Заместитель начальника полиции Кенуард не разделял его уверенности. Если предположить, что Арчи убил свою жену, то он мог условиться с ней о встрече на Ньюлендс-Корнере после того, как вся прислуга Джейсов уйдет из их дома на ночь. Хотя на плато и не было найдено прямых подтверждений физического столкновения между мужем и женой, возможность убийства нельзя было исключать из рассмотрения. При расспросах о его личной жизни и передвижениях в ночь исчезновения Агаты Арчи выглядел, по словам проводившего допрос офицера, «взволнованно-рассеянным и готовым к защите», что в значительной степени укрепило подозрения полиции.
Угроза публичного скандала поставила Арчи на грань, за которой его ожидала полная потеря всего: деловой репутации, общественного положения и женщины, которую он любил. Лично он уже отбросил всякие иллюзии насчет смерти Агаты — после известия о ее письме к его брату Арчи был убежден, что она жива и попросту разыгрывает его.
То, что Кэмблл объявил о письме, полученном от невестки, не ослабило пристального внимания к личной жизни Арчи, проявляемого и полицией, и прессой, поскольку еще не была опровергнута такая версия: кто-то мог отправить письмо по просьбе Агаты или она сама, отправив его, снова вернулась в Ньюлендс-Корнер.
Пытаясь хоть как-то ограничить проникновение в свою личную жизнь, Арчи убедил полицию Беркшира выпустить постер с описанием разыскиваемой особы и ради ускорения дела объявил о своей готовности оплатить связанные с этим расходы.
Себастьян Эрл, работавший в офисе рядом с кабинетом Арчи, несколько лет назад, прервав свое почти пожизненное молчание, рассказал об эпизоде того времени, когда Агата считалась пропавшей. Они с Арчи вдвоем оказались в кабине лифта, поднимаясь на шестой этаж здания «Рио Тинто Кампании» в Лондоне, где размещалась компания «Острал Лимитед»:
«Он был в чрезвычайно нервном состоянии и сказал мне, что заметил полицейскую слежку за собой на Бродстрит, они вели его до самого офиса и сейчас дежурят снаружи. "Они думают, это я убил свою жену", — сказал он. С этими словами он вошел в свой кабинет, и хотя мы виделись с ним несколько раз на той неделе — а с каждым разом он выглядел все хуже и хуже, — он никогда не касался этой темы, а уж я тем более».
К среде, 8 декабря, пресса была в полной уверенности, что полиция подозревает Арчи в совершении убийства, в результате чего в газетах появилось огромное количество предположений и домыслов, особенно интересовала газетчиков причина, побудившая Агату уехать из Стайлеса вечером в пятницу, 3 декабря.
Джим Барнес из «Дейли ньюс» был убежден в том, что первую информацию о планах Арчи провести уикэнд с Нэнси сообщила Агате Шарлотта, позвонив ей сразу после шести часов в тот вечер, когда она пропала. Но журналист был не в курсе того, что Агата уже утром знала о планах Арчи. Барнес ошибался и тогда, когда полагал, что Шарлотта позвонила Арчи, находившемуся в доме Джейсов, вблизи Годалминга, в тот вечер, дабы предупредить его о скорой встрече с Агатой, которая находилась уже на пути к нему. Это, в свою очередь, заставило коллегу Барнеса, Ритчи Колдера, задуматься о том, мог ли Арчи, пробормотав свои невнятные извинения и покинув дом Джеймсов, поехать в Ньюлендс-Корнер, укрыться там в засаде и заставить свою жену замолчать. Тот факт, что и Арчи, и полиция отвергали этот притянутый за уши сценарий, настроил прессу на еще более подозрительный лад. Не последнюю роль в этом сыграл тот факт, что полиция считала его главным подозреваемым, допуская версию: Арчи все-таки мог покинуть дом после того, как все улеглись спать.
Стэнли Бишоп, ведущий репортер «Дейли экспресс», был настолько убежден в причастности Арчи к исчезновению Агаты, что постоянно уговаривал заместителя начальника полиции Кенуарда обратиться в Скотленд-Ярд за помощью в прочесывании района Суррейских холмов. Но этот полицейский чин, уверенно считая Арчи убийцей, не мог сам принять решения по этому вопросу, а его шеф, начальник полиции, капитан Сент, был категорическим противником этой идеи.
И парадная дверь, и дверь, ведущая на задний двор дома в Стайлесе, находились под постоянным наблюдением полицейских, предотвращавших атаки репортеров на Арчи и других обитателей, но когда он находился вне дома, полиция была не в состоянии оградить его от их назойливых приставаний. У полковника начали сдавать нервы, и вечером в среду, 8 декабря, он, пытаясь протиснуться сквозь строй журналистов, сделал несколько опрометчивых заявлений, которые на следующий же день появились в лондонской «Ивнинг ньюс»:
«Я не могу дать никаких рациональных объяснений по поводу ее исчезновения, кроме того что нервы ее были полностью расшатаны и что она ушла без всякой на то причины.
Я уехал из дому в пятницу, намереваясь провести уик-энд с друзьями. Я не готов сейчас назвать место, где я был. Я назвал его полиции. Я не хочу втягивать моих друзей в эту историю. Дело касается только меня. Меня преследуют и травят, как преступника, а я хочу лишь одного — чтобы меня оставили в покое. Мой телефон звонит без передышки. Всякого рода люди спрашивают меня о жене. Вы знаете, мне звонят даже ясновидящие и уверяют, что у меня есть единственная надежда найти ее, а для этого мне надо прийти к ним на спиритический сеанс.
Я смертельно устал. Как только я услышал об ее исчезновении, то сразу поехал в Ньюлендс-Корнер, где, как мне сказали, была обнаружена ее машина. Это было в субботу, и с тех пор я здесь.
Моя жена собиралась провести тот уик-энд вне дома. И я обычно провожу свои уик-энды не дома».
В четверг, 9 декабря, «Дейли экспресс» оказалась одной из нескольких газет, выступивших с критикой управлений полиции Беркшира и Суррея за их отказ обратиться в Скотленд-Ярд. Репортеры подозревали о существовании между этими управлениями некого соперничества, и их подозрения подкреплялись тем фактом, что полиция Беркшира не оказывала помощи в проведении поисковых работ в районе Суррейских холмов. Но журналистам было невдомек, что Скотленд-Ярд уже активно участвует в расследовании, разбирая многочисленные заявления людей, которым казалось, что они видели Агату.
Сообщение о том, что Агату якобы видели в одном из лондонских омнибусов, не принесло облегчения Арчи. Некая мисс Бишоп обратилась в Уокингемское отделение полиции в графстве Беркшир с заявлением, что разыскиваемая женщина была одета в пальто из тюленьей кожи с забавными пятнами. Прослушав женщину, суперинтендент Годдард заключил: «Боюсь, ее заявление не содержит большого количества важной информации, но вот лично я думаю, что миссис Агата Кристи еще жива».
Два отчетливо различимых направления в расследовании появились в четверг, 9 декабря. Беркширская полиция распространила постер с описанием пропавшей дамы; на нем была смонтированная фотохудожником фотография Агаты в полный рост и в одежде, которая была на ней в тот вечер, когда она пропала. Заместитель начальника полиции графства Суррей, Кенуард, со своей стороны, призывал к возобновлению поисков в районе Суррейских холмов. В прессе было высказано предположение о причине инициативы последнего: накануне кто-то нашел туфлю на склоне одного из холмов вблизи деревни Олбери. Однако в рапорте Министерству внутренних дел указывалась иная мотивировка: «Разыскиваемая дама исчезла при таких обстоятельствах, которые при их анализе порождают многочисленные и разноплановые версии; она могла сбиться с дороги и вследствие потери памяти заблудиться на обширных и отрытых местах вокруг Ньюлендс-Корнера; она могла упасть в одну из разбросанных повсюду и скрытых кустарником многочисленных ям, образовавшихся после выемки песка и гравия, и лежать там в агонии и без надежды на помощь; кроме перечисленного, она — эта версия, по мнению полиции, считается наиболее вероятной — могла стать жертвой серьезного преступления».
В ходе интенсивных поисковых мероприятий, более широкомасштабных по сравнению с теми, что проводились ранее, одна группа прочесывала районы к северу от Ньюлендс-Корнера, другая действовала в направлении Олбери и Чилворта, третья обследовала наиболее удаленные места вблизи Пислэйк[44]. В середине дня главный подозреваемый взял с собой собачку жены и в сопровождении заместителя начальника полиции Кенуарда три часа ездил вокруг Ньюлендс-Корнера, но безрезультатно. Раздражение Арчи становилось все сильнее буквально с каждым часом: то, чего он постоянно боялся, в конце концов стало реальностью: имя Нэнси как друга семьи Джеймсов появилось в утренних газетах.
В четверг вечером Арчи окончательно перестал контролировать себя. Он дал эксклюзивное интервью любимой газете своей жены, из которого, вопреки его намерениям, вытекало заключение, что их брак уже распался, а это дало повод для домыслов и кривотолков еще более интенсивных, чем прежде.
