— Мы погибли, — шипел он сквозь проклятья, — совершенно сокрушены. И только твою сестру и тебя нужно за это благодарить.
— Возможно, если Вы поговорите с виконтом… — сказала подавленно Шарлотта. Она никогда не была близка с отцом, но всегда жаждала его одобрения.
Торнтон резко поднялся и бросил свою салфетку на стол. Шарлотта отпрянула у него с дороги, когда он вылетел из комнаты, и последовала за ним, стараясь держаться на почтительном расстоянии. Но когда отец достиг библиотеки, он повернулся к ней и гневно произнес:
— Что ты здесь делаешь? Ты уже сделала достаточно! Марш немедленно в свою комнату и не выходи, пока я не позволю.
— Я считаю, — раздался низкий голос из холла, — она должна остаться.
Шарлотта оглянулась. Нед спускался с последней ступеньки. Выглядел он великолепно в своем свадебном костюме.
Ее отец больно ткнул локтем Шарлотту под ребра и прошипел:
— Ты сказала, что он знает.
— Он знает.
— Тогда почему, черт побери, он так вырядился?
От необходимости отвечать ее избавило приветствие виконта.
— Хью, — сказал он, кивая Торнтону.
— Милорд, — ответил ее отец, удивляя ее. Она считала, что отец давно зовет виконта по имени, но, возможно, его нервное состояние привело к тому, что он счел необходимым проявить большее уважение этим утром.
Нед кивнул головой в сторону библиотеки.
— Пройдемте?
Господин Торнтон двинулся вперед, но Нед его мягко отстранил:
— Сначала Шарлотта.
Шарлотта понимала, что отец умирает от любопытства в сложившейся ситуации, но решил пока его не выказывать. Вместо этого он просто отодвинулся и дал ей пройти. Поскольку она проходила близко к виконту, Нед успел наклониться и пробормотать:
— Интересный выбор платья.
Шарлотта почувствовала, что краснеет. Она надела одно из своих утренних платьев, а не свадебный наряд Лидии, как он велел.
Мгновение спустя они все уже были в библиотеке за плотно закрытой дверью.
— Милорд, — сразу заговорил Торнтон, — позвольте мне сказать, что я ничего не знал…
— Достаточно, — сказал решительно Нед, остановившись в центре комнаты. – У меня нет ни малейшего желания обсуждать поведение Лидии или ее тайное бегство с Макбэнксом.
У господина Торнтона нервно заходил кадык на его мясистой шее.
— Не желаете?
— Естественно, я был возмущен предательством Вашей дочери…
Которой? – задалась вопросом Шарлотта. Прошлой ночью он казался более рассерженным на нее, чем на Лидию.
— …но это не трудно будет исправить.
— Я сделаю все, что Вам угодно, милорд, — поспешил его уверить Торнтон. – Что угодно, если это в моих силах…
— Хорошо, — мягко произнес Нед. – Тогда я беру ее, — он подошел ближе к Шарлотте, — в жены.
На это заявление господин Торнтон только быстро моргнул, а потом недоуменно спросил:
— Шарлотту?
— Совершенно верно. Я не сомневаюсь, что она будет мне лучшей женой, чем могла быть Лидия.
Представив обеих своих дочерей, он спросил снова:
— Шарлотту?
— Да.
Этого оказалось достаточно, чтобы убедить Торнтона.
— Она Ваша, — решительно сказал он, — раз Вы этого хотите.
— Отец, — выкрикнула Шарлотта, не в силах поверить, что он говорит о ней, как— будто она была ничего не стоящим внимания предметом мебели или мешком муки.
— Этим утром мы поженимся, — продолжил Нед. – Я достал специальную лицензию, и в церкви уже все готово к венчанию.
— Замечательно. Просто прекрасно, — с облегчением, заметным в каждом его жесте, сказал Торнтон. – У меня нет никаких возражений, и … эх… соглашение остается прежним?
Лицо у Неда вытянулось под нетерпеливым взглядом ее отца, но все, что он ответил было:
— Конечно.
На этот раз господин Торнтон даже не потрудился скрыть свое облегчение.
— Хорошо, очень хорошо. Я… — прервался он, обратившись к Шарлотте. – Ну чего ты ждешь, девчонка? Тебе нужно еще приготовиться!
— Отец, я…
— Ни слова! Прочь отсюда.
— Я считаю, что Вы должны разговаривать с моей будущей женой более вежливым тоном, — угрожающим голосом произнес Нед.
Господин Тоорнтон оглянулся на него и заморгал в шоке.
— Конечно, конечно, — сказал он. — Теперь она Ваша, так или иначе. Все будет, так как Вы хотите.
— Я думаю, — сказал Нед, — что хочу остаться наедине…
— Разумеется, — согласился Торнтон, хватая Шарлотту за запястье. – Иди. Виконт хочет остаться один.
— Наедине с Шарлоттой, — продолжил Нед.
Торнтон внимательно посмотрел на виконта, затем на Шарлотту, затем снова на Неда.
— Я не думаю, что это – мудрая мысль.
Нед просто выразительно поднял брови.
— Очень много неблагоразумных поступков было совершено в последнее время, не так ли? И думаю, что этот будет наименее неприличным из всех.
— Конечно. Конечно, – с этими словами, Торнтон торопливо покинул комнату.
Нед смотрел, как его избранница наблюдает за уходом отца. Она чувствовала себя беспомощной – это можно было прочесть по ее лицу. И еще, вероятно, преданной. Но отказывался брать на себя вину по этому поводу. Его сердце и его душа знали, что союз с Шарлоттой был абсолютно правильным решением. Он сожалел, что должен был применить жесткость, что бы достигнуть этой цели, хотя Шарлотта все-таки не была невинна в недавнем повороте событий, не так ли?
Нед шагнул к ней и коснулся ее щеки.
— Мне жаль, что для тебя это происходит слишком быстро, – сказал он нежно.
Она никак не откликнулась.
— Уверяю тебя…
— Он даже не спросил меня, — сказала она ломающимся голосом.
Нед придвинул свое лицо ближе, глядя вопросительно в ее глаза.
— Мой отец, — сказала она, сморгнув слезы. – Он даже не спросил меня, чего я хочу. Как-будто меня здесь и вовсе не было.
Нед наблюдал за ее лицом. Как она старалась оставаться сильной и стойкой. Он видел ее храбрость и силу духа и внезапно понял, чего это ей стоило. Шарлотта Торнтон получала свадьбу, подготовленную для ее сестры…
Но, ей-Богу, она получит предложение, достойное нее.
Он опустился на одно колено.
— Милорд, — от неожиданности, пропищала она.
— Шарлотта, — выразительным голосом, произнес он, — я нижайше прошу твоей руки.
— Нижайше? – отозвалась она эхом, глядя на него с сомнением.
Он взял ее руку и поднес ко рту.
— Если ты не скажешь да, — сказал он, — я потрачу годы на мечты о тебе, наилучшей жене.
— Ты рифмовал, — нервно засмеявшись, сказала она.
— Я не специально, уверяю тебя.
А затем она улыбнулась. По-настоящему. Не широкой, сияющей улыбкой, а мягкой, нежной, но от этого, не менее прекрасной. Глядя ей в глаза, он как-будто прозрел. Он любил ее. Любил эту восхитительную женщину и, видит Бог, не может представить свою жизнь без нее.
