигарету, закурил и грозным голосом велел:
– Ну, давай – читай или пой! Иначе подарок не отдам! Ты знаешь, как я его нес? Чуть не разбил! Еще Снегурка половину выпила.
Дед Мороз обозвал Снегурочку нехорошим словом.
Бабушка тоже произнесла тираду из нехороших слов, забрала у Деда мешок, нашла подарок и вручила внуку, который пятился к дому.
– Пойдем, Васенька, петарды запускать, – позвала она.
Потом они запускали петарды. Одна улетела на соседний участок, и там что-то загорелось. А Дед Мороз, подлечившись чудом не разбитой бутылкой водки из мешка, полез через забор «играть в пожарника», как он сообщил Васе. На соседнем участке тоже были дети, и им было еще страшнее – они видели, как Деда Мороза снимают с забора.
Непоколебимую веру Василия в Деда Мороза я считала следствием психологической травмы, нанесенной ему в детстве.
Или вот еще был случай. Наша бабушка стояла на участке и наряжала игрушками маленькую елочку. На календаре было второе марта.
– Ольванна, у вас все в порядке? – спросил проходивший мимо сосед Игорь.
– Да, – ответила мама.
– А чего вы елку-то наряжаете?
– Так снег выпал.
– Ну да. – Игорь кивнул, соглашаясь, потому что снега было по колено.
– Ты не знаешь, в магазине в поселке остались еще подарочные новогодние наборы?
– Не знаю. А вам зачем, Ольванна, весна ж уже? Вон и в городе уже елки все убрали. И Двадцать третье февраля уже отгуляли. Помните? Вы мне перчатки подарили. Восьмое марта скоро. Роза-мимоза там всякая… духи, шампанское. Клара Цеткин… женский праздник. Ну? Помните? Хотите, я съезжу, шампусика куплю? Или чего покрепче? – Игорь искренне начал волноваться за свою соседку, которая продолжала сосредоточенно наряжать несчастное дерево.
– Игорь, ты думаешь, я с ума сошла?
– Если честно, то да.
– Это ты ребенку, внучке моей, объясни про Двадцать третье февраля и Восьмое марта! И про розы-мимозы тоже объясни. Я ей говорю, что весна наступила, скоро ручейки потекут, птички прилетят, солнышко будет светить, травка зеленая пробиваться, а она как снег увидела, так мне коробку с елочными игрушками достала. Решила, что Новый год наступил. В окно мне показывает и думает, что это бабушка с ума сошла, если про ручейки рассказывает. Ребенок – он же не Гидрометцентр. Он что видит, то и чувствует. Так что съезди в магазин и найти мне новогодний подарок. Да, и мандаринов купи. А я пойду Деда Мороза вызывать. Как ты думаешь, артисты еще работают Морозами?
– Ой, Ольванна, вы только, когда звонить будете, сразу про внучку рассказывайте. А то не так поймут, – хохотнул Игорь. – Я вот прямо за вас испугался.
– Да мне все равно уже, как меня поймут! Она вон дома уже в короне и в платье принцессы сидит и ждет. Господи, что ж за климат-то такой гадский? Да, и пришли сына своего, пусть снеговика мне слепит на участке. Что еще? Шампанское все-таки захвати. И сам приходи вечером. Я оливье сделаю…
И второго марта наша бабушка отметила Новый год. Еще раз. Во дворе стояла наряженная елочка, Дед Мороз за двойную плату водил хоровод, гости пришли с подарками. И все ради внучки. Потому что проще отметить, чем видеть ее слезы.
Ну а горку нашей бабушки соседи до сих пор вспоминают. Вот далась ей горка! Но она решила, что без ледяной горки для внуков ей никак нельзя. Деревенские жители отнеслись к этой идее без энтузиазма – в соседнем поселке есть горка, и в ближайшем городке – целых три. Но бабушка непременно хотела «свою, собственную». Соседи заливать горку отказались, и их можно понять – кому хочется вместо бани идти на общественные работы? Бабушка сделала еще одну попытку «уговорить» – бутылка коньяка, две бутылки водки и малосольная капустка, кисло-сладкая, хрустящая. Но и после этого соседи пошли в баню, а бабушка пошла домой.
В деревне давно говорят, что у нашей бабушки «дурной глаз». Ну, не в прямом смысле слова… Но если ей что-то надо, то она непременно этого добьется. Так вышло и на этот раз. Ночью у соседа от мороза прорвало трубу, вода хлестала хоть и не бурным, но неиссякаемым потоком. Сантехник в это время, видимо, тоже был в бане. Так что поутру бабушка вышла за собственные ворота и шлепнулась на попу. От ворот до дороги, по ровному скату, все было покрыто свежезалитым слоем льда, сверкавшим на солнце. Получилась прекрасная горка. Правда, ни заехать на машине, не выехать уже было нельзя. Тут же прибежали соседские дети и стали на картонках скатываться с горы, тормозя ногами в ворота так, что те трещали от ударов.
– Чего-то не хватает, – задумчиво проговорила бабушка.
Уже через полчаса ворота были равномерно прикрыты старыми автомобильными шинами, собранными по гаражам, – для безопасности и детей, и ворот. Сосед – владелец бани – достал надувную лодку и выдал визжащим от восторга детям – на ней они скатывались с горы и врезались в шины. Сантехник сказал, что пока поменять прорванную трубу никак нельзя, и вечером снова залил горку водой – чтобы была поровнее и покруче.
Все соседи дружно отметили торжественное открытие склона, удивляясь, как это они раньше жили без горки? Но бабушка все-таки испортила общий праздник, напомнив, как летом предлагала вырыть общественный бассейн на пустыре, а ее никто не поддержал.
– Ну, Ольга Ивановна, трубы у нас сами знаете какие, – хмыкнул сантехник. – Летом я вам бассейн гарантирую!
А на весенних каникулах бабушка отправила Васю и двух его друзей – Витю и Сашку – в поход. Мальчикам было по двенадцать лет. Эту идею поддержал папа Вити, майор милиции, и мама Сашки, жена эмчеэсовца. Мальчикам собрали провизию и наборы юных следопытов – тушенку в настоящих железных банках, открывалку старого образца, перловую крупу, котелок, спички, веревку, фонарик, питьевую воду, перочинный нож.
Сердце у меня дрогнуло, и я позвонила маме узнать, как там Вася. Бабушка играла с майором в шахматы, а Сашкина мама пила вино. Мальчиков к тому времени не было уже пять часов. И никто даже не волновался!
– Мама, там же лес! А в лесу маньяки! – заорала я как полоумная, натягивая джинсы, чтобы ехать за сто пятьдесят километров искать сына.
– Нет, там только зубры ходят и кабаны. Маньяков нет, – спокойно ответила мама.
– А дорога? Там же машины? – еще громче заорала я.
– Нет. Машин нет. Опять раскопали и знак объезда поставили.
– Алкоголики!
– Они у нас мирные. И в это время уже все пьяные.
– Мам, а если они заблудились?
– Так у меня тут и МЧС, и милиция на веранде сидят. Если что – быстро найдем.
– Река! Там же река! Если они утонут?
– Хорошо, сейчас позвоню Коле, у него есть знакомый на барже.
– Они могут порезаться ножом, обжечься, ошпариться, отравиться вашей тушенкой! Как вы вообще до этого додумались?
– Когда тебе было пять лет, ты ездила одна в поезде двое суток. В семь лет ты умела ошпаривать и ощипывать курицу. В восемь заблудилась в тайге. В десять провалилась под лед на реке. В одиннадцать одна летала на самолете. В двенадцать могла и суп сварить, и мясо пожарить. В тринадцать месяц жила одна. В пятнадцать заработала первые деньги. Моему внуку уже двенадцать лет, а он совершенно не готов к жизни!
