— Знаешь, Оля, я сегодня поговорила с женой Аркадия Александровича.
Тимирбулатова резко обернулась ко мне.
— В самом деле? И каков итог?
— Сомневаюсь, что это она на тебя охотится.
— Тогда кто? — В ее голосе прозвучал неподдельный страх.
— Мы с Костей идем по следу, — уклончиво ответила я. — А что касается Натальи Майоровой, для полноты картины я бы хотела поговорить о ней и с тобой. Это не испортит тебе аппетит?
— Нет, нисколько, — сказала Тимирбулатова. — Я вполне могу пообщаться с тобой на эту тему во время обеда.
— Вот и хорошо.
Мы с Ольгой вышли из театра на улицу.
Когда до угла нам оставалось метров двадцать, боковым зрением я заметила, как от противоположной стороны отъехала темно-вишневая «шестерка» и медленно поползла вслед за нами. Сигнал тревоги пронзил меня с головы до пят. Я интуитивно почувствовала опасность для своей клиентки, исходившую от этой «шестерки».
Я сделала так, что с моего плеча слетела сумочка и упала на асфальт. Нагнувшись за ней, я бросила более пристальный взгляд на темно-вишневую машину. В салоне сидел только один человек, он же и вел автомобиль. Разглядеть его было практически невозможно. Парень весь ссутулился, а лицо его было закрыто высоко поднятым воротником плаща. На глаза, почти до самого носа, надвинута черная кепка. Я расстегнула сумочку и коснулась рукой холодного металла револьвера. Но воспользоваться им не успела. «Жигуленок» поравнялся с нами, и его боковое стекло поползло вниз. То, что сейчас грохнет выстрел, я поняла раньше, чем увидела оружие в руках убийцы.
— Что у тебя случилось? — Как назло, Ольга остановилась на повороте, поджидая меня.
— Ложись! — крикнула я ей и бросилась к Тимирбулатовой.
Выстрел и наше падение слились воедино. Пуля, выпущенная из оружия противника, просвистела прямо у меня над ухом и сбила штукатурку со стоящего рядом здания. Ни секунды не размышляя, я выхватила из сумочки свой револьвер и, не вставая с земли, выстрелила по «шестерке». Моя пуля также не достигла цели. Чиркнула лишь по переднему крылу автомобиля, высекая из металла искру.
Злоумышленник не стал дожидаться дальнейшего развития событий и в ту же секунду ударил по газам. «Жигуленок», еще мгновение назад производивший впечатление сонной мухи, вяло ползущей по асфальту, стремительно сорвался с места и понесся прочь.
Я вскочила на ноги. Револьвер все еще был зажат в моей руке, но стрелять вслед удаляющейся цели было бессмысленно. Проделав красивый вираж, автомобиль скрылся за поворотом. Но запомнить номер машины я все же успела.
— Иди в кафе! — приказала я Тимирбулатовой, видя, что та уже тоже приняла вертикальное положение. — И никуда не уходи без меня. Поняла?
Она кивнула, испуганно моргая глазами.
Я остановила первую же машину и, махнув перед носом водителя красными корочками, коротко бросила:
— Преследование преступника!
Он не стал задавать глупых вопросов и покорно переместился на пассажирское место. Я села за руль.
— Только поосторожнее с машиной, — мрачно насупившись, произнес частник.
— Расслабься.
Разумом я, конечно, понимала всю бессмысленность своей затеи с преследованием. Стоило нам только выскочить на угол, за которым скрылся убийца, как сразу же стало ясно, что того и след простыл. Поворотов на этой улице было множество. Он мог скрыться за любым из них. Мог вообще уйти дворами. Но уж больно мне хотелось прищучить наглеца.
На предельно возможной скорости я поколесила минут пятнадцать-двадцать по микрорайону, то и дело сворачивая вправо, влево, но результат был нулевым. Нигде даже в отдалении не мелькнула темно-вишневая «шестерка».
Тяжело вздохнув, я покинула салон автомобиля и отпустила частника на все четыре стороны. По пути в кафе позвонила из телефона-автомата своему старому знакомому, работавшему в органах, и попросила его узнать по своим каналам, кому принадлежит машина с номером, который ему и продиктовала. Он пообещал выяснить и перезвонить мне по телефону, оставленному мной для контакта. Телефон этот был, разумеется, Олин.
Но я не очень рассчитывала на успех с этой зацепкой. В том, что «шестерка» будет числиться среди угнанных за последние сутки, я почти не сомневалась. Но вдруг повезет.
Оля была молодец. Она послушно сидела в кафе и дожидалась моего возвращения. Нервы, правда, у нее были на пределе. Ее слегка колотило от страха, а лицо покрывала мертвенная бледность.
— Не догнали? — При моем появлении она даже привстала.
— Какое там! — Я махнула рукой и плюхнулась на стул напротив Тимирбулатовой. — Парень, видать, опытный оказался. Скрылся моментально.
В полном молчании мы с Олей заказали себе обед, и, лишь когда я отдышалась, а она пришла в себя от страха, мы возобновили разговор.
— Ты эту машину не знаешь, Оля? — спросила я.
— Нет. — Она покачала головой. — Хотя, если честно, я могу и не помнить. Редко обращаю внимание на машины, все больше на людей.
— Молодец! — похвалила я ее. — Испугалась?
— Еще бы! Я вообще не знаю, как буду дальше жить, если на каждом углу меня подстерегает опасность, грозящая смертью.
— Это ненадолго, обещаю тебе. Скоро мы положим конец всем этим покушениям на тебя, и ты заживешь мирно и счастливо, — заверила ее я.
— Уверена?
— Вне всяких сомнений. — Я приступила к трапезе, и Тимирбулатова тут же последовала моему примеру. — Мы, кажется, собирались с тобой обсудить персону Натальи Майоровой.
— Собирались. — Мысли Оли были заняты совсем другим.
— Оля, — окликнула я ее и через стол тронула за локоть. — Отвлекись, пожалуйста, от покушений и вернись в реальность.
— Легко сказать, — вздохнула Тимирбулатова.
— Оля, поверь мне, — сурово произнесла я. — Надо не думать о покушении, а стараться предотвратить его.
— А как?
— Предотвращать буду я, а ты должна лишь помочь мне в этом.
— Я готова. — Она открыто смотрела мне в глаза.
— Вот и хорошо. Я уже говорила тебе, что имела сегодня честь познакомиться с госпожой Майоровой. И мне не показалось, что она настроена агрессивно.
— Выходит, смирилась уже, — улыбнулась Тимирбулатова.
— Что значит «уже»? — насторожилась я.
— Поначалу она метала громы и молнии, узнав о том, что Аркадий с ней расходится. Хотела во что бы то ни стало удержать его. Даже приезжала ко мне, устраивала скандалы…
— Что-что? — перебила я клиентку. — Наталья приезжала к тебе и устраивала скандалы?
— И еще какие! Даже угрожала.
— Ты не говорила мне об этом, — сощурилась я.
— Как же не говорила? Вспомни. Я сказала, что скорее всего она организовала на меня покушения.
— Об этом я помню. Но об угрозах не было ни слова.
— Значит, я забыла сказать. — Оля виновато опустила голову.
— Что это были за угрозы?
— Ну, если я не оставлю Аркашу в покое, то сильно пожалею об этом.
— Так и сказала?
— Так или почти так, какая разница. Она много чего говорила тогда. Чуть ли не в истерике билась.
— Интересно, — протянула я.
Олины слова в корне меняли то представление о Наталье Майоровой, которое у меня сложилось о ней после нашей встречи. Я уже было полностью вычеркнула ее из кандидатов на роль убийцы. А тут вон оно как! Угрозы были.
— А Аркадий Александрович знал об этом? — задала я очередной вопрос.
— Знал. Я говорила ему. Да и, по его словам, Наташа не скрывала своих чувств ко мне.
— И как он реагировал?
— Никак. — Оля, кажется, успела успокоиться, и сейчас разговор давался ей легче. — Он всегда называл свою жену круглой дурой. Говорил мне, что не стоит обращать внимания ни на нее саму, ни на то, что она говорит.
— А ты?
— Я и старалась не обращать. А потом, когда начались покушения на меня, и в частности, то покушение, когда я получила ранение, — Тимирбулатова непроизвольно дотронулась до плеча, — в голову мне пришла мысль: «А не Наташиных ли рук это дело?» Этой мыслью я и поделилась с тобой. Но если ты уверена, что это не она, зачем я буду с тобой спорить, Женя. Тебе виднее.
— Теперь я не так уж и уверена в этом, — задумчиво произнесла я.
Мне расхотелось задавать Оле какие-либо вопросы. Я целиком и полностью переключилась на собственные размышления. Получается, что Наталья Майорова подходит на роль убийцы не хуже других. Только мотив здесь иной. Ревность. Или? В самом деле, мне ведь совсем ничего не известно о супруге Аркадия Александровича. Вдруг она тоже была одной из жертв Ласточкина? Может, он и ее шантажировал? А развод, ревность — все детали, мелочи. В общем, я запуталась окончательно.
Покончив с чревоугодием, мы вернулись в театр. Вернее, зайти в само здание мы не успели. У самого входа нас перехватил Жемчужный.
— Есть новости, Женя, — обрадованно сообщил он.
