Впрочем, в ослепительном блеске этой сине-красно-золотой залы было что-то хвастливо — напускное. Она напомнила Катрин безумные костюмы толстого Жоржа де Ла Тремуйля, который считал себя одетым, только нацепив золотые украшения весом в несколько килограммов. В этой вызывающе-роскошной зале совершенно затерялись хозяева замка: лишь приглядевшись, Катрин различила фигуры старого сеньора в черном одеянии и молодой женщины в светло-сером платье. Между тем старик, встав с кресла, уже шел навстречу гостье.
— Добро пожаловать в наш замок, благородная госпожа! Я Жан де Краон и распоряжаюсь здесь в отсутствие моего внука Жиля де Рэ. Его посланник уже несколько дней назад известил нас о вашем прибытии. Мы беспокоились за вас.
— Путь был нелегким, и я потеряла много времени. Благодарю вас, мессир, за вашу заботу.
Произнося эти слова, она глядела на молодую женщину, к которой повернулся сир де Краон.
— Позвольте представить вам мою внучку. Ее, как и вас, зовут Катрин. Она супруга Жиля, из благородного дома Ту а ров.
Обе женщины, церемонно поклонившись, внимательно изучали друг друга из-под скромно прикрытых век. Госпоже де Рэ на вид было около двадцати шести лет; ее можно было бы назвать красивой, если бы не тени под темными глазами, в которых застыло испуганное выражение, словно у лани, затравленной охотниками. Она была высокого роста, стройная, но ее портили худоба и бледность. Цвет лица напоминал пастельные тона старинных миниатюр, подернутых дымкой времени. Небольшая голова с белокурыми косами, уложенными над ушами, длинная изящная шея…
Во всех ее движениях чувствовалась прирожденная аристократка, и Катрин вспомнила свою сестру Лоиз, бенедиктинку из монастыря в Таре, в Бургундии. Лоиз была похожа на эту молодую женщину, но никогда в ней не было такой покорности, такой печали и такой тревоги, которая весьма походила на страх. Рядом с этим хрупким созданием Катрин вдруг почувствовала себя сильной и решительной, хотя Катрин де Рэ была выше и крупнее. Ей захотелось ободрить, взять под свою защиту эту грустную и чем-то напуганную женщину.
Мягкий голос молодой хозяйки замка прервал ее размышления. Увидев, что Катрин де Рэ улыбается, она, в свою очередь, улыбнулась. Она сделала это от чистого сердца, ибо жена Жиля де Рэ вызывала у нее симпатию — не то что этот старик, который, прищурясь, наблюдал за ними. Его внешность соответствовала зловещей репутации: больше всего он походил на хищную птицу. Высокий, прямой, ссохшийся, как мертвое дерево…
На худом лице, помимо пронзительного взгляда черных глаз, выделялся большой горбатый нос, как бы заслонявший собой все остальное. Его тонкие губы кривились в саркастической усмешке, взгляд глубоко посаженных глаз словно бы прятался под седыми кустистыми бровями. Катрин не нужно было вспоминать предостерегающие слова брата Тома и Матильды, чтобы понять: с таким человеком, как Жан де Краон, следует быть начеку.
Между тем госпожа де Рэ, заметив усталый вид гостьи, предложила проводить ее в отведенную ей комнату.
— Верно, дочка, верно, — сказал Жан де Краон одобрительно и, повернувшись к Катрин, добавил:
— Моя жена на охоте. Мне остается только завидовать, потому что нога у меня не гнется.
Перед тем как уйти к себе, Катрин задала вопрос, который давно обжигал ей губы:
— Вы знаете, что я придворная дама королевы Иоланды. Монсеньор Жиль уверял, что королева будет в Шантосе. Она уже покинула замок?
Ей показалось, что Катрин де Рэ покраснела и отвела в смущении глаза, однако старый сеньор ответил без колебаний:
— Королева уехала несколько дней назад. Она вела здесь переговоры с герцогом Бретонским, которые завершились более чем успешно, так что теперь мадам Иоланда готовит свадебные торжества в Амбуазе по случаю бракосочетания своей младшей дочери и наследника герцогства Бретонского.
— В таком случае, — промолвила Катрин, — мне следует, не злоупотребляя вашим гостеприимством, завтра же утром отправиться в Амбуаз, к моей королеве.
Глаза сира де Красна зажглись недобрым огнем, однако тонкие губы растянулись в любезную улыбку.
— К чему такая спешка? Ваш приезд — большая радость для моей внучки. Ей так одиноко здесь, вдали от мужа! Погостите у нас хотя бы несколько дней.
Катрин заколебалась. Невозможно было отказать, не нанеся обиды. Ни за что на свете она не позволила бы себе оскорбить родных маршала де Рэ, от которого зависела судьба Арно. Решившись, она склонила голову в знак согласия.
— Благодарю за теплую встречу и добрые слова, сир. Я охотно принимаю ваше приглашение и задержу у вас на несколько дней.
Выйдя из сверкающей залы, Катрин словно бы ослепла. Глаза ее устали от обилия золота, и коридор показало ей темным и мрачным. Однако красивая винтовая лестница, ведущая наверх, была расписана прекрасными фресками и библейские сюжеты, ярко освещена факелами, которые был вставлены в бронзовые скобы с гербами владельцев зам Катрин, утомленная навязчивой роскошью, уже ничего замечала, кроме каменных ступенек, истершихся за многие столетия, и шлейфа светло-серого бархатного платья, который мягко колыхался перед ней, задевая иногда за неровные углы.
Госпожа де Рэ, видимо, чем-то испуганна поднималась молча, а Катрин, внезапно оробев, не смела говорить с ней. Не произнеся ни единого слова, они поднялись в крытую галерею и прошли еще несколько шагов, пока молодая хозяйка замка не остановилась перед низенькой дверью, глубоко врезанной в стену. Отворив ее, Катрин де Рэ отступила в сторону, пропуская вперед свою гостью.
— Вот ваша комната, — сказала она. — Ваша служанка уже здесь и ждет вас.
В высоком железном канделябре горело несколько красных свечей, и их мягкий свет струился по галерее. Катрин пристально взглянула на свою тезку.
— Простите мое любопытство, госпожа Катрин, — мягко сказала она, — но отчего у вас такой печальный вид? Вы молоды, красивы, богаты, ваш супруг славен доблестью и благородством и…
Жена Жиля, вздрогнув, отпрянула, широко раскрыв глаза, прикрытые восковыми веками.
— Мой супруг? — спросила она глухо. — Вы уверены, что у меня есть супруг, госпожа де Брази? Прошу вас, отдохните перед ужином. Подавать будут примерно через час.
Катрин вошла в свою комнату, не пытаясь больше расспрашивать хозяйку замка, а та беззвучно закрыла дверь и исчезла. Катрин огляделась. Это была красивая комната, увешанная коврами, с двумя узкими окнами. В углублении располагался высокий камин с колоннами, с овальным навесом. На стенах висели раскрашенные треугольные щиты и охотничьи трофеи. Из мебели здесь были огромная кровать с балдахином темно-зеленого бархата, кресло с высокой спинкой, большой дубовый шкаф с резными дверцами, два табурета с бархатными подушками, медный сундук, а котором были расставлены серебряные кувшины и чаши. Полог балдахина приоткрылся, и перед Катрин внезапно возникла плотная фигура Сары. Цыганка все еще не сняла свою дорожную накидку, а ее смуглое лицо, которое она тщетно мыла молоком и смазывала огуречным рассолом, было таким же белым, как полотняный платок.