Этот союз, заключённый между Богом и человеком, - результат героических усилий человеческого духа и работы человеческого разума, результат, достигнутый у мифических истоков времени теми поистине святыми праотцами народов, чья судьба, преодолев высшую ступень - личность, перешла в область сверхличного, в мифологическую область нуминозных образов, став сверхличным, типическим образцом, судьбою нации. Ценою этих усилий и этой работы человечество смогло осознать и сформулировать то, что предназначено ему свыше: смысл, значение, цель и средства её достижения. Данное изначально, это божественное предназначение и обетование, связующее физический, душевный и духовный миры, представляет собой саму жизнь, её образ, законы и условия, первичный и неизбывный опыт, которому подчинено и которым обусловлено существование всех причастных к нему людей, унаследовавших его по праву рождения. Непознанное и бесформенное, оттого пугающее и сверхъестественное, это наследство пребывает в области бессознательного, в самой природе психического. Если эта связь с Богом осознана, если наследство ассимилировано личностью, оно даёт ей великую духовную силу, просветляет разум и наделяет существование смыслом. Если же нет, то его влияние, не теряя силы, не имеет, однако, направления и формы; сила его, не укладываясь в категории добра и зла, действует непредсказуемо и слепо.
Каждая нация заключает подобный союз с высшими силами. По существу, без такового общность людей остаётся механическим соединением, историческим или политическим союзом, союзом сугубо мирским, а потому временным и неустойчивым, союзом, заключённым между людьми и имеющим человеческую, преходящую и шаткую основу. Нацией подобный союз именоваться не может, и какой бы мощной инфраструктурой, экономическими или патриотическими объединяющими мотивами этот союз ни обладал, его судьба предрешена, он обречён на ту же участь, что и всякий искусственный, не имеющий духовного содержания продукт человеческой деятельности.[8] Тем хуже, если его существование не только лишено духовной санкции, но идёт в разрез с божественной волей, если он был создан путём уничтожения какой-либо естественной, то есть полноценной нации, а значит, вопреки воли её богов и с нарушением существующего между этой нацией и её богами союза. В мировоззренческой системе этой нации такие поработители прокляты, вся нуминозная энергия, которой насыщена исконная для этой нации земля, будет направлена против них. Своих же богов, своей духовной силы и помощи небес рукотворные образования не имеют.
Итак, всякая нация заключает свой союз со своим Богом, союз Бога и человека, определяющий духовные ориентиры и тем самым, с одной стороны, формирующий восприятие и мышление, с другой же, налагающий на всякую душу определённые обязанности, взамен давая обетование священного Исхода, открывая врата в Рай и ставя на пути к нему указатели и знаки. Общепринято мнение о том, что различие религий, национальные отличия в восприятии и выражении богооткровенного опыта - следствие различий в душевном складе народов, в природе и характере их натуры, через призму которой они постигают Бога. Однако столь же правомерна и обратная связь: различие в психическом облике и менталитете наций задано свыше и выражает собой ту самую идею, мысль, которой эта нация является в божественном разуме. Здесь, в первую очередь, следует, насколько это возможно, дифференцировать понимание божественного, во-первых, как абсолютной реальности и, во-вторых, как психического феномена, иными словами, отличать Бога от мысли человека о Боге. Во втором случае божественную, нуминозную реальность следует понимать как образную проекцию глубинных событий в человеческой душе, которую, таким образом, должно считать источником этой реальности. Однако таким рассудочным образом картину мироздания не исчерпать, поскольку трудно не задаться вопросом о том, что есть источник самой души, откуда берутся в ней все эти события и образы. Поэтому, с учётом упомянутого выше различия Бога как такового и бога как феномена душевной жизни человека, связь между человеком и Богом является взаимозависимой; это - двусторонний союз. Такова же, например, связь человека с миром, взаимозависимая связь, в которой едва ли возможно найти начало и конец, отличить причину от следствия. В какой мере представление человека о внешней действительности зависит от форм его восприятия и мышления, а в какой спровоцировано самой действительностью, сказать по-прежнему нельзя. То, что в лингвистике называется наивной картиной мира - явный тому пример, когда представление о мире формируется языковой системой, сформированной в соответствие с представлением о мире и являющейся его отражением в восприятии человека, восприятии, обусловленном языковой системой.
Так, всегда имея ввиду различие между божественной реальностью и представлением о таковой и памятуя взаимную между ними связь, становится вполне очевидно, что ни в коей мере не противоречит ни единству мироздания, ни общности законов человеческой жизни тот факт, что каждая нация имеет свои собственные не только взаимоотношения с Богом и миром божественного, не только свой собственный Космос, подобие которого она воссоздаёт на земле, но и, условно говоря, свой Рай и свой Ад. Что касается объективного положения вещей, если о таковом вообще возможно говорить в данном отношении, то мы бы выразили его евангельской фразой "по вере вашей да будет вам". Обоюдный завет нации с Богом - это, прежде всего, представление о некоей цели и о смысле бытия как стремления к этой обетованной цели. Проще говоря, это - учение о спасении души. Так как целью в таком случае может быть не только спасение души в индивидуальном проявлении, но и спасение души общей, национальной в коллективном воплощении. На протяжении тысячелетий наиболее духовно одарённые и чуткие представители нации шаг за шагом продвигаются к осознанию и выражению законов и принципов заключённого нацией союза с богом. Не чем иным как описанием истории такого осознания есть Ветхий Завет. В большей степени, нежели религия, ныне утратившая свою нуминозную сущность, вышедшая из человеческой души на поверхность гуманитарных абстракций или вовсе завязшая в политических амбициях, - в куда большей степени душа нации, её коллективная память, мифология, фольклор, традиции и обряды хранят добытые сподвижниками национального духа заветы и законы некогда установленного и с тех пор всегда живого, нерушимого союза. Бессознательные сферы души, где хранятся архетипические первообразы и так называемые архетипы трансформации т.е. типичные ситуации, средства и пути, представляют собой содержание этого завета, суть связи души человека с богом, однако, содержание это бесформенно и, чтобы быть осмысленным, ему необходима форма той или иной мысли, идеи, образа. Именно этими формами и является всё мифологическое и мистическое наследие нации, в совокупности своей представляющее весь опыт жизни как таковой, опыт, отображающий первоначальный опыт жизни божественной. Эти образы и идеи выступают для нации своеобразными ориентирами и указателями на пути к обетованной цели - к Раю, к блаженству и успокоению души. Очевидно, что различные указатели ведут различными же путями и в итоге приводят к различным целям.
Поскольку подобные представления о безусловных ценностях идут из архаических глубин души, имеют нездешнюю природу и подразумевают нездешние же цели, то рассматривать их нужно безотносительно благоприобретённых канонов общечеловеческой нравственности, этики и гуманности, с которыми они несовместимы, как несовместимы с ними Бог, природа и судьба. Здесь имеется в виду совсем иное, не прагматическое и не гуманистическое, а высшее, стихийное, космическое понятия блага, ничего общего не имеющее с обывательским представлением о добре, благополучии или выгоде. Само собою разумеется также то, что эти священные, укоренённые в духовном мире представления имеют неизмеримо большую убедительную и побудительную силу, нежели нравственные устои и образы мышления, выработанные и навязанные человеку цивилизованным социумом, потому, что их сила - это сила нуминозная. Именно она заставляет некоторые племена Южной и Западной Африки по сию пору заниматься людоедством, что, совершенно очевидно, связано не с гастрономическими качествами человеческого мяса, а с культом вуду и магией мути. Каннибализм - это крайний пример того, насколько образы и каноны мышления и поведения, укоренённые в божественной реальности, идут вразрез с понятиями и канонами той морали, которую мы называем общечеловеческой, но на самом деле это мораль иного духовного эгрегора - нашего европейского. Если мы посмотрим на каннибализм или человеческие жертвоприношения в иных культах и культурах с этой точки зрения, мы поймём, что исходным мотивом будет не невежественная кровожадность, а соответствие этих народов своим нуминозным силам, духам и божествам, которые и воплощает тот или иной народ. Однако, сколь они ни кровожадны, они будут определять и поведение и, собственно, понимание самой морали представителей той нации, в мировоззрении которой они имеют священное значение до тех пор, пока иной, более гуманный образ не займёт их место, переняв на себя их духовную, магическую, священную значимость. Такое становится возможно лишь благодаря духовным подвигам, поистине сверхъестественным усилиям тех легендарных полубожественных личностей, кто смог собственными силами победить стихию бессознательного хаоса и отвоевать у неё новое представление о священном, новый божественный образ взамен устаревшего. Поэтому можно предположить, что нуминозный эгрегор не статичен, а есть динамичная и развивающаяся сила во взаимодействии со своим народом, его величайшими деятелями. Такой личностью, лучше сказать, сверхличностью был, например, Авраам, сумевший открыть для своего народа священный смысл замены человеческой жертвы на животную, наделив этот акт божественной силой, найдя для него прототип в духовной реальности, сделав его, по сути, жестом Бога, актом божественной воли. Только так и никак иначе, возможно столь кардинальное изменение, как смена представления о грехе и добродетели вплоть до того, что бывшее ещё вчера добродетелью сегодня считается уже смертным грехом и скверной, причём смена не только в сознании человека, но, главное, в его подсознании. И только так, соответственно, и происходит духовная и нравственная эволюция человечества, только, условно говоря, с санкции Бога, только будучи закреплена в божественной реальности и, следовательно, получив духовную, а не прагматическую, не утилитарную и вовсе даже не рационалистическую значимость для человеческой души. Чаще всего этот процесс замены происходит по принципу сходства. Так, например, религиозно-мистическим смыслом каннибализма считается энергетическая связь между едоком и съедаемым, передача силы и других качеств от последнего к первому. Наивысшей формой этого архетипа трансформации является обряд евхаристии в христианстве. "Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нём", говорит Иисус.
