— Люди так хрупки, правда, — с сожалением произнесла рабыня, ища в темно-карих глазах управляющего правоту своих слов. — Я всё чаще думаю о том, чтобы тоже стать вампиром.
— Выброси эти глупости из головы, — нахмурился Вергилий. — Мы уже говорили об этом.
— А может, я не пожалею, как знать? — не сдавалась Клэр.
— Пожалеешь. Рано или поздно пожалеешь, но вернуть ничего уже будет нельзя.
— Вер, расскажи мне свою историю, пожалуйста, — эта просьба далась нелегко рабыне, но ей хотелось знать, хотелось понять, почему разговоры об обращении вызывают такой негатив, что у Вергилия, что у Хаолла. Даже князь, кажется, не очень рад быть вампиром.
— Вер? — заинтересовано повторил вампир свое имя, — Мне нравится, как звучит. Особенно из твоих уст.
Легкая улыбка прошлась по его губам. А за ней последовал тяжелый вздох. Отпустив руки девушки, мужчина развернулся в кресле, усаживаясь прямо и затих, уставившись в стену перед собой. Клэр не знала, расскажет Вергилий о своем прошлом или нет, но терпеливо ждала, не нарушая тишину.
— Мне тогда было тридцать пять, и звали меня Витэр… — наконец, произнес вампир и закрыл глаза, погружаясь в воспоминания…
…
— Нарина, когда ты собираешься бросить работу в замке? — обнимая жену и поглаживая ее заметно выпирающий живот, требовательно спросил Витэр.
— Потерпи еще пару месяцев, и я буду только твоя, — смеясь, вывернулась супруга и чмокнула мужчину в щеку. — Не волнуйся, милый, барон понимает мое положение и работу дает легкую. А сейчас мне пора, в замке вечером большой прием. Я постараюсь уйти домой пораньше, от меня на самом празднике толку мало.
— Уже жду не дождусь вечера.
Витэр поцеловал жену и проводил ее до края деревни. А после работы в поле весь вечер поглядывал на часы. Стрелки нещадно отсчитывали минуты, приближая ночь, а супруга все не возвращалась. Лишь рано утром деревенские жители, что работали в замке вместе с Нариной, привезли мужу ее хладное тело и компенсацию от хозяина. Она лежала, укрытая простыней на телеге, бледна и иссушена. Кто сотворил такое с беременной женщиной деревенские не говорили. Боялись. Тогда мужчина, предав ритуальному огню тело горячо любимой жены вместе с нерожденным ребенком, сам отправился за ответами к своему барону. Полдня пришлось Витэру ожидать встречи с лордом Пирэусом, а тот словно нарочно, томил беднягу, откладывая время встречи. Наконец, барон фон Оберош снизошел до своего подданного и явился в гостевую.
— Ты хотел меня видеть, Витэр. Я весь во внимании.
— Милорд, я хочу знать, кто и за что так поступил с моей женой, — с волнением обратился мужчина к лорду, теребя в руках головной убор.
— Ты говоришь про Нарину, я полагаю.
— Да, милорд.
— Я сочувствую твоему горю, но помочь не могу, — развел руками барон. — Разве что выплатить компенсацию. Тебе ведь ее передали?
— Мне не нужна компенсация, мне нужна, правда! — еле сдерживался, чтобы не закричать селянин.
— Видишь ли, в тот вечер замок был полон гостей, я не могу тебе назвать кого-то конкретного, — пытался успокоить подданного лорд, хотя получалось плохо, мужчина только больше заводился.
— Вы должны знать!
— Хватит! — не выдержал барон Пирэус. — Смирись. Прими соболезнования, выплату и отправляйся домой. Забудь и живи дальше.
— Забыть? — захлебываясь эмоциями, повторил вдовец. — Забыть женщину, которую люблю? А не рожденный ребенок? Он в чем виноват?
— Хватит, я сказал! Это приказ твоего землевладельца!
— Я этого так не оставлю! Я найду гада и поквитаюсь. С вашей помощью или без, — выплюнул Витэр в лицо своему лорду и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.
Как вернулся домой, селянин не помнил. Просто шел, переставляя ноги, а перед глазами стояла милая улыбка жены. Ее нежный голосок раздавался в голове тревожа душу и раня сердце. Витэр достал из погреба крынку крепкого сидра и пил, пока не отключился. Ближе к обеду следующего дня его разбудил тихий стук в окно. Подняв тяжелую голову, мужчина с трудом доплелся до двери и выглянул во двор. Знакомый парнишка лет двенадцати, не спрашивая разрешения, юркнул в дом. Витэр зашел следом и вопросительно посмотрел на мальца.
— Дядьку Витэр, я знаю, что случилось с вашей жёнкой. Только вы это, тятьке моему не говорите.
— Не скажу, — пообещал мужчина и, махнув залпом студеной воды, сел на лавку напротив пацана.
— Я на празднике разговор подслушал. Наш барон с гостем спорил. Уговаривал его, успокоится и слетать в город за порцией запрещенки. Просил не трогать служанку, мол, беременна она, жалко и все такое. Да только гость слушать не стал. Сказал она как раз по этой причине подходит, и если он не заглушит жажду, то станет безумнее самого Азазелло. Хозяин крикнул: “Посмотри, до чего тебя полеты в мир людей довели, ты больше не контролируешь себя!” Потом назвал гостя одержимым и ушел из комнаты. Я проследил за тем другим. Он тетку Нарину в чулан уволок и стал пить кровь. Она кричала, просила остановиться. Но он не остановился, пока она, бездыханная, к ногам его не упала. Опосля я убежал. Дюже страшно было.
— Тебя никто не видел?
— Не-е-е. Никто. Говорят, детей вампиры меньше чуют, запах еще слабый.
— А имя? Имя его вслух не называли? — подобрался мужчина, как хищник перед прыжком.
— Один раз. То ли Дарли, то ли Дарлиус. Я не расслышал, — парень виновато глянул на мужчину и шмыгнул носом.
— Ты молодец, Жанко, храбрый малый, — потрепал по голове пацана Витэр. — Спасибо тебе от чистого сердца. Только о том, что мне рассказал, молчи.
— Нечто я сам не понимаю, не маленький ужо.
— Вот и правильно… и правильно… — мужчина суетливо провел ладонью по губам и подбородку, — А теперь беги, небось, дома мать заждалась. Да скрытно, через сарай мотай.
Жанко кивнул и прошмыгнул во двор через черное крыльцо. После ухода мальчика Витэр ополоснул лицо колодезной водой и стал собирать вещи в котомку. Много не брал, только самое ценное. Хотя самое ценное теперь пеплом по земле развеяно. Не прощаясь ни с кем из соседей, ночью, словно вор, тенью скользнул он между домов и навсегда покинул деревню. То, что уже не вернется обратно, знал. Даже если жив останется после схватки с вампиром. Все равно нет больше дороги домой. Да и дома больше нет. А куда идти, Витэр знал. Имя барона Дарля уже упоминалось в деревне. Про его одержимость если и не знали, то догадывались.
Все вампиры, злоупотребляющие кровью жителей иных миров, в итоге становились одержимыми. Кровь местных уже не удовлетворяла их. Каждый раз хотелось больше и больше, пока разум не покидал их окончательно. Тогда они превращались в неконтролируемых животных. Для таких случаев, пусть и редких, существовал отряд охотников. Они тоже были вампирами, и в их обязанность входили отлов и казнь одержимых. Нарине тогда просто не повезло. Барон Дарль уже давно не мог найти проход к человеческому миру и испытывал нестерпимую жажду. И лишь кровь беременной могла помочь ее погасить. Это не то же самое, что чистая кровь иных миров, но гораздо больше, чем обычная кровь местных людей или животных.
Мрачный замок барона Гэрима Дарля показался на горизонте. Но найти жилище вампира, не значит подобраться к нему самому. Привратник проводил Витэра в общую комнату для прислуги и велел ожидать управляющего. Благо ждать пришлось не долго.
— Итак, человек, ты ищешь работу. Почему именно в нашем замке? — вампир недоверчиво окинул взглядом мужчину.
— Я поселился в одной из деревень барона, куда ж как не к нему мне идти, — выдал Витэр заготовленный ответ, отрывисто произнося слова из-за волнения.
— А что ты умеешь?
— Все что угодно, — пожал плечами селянин. — Могу в саду, могу в доме. Работы я не боюсь, руки крепкие. С деревом управляюсь ловко.
— Определю тебя к нашему деревщику в помощь, а там видно будет, — поразмыслив, озвучил свое решение управляющий.
— Благодарю, лэр, — неловко кивнул селянин, сгибая спину.
— Как твое имя? Семья есть?
