— Тертуллиан, — взмолился я, — только на секундочку… нет, на минутку останови свою ярость!.. Твой темперамент разнесет здесь все. Великая беда надвигается на мир, и только ты можешь ее остановить… ну, подсказкой, а всю грязную работу по совершению безумных подвигов и доблестному отрубанию голов беру на себя, как и презренное осыпание со стороны народа хвалой и улыбками благородных и не очень дам!
Он умолк озадаченно, вокруг него все еще кипит море бушующей плазмы, бозоны так и хиксят. С моих волос по всему телу срываются крохотные искорки электрических разрядов, хотя вряд ли электрических, но все равно пусть электрических.
— Ты о чем?
Голос его был грозен и обрекающ, но Тертуллиан дает шанс раскрыть рот и мне, даже готов выслушать, если буду краток, и я сказал торопливо:
— Барон Вимборн хитростью и коварством заполучил бессмертие и неуязвимость! Теперь он рушит церкви и храмы, насилует монахинь и сдирает с них живьем кожу…
Он прервал меня грозным ревом:
— Так чего стоишь? Беги и убей его! Отправь прямо в ад!
— Как? — спросил я в лоб.
— У тебя еще есть лук Арианта, — напомнил он. — А сила твоя теперь столь велика, что можешь пользоваться без доспеха Арианта, и даже призывать его из другого королевства!
— Из другого, — признался я, — не пробовал, спасибо за подсказку. Но вот лук, уж прости, не пробивает даже шкуру. Да пробовал я, пробовал! Еле ноги унес. Ну, почти еле унес.
Он отшатнулся с такой силой, что едва не весь ушел в стену. Белый плазменный огонь вспыхнул еще ярче, хотя секунду назад я считал, что это немыслимо.
— Как… не пробивает?
— Да так, — ответил я с тайным злорадством, хотя и со скорбным видом и печальным до трагического голосом, ну есть такое даже у паладинов, или хотя бы таких, как я. — Не пробивает!.. Если бы хоть поцарапало, я бы его до смерти зацарапал, а так даже не задело. Потому, Тертуллиан, это и личное оскорбление тебе самому. Даже вызов! И ты потерпишь?.. Ты, с твоим темпераментом уроженца Африки?
Он пронесся к противоположной стене и обратно, покачался, как огненный смерч, на месте, снова сдвинулся, похожий на столб яростного белого пламени.
Глаза и рот почти исчезли в кипении плазмы, наконец из огня прогрохотало:
— Что с того, если не потерплю я?
— Я тоже не терплю, — сказал я быстро. — Тертуллиан, ну?
Голос его остался мощным и грохочущим, но я уловил в нем непривычную для Тертуллиана нервность и неуверенность:
— Даже не знаю… Есть такое, чем можно… но это вообще не на земле…
Я спросил жадно:
— На других планетах?
Он переспросил недовольно:
— Где-где? А что это?
Я спросил с тоской:
— Неважно. Очень далеко.
— Не на земле, — повторил он, — не на грешной земле, Ричард.
— Ах да, — сказал я. — Понятно. Тогда шансов нет…
— Нет, — проговорил он медленно, — нет, Ричард…
Я прислушался к его голосу, спросил быстро:
— Тертуллиан! Ты что-то недоговариваешь. Что за оружие?
Он помолчал, гигантское лицо страшно кривилось.
— Знаешь, Ричард… это не всегда оружие. Просто старые вещи тех людей, которые… ну, вошли в летописи…
— В церковные? — уточнил я.
Белый шар головы изменил цвет на серый, оттуда прозвучал измененный голос:
— Не обязательно. Ты знаешь, что всем древним вещам приписывают что-то… ну, какие-то особые свойства. Чудесные. На самом деле это полная ерунда…
Я сказал тоскливо:
— Знаю. Но что-то да есть?
Из огненной бездны раздалось гулкое, но чем-то не похоже на привычный напористый рев Тертуллиана:
— Только в отношении вещей… действительно великих. Неважно, церковников или великих злодеев. Их вещи, которые были с ними в течение жизни, со временем набирают, что ли… в общем, под особой охраной находится камень, которым Каин убил Авеля, жезл Аарона, праща Давида, кольцо Соломона… в общем, ты понял.
Я пробормотал:
— Понял. И все это… недостижимо?
— Увы, — ответил он.
Я сказал с тоской:
— Значит, этот мерзавец будет глумиться над всеми, наслаждаясь безнаказанностью?
Огненная бездна расширилась до размеров всей комнаты, а голос заполнил ее всю так, что зазвучали все четыре стены:
— Ты мерзавец, Ричард!.. Ты вынуждаешь меня к тому, чего я никогда бы не сделал…
Я спросил шепотом:
— Тертуллиан?
Из огня прогремело:
— Мой посох!.. Он так и лежит там, где я его оставил. О нем знают, что существует, его разыскивают… но вряд ли найдут, люди слишком глупы и ленивы. Я дам тебе на время… для этого случая.
Волна ликования нахлынула с такой силой, что я едва не завизжал в восторге ликующим поросенком, затем меня словно окунули голым в Ледовитый океан.
— Тертуллиан, — проговорил я мертвеющим голосом, но все еще не теряя надежды, — а где он?
Бездна пламени начала сокращаться в объеме, через несколько мгновений посредине комнаты покачивался, как прутик под ветром, почти прозрачный призрак, тень неистового Тертуллиана.
— М-да, — проговорил он озадаченно, — об этом как-то не помыслил…
— Где?
— В пещере, — ответил он, — Керенея, это мое небольшое имение вблизи Карфагена. Когда стал пресвитером, от странствий пришлось отказаться. Потому отбиваться от бродячих собак, разбойников и грабителей больше не было нужды.
— И сейчас он там?.. В Киринее?
— Увы, — сказал он, — там. Даже не знаю, что ныне там и есть ли вообще великий Карфаген? Что ныне над тем благословенным городом: море, горы или выжженная пустыня?
Глава 10
Три часа стремительного ночного лета чуть ли не в стратосфере над высокими горами, напоминающими лунный пейзаж, и я увидел, что великий аскет, знающий все на свете, указал место достаточно точно: странный горный хребет в виде кольца в самом деле похож на исполинскую корону, такие же тонкие стенки и даже застывшие на вершинах каменные шарики размером с замок средних размеров.
Похоже, крупный астероид врезался в земную кору, выплеснул расплавленную магму, что удивительно быстро застыла, словно замерзла в самом всплеске. В самом центре круга, на дне, как и получается при падении астероида, торчит высокий пик.
Я снизился и рассмотрел у самого основания темный вход, все как и обрисовал великий аскет, бывал ли здесь лично или у него такие вот видения, не знаю, но таким знаниям позавидовать можно, если для этого не нужно будет жить в вечночерном лесу.
Местность мертвая, я чувствовал себя в самом деле как на другой планете, когда вернулся в личину человека и с сильно стучащим сердцем двинулся к мрачно зияющему входу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
