— Хорошо, зайдем с другой стороны, — не сдавалась я. — Если Пэнси не преследовал враг из ЭлЭй, значит, убийца кто-то из местных. И он или она долгие годы копили обиду. Ну на этот-то счет у вас должны быть идеи.
Герти бросила на меня виноватый взгляд:
— К сожалению, нет. Все похождения Пэнси пришлись на подростковый период. Мы на подобное внимания не обращаем. В смысле, мы в курсе, что она творила, но не знаем, кого из девчонок разозлила в процессе.
Я оживилась:
— Спорим, Элли знает!
— Вероятно, — согласилась Ида Белль. — Но нужно действовать крайне осторожно. Они с Селией, конечно, не ладят, но все равно остаются семьей, и все будут внимательно следить, чью же сторону Элли примет.
Я вздохнула:
— И не обрадуются, если она выберет меня. Я понимаю.
Меньше всего мне хотелось втягивать Элли в проблемы с местными. Я-то уеду, а ей тут еще жить.
Раздался звонок в дверь, и мы переглянулись.
— Ждешь кого-нибудь? — спросила Ида Белль.
— Кого, например?
Я встала и направилась к двери, отчаянно молясь, чтобы это был не помощник Леблан, пришедший меня арестовать.
К моему радостному удивлению, на пороге обнаружились Мари и Кости. Я улыбнулась и пропустила их в дом. Настоящая Сэнди-Сью унаследовала Кости (древнего хаунда своей покойной тетушки Мардж) вместе с домом и прочим имуществом. В мой первый день в Греховодье этот пес откопал кость пропавшего мужа Мари, и все полетело в тартарары. Она стала главной подозреваемой в убийстве и сразу же залегла на дно.
Ида Белль и Герти уговорили меня помочь им отыскать Мари и очистить ее имя — а по пути чуть не угробили и себя, и меня. Когда настоящих убийц разоблачили, и все закончилось, я позволила Мари забрать старого пса, так как Кости давно ее знал и любил.
— Он что, дошел пешком от самого вашего дома? — поразилась я, наблюдая, как Кости ковыляет по коридору на кухню.
Он уселся возле шкафчика с собачьими лакомствами, и я бросила ему парочку на пол, пока Мари здоровалась с подругами.
— Он в последнее время весьма активен, — сказала она. — Пришлось поставить заборчик вокруг петуний, чтобы он все там не перерыл.
Во мне всколыхнулся страх.
— Но ведь… под петуньями не…
Мари рассмеялась:
— Нет. Уверена, под петуньями не спрятаны ничьи части тела. Я сама разбила клумбу в прошлом году — перекопала все где-то на метр в глубину.
Я кивнула, хотя она меня не убедила. Я, к примеру, зарываю трупы гораздо глубже, чем на метр. К тому же Кости заработал свое имя и репутацию благодаря способности находить останки под многометровыми слоями грязи и даже в воде. Но пока забор его останавливает, лучше помолчать. Греховодью сейчас явно ни к чему еще один сомнительный покойник.
— Кофе? — предложила я Мари, когда она устроилась за столом.
— Нет, спасибо. Я ненадолго.
Я кивнула:
— Да, какое-то время вам лучше держаться от нас подальше.
Ее лицо просветлело.
— Так вы взялись за расследование? — Мари захлопала в ладоши. — Я услышала обо всем в кафе и сразу поняла, что вы не позволите Фортуне повторить мою судьбу и стать козлом отпущения. Потому и пришла. — Она сунула руку в вырез своей помятой блузки и выудила оттуда сложенный пополам конверт. — Насколько я поняла, письмо доставили ко мне домой неделю назад. Учитывая последние события, мне было как-то не до почты, но сегодня я ее проверила и нашла…
Она толкнула конверт через стол. Ида Белль глянула на адреса, и ее глаза расширились.
— Это Селии от Пэнси.
— Почему письма Селии доставляют к вам? — не поняла я.
Ида Белль фыркнула:
— Потому что почтальон Боб — пьяница, а Мари и Селия живут в соседних домах.
Герти смерила ее недовольным взглядом:
— Не очень-то вежливо называть человека пьяницей, когда сама же поставляешь ему товар. Почтальон Боб — наш крупнейший покупатель сиропа от кашля, — пояснила она мне.
— Прочтем? — спросила я. — Вскрывать чужую почту — федеральное преступление.
Ида Белль разорвала конверт и достала несколько листков бумаги.
— У нас есть проблемы посерьезней федералов.
— Ну, что там? — Герти перегнулась через стол, пытаясь заглянуть в бумаги.
— Тут записка от Пэнси.
«Мама,
Вот документы, о которых мы говорили. Я должна провернуть все за две недели, или сделка будет считаться недействительной. Я обратилась к юристу, но он просит пять тысяч авансом, прежде чем начнет работать над моим случаем.
Знаю, для тебя это много, но мне просто больше не к кому обратиться.
Пэнси».
Ида Белль перевернула записку и посмотрела на прикрепленные документы.
— Это соглашение с СВД [7] об уплате налогов. Срань господня! Пэнси задолжала свыше восьмидесяти тысяч долларов федеральных налогов и большая часть из них за предпринимательскую деятельность.
— Она что, ни разу в жизни не платила? — удивилась я.
Ида Белль покачала головой:
— Это долг за один год… два года назад.
— Сколько нужно заработать за год, чтобы задолжать восемьдесят штук налогов?
— Чуть меньше двухсот тысяч, — подала голос Мари. — В зависимости от ее законных льгот.
Мы все уставились на нее.
— Что? Мне нравятся числа. Я всегда подавала подоходную декларацию за Харви, ну и нашими личными налогами тоже занималась.
— Надо запомнить, — сказала Ида Белль. — В будущем наверняка пригодится.
— Ладно, — прервала я. — Так как она столько заработала за год? Ни за что не поверю, будто на корпоративных видео о сексуальных домогательствах и компьютерной безопасности можно сколотить такие бабки.
— Согласна, это маловероятно.
— Могу я взглянуть? — попросила Мари.
Ида Белль протянула ей документы. По мере их изучения Мари медленно заливалась краской, а под конец зажала рот рукой.
— Что такое?
— Дело в налогах за предпринимательскую деятельность. Видите эту строчку? — Она указала на шестизначное число в одной из форм. — Это бизнес-код для «прочих персональных услуг».
— Как-то не похоже на актерскую деятельность, — поморщилась я.
— Точно. СВД включает сюда «оплачиваемый досуг».
— Обалдеть! — Ида Белль хлопнула ладонью по столу. — Пэнси была проституткой.
— Серьезно? — Я посмотрела на Мари. — Это правда?
Она кивнула:
— Вполне вероятно. У налоговой нет специального кода для проституции, но это один из рекомендуемых способов предоставления информации о подобных доходах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
