— Я не знаю, мне так кажется. — Доля сомнения в голосе Федора была.
— Надо провести проверку. — Посоветовала я. Это же самый простой и действенный способ выяснить, обворовала нас Климова или нет.
— А где я возьму квалифицированного специалиста? — вновь вздохну Баринов.
Мне как-то уже поднадоел образ печального рыцаря, который примерил на себя шеф. Он что и сам не понимает, ГДЕ можно взять такого специалиста? Он издевается, похоже.
— Федь, ты разучился думать, что ли? — возмущенно начала я. — Позвони Морозовой. Юлька не откажет.
Ну, может, поломается для начала, но точно не останется в стороне.
— Да ты что? — вдруг испугался Баринов. — А вдруг Климова и правда нас обокрала? Как я буду выглядеть в глазах Юли? Лох, который берет на работу неизвестно кого.
У, мой дорогой шеф кажется, совсем поплыл. И еще возмущался, когда я предложила всерьез рассмотреть кандидатуру Юли.
— Федь, — я усиленно боролась со смехом, так некстати напавшим на меня. — Звони Морозовой. Думать о твоем имидже будем позже.
— Ну, ладно. — Федор полез в карман за мобильным телефоном и стал листать список контактов.
А вот это уже совсем интересно, не знала я, что у него имеется номер Юли. Для чего он ему нужен?
Сделав несколько движений пальцами, Федор поднес телефон к уху.
— Доброе утро, Юлия. — Баринов распрямил плечи и вроде как стал выше.
Я вовсю веселилась, наблюдая за лицом шефа. Федор явно неравнодушен к моей подруге.
— Юль, — он немного помялся, а потом, откинув сомнения, заговорил. — Мне очень нужна твоя помощь. Надо провести проверку.
Я слышала удивленный голос подруги, расспрашивающий Федора о причине звонка.
— Да, мне нужна проверка. — Отчитывался Баринов. — Уволилась она, а в бумагах там сам черт ногу сломит.
Федор выглядел нерадивым учеником, отчитывающимся перед учителем. Вот я нисколько в них не сомневалась, эти двое хорошо поладят. Потом, когда снова переругаются, примирение будет бурным. Да и скучать шефу будет некогда, с Морозовой особо не расслабишься.
— Я не виноват, просто так получилось. — Возмутился Федор. Даже покраснел.
Что ему там наговорила Юлька?
— Да, я дурак. Признаю это. С бухгалтерами спать нельзя.
Я захлебнулась смехом и отвернулась. Морозова отыграется теперь на Баринове. Юля была в курсе взаимоотношений Федора и Климовой.
— Так ты поможешь или нет? — рассержено рявкнул Баринов.
Юлька перестаралась, надо это признать. Нельзя на данном этапе перегибать палку, этим только оттолкнешь Федора.
— Хорошо, жду тебя после обеда. — Шеф спрятал мобильный телефон в карман и выдохнул. — Слушай, какая она, а? — в голосе невольно слышалось восхищение. — Как будто побывал на педсовете в школе.
Я не выдержала и засмеялась.
— Ничего смешного. — Надулся Баринов. — Злыдня твоя Морозова.
— Ты ошибаешься. — Я уже успокоилась. — Она очень добрая и хорошая.
При этих моих словах, Баринов лишь скептически приподнял брови.
— Ладно, мне пора. Буду готовить сегодня штрудель. — Я поднялась со стула и направилась к двери.
— С вишнями? — оживился Баринов.
Он, как и я очень любил вишню.
— Ага.
— Оставь мне пару кусочков. — Взмолился Федор.
— Обязательно.
Знаю я его пару кусочков, для Баринова я обычно готовила отдельную порцию десерта.
Покинув кабинет шефа, я занялась инспекцией продуктов, которые имели свойство заканчиваться в самый неподходящий для этого момент. А потом я увлеклась процессом замешивания теста. Все привычные ингредиенты, но каждый раз я вымешивала тесто с любовью, вкладывая туда свой опыт, умение и душу. А как же без души подходить к этому делу? Раскатав тонко тесто на всем столе, принялась выкладывать на него вишню, смешанную с корицей и сахарной пудрой. Аккуратно скрутила рулеты, смазала их и убрала в духовой шкаф.
Когда несколько штруделей были готовы, я отложила один для Баринова и пошла к нему. Побалую его сейчас, то-то он обрадуется.
Подходя к кабинету шефа, я услышала громкие голоса. Баринов с кем-то спорил. Женский голос показался мне знакомым, и, прислушавшись, я ахнула: там находилась моя мать! Что ее привело сюда?
Встав за дверью так чтобы меня не было видно, я прислушалась к разговору. Нехорошо, конечно, но что делать, если от любопытства меня просто распирало.
— Я имею полное право отказать вам без каких-либо объяснений вообще. — Федор говорил очень резко и зло.
Чем это его так выбесила моя мать? Она умеет вывести любого, признаюсь честно. Но Федор обычно спокойный.
— Вам что, не нужны клиенты? — мать не удержалась от своего ироничного тона. О, как он раздражал людей. — От банкета по случаю свадьбы моей младшей дочери вы получите хорошую прибыль. Да и реклама вашему ресторану не помешают. У нас будут высокопоставленные гости.
О, нет! Мать хотела устроить прием в моем ресторане??? Мне почему-то стало так больно и обидно, что я постаралась взять себя в руку. Не хватало еще разреветься в коридоре. Да, я уже давно смирилась с таким отношением мамы к себе, но за что она так со мной? Вика же увела моего жениха… Нет, все-таки не увела, это я его выставила. Но Вика предала меня, при полной поддержке мамы. А теперь еще они захотели прийти в моей ресторан, чтобы ткнуть меня своим счастьем. Как так можно? Что я им сделала? Ладно бы я была им чужой… Вот эта мысль с детства меня посещает. Иногда мне становилось легче, я сама верила, что я чужая в этой семье и лишь отец меня любит. А может, я не так далека от истины? Меня бы это порадовало.
— Мне не нужны ваши деньги. — Жестко ответил Федор. — Поищите зал для вашего приема в другом месте. В моем ресторане банкета для вас и ваших гостей — не будет.
— Ну и дурак. — Выдала мать. Обычно она лучше держит себя в руках. Видимо, Федор сильно вывел ее из себя. — Из-за Киры лишаться денег. Она того не стоит.
Ну, все, эти слова стали для меня последней каплей. Слезы просто потоком хлынули из глаз. Вроде давно уже взрослая тетка, а расстроилась из-за каких-то слов матери. Но знаете, как обидно такое слышать от человека, подарившего тебе жизнь?
— Кира стоит тысячи таких, как вы и ваша убогая Вика. Убирайтесь отсюда, пока я вас лично не вышвырнул! — Заорал Баринов и открыл дверь.
Мать старалась сохранять достоинство, когда покидала кабинет Баринова. Ее каблуки звонко зацокали по плитке. Каждый шаг отдавался очередной раной в моем сердце. Пора бы привыкнуть и перестать реагировать на неприязнь матери, но нет, каждый раз расстраиваюсь, будто мне пять лет.
