следующий день подклеивать белком ушки и короткие хвосты. Завершив фигурки, Альма забрала вежу из красного уголка и старательно обклеила ее рыбками и яблоками, вырезанными из конфетных оберток. Пусть в доме рысей не переводится вкусная еда, а Марианне с Виктушем никогда не придется экономить.
Наговоры читались сами собой – просились один за другим. На прибыток. На приплод. На легкую беременность и быстрые роды. На послушных котят – Марианна-то с троими справится, главное, чтобы не уставала до упаду. Закончив работу – двойня отлично поместилась рядом с родителями и старшим братом – она прокралась в большой дом, чтобы вернуть вежу на место. И – вот же незадача! – столкнулась с сонным Виктушем, бредущим на кухню. Увидев вежу, альфа мгновенно проснулся, опустился на колено и попытался поцеловать Альме руку. Яростное шипение заставило его отпрянуть.
– Прекрати! – потребовала Альма, опустилась на корточки и отдала вежу. – На. Поставь в красный угол. Да пребудет с вами благость Линши.
Она ушла в маленький дом, чувствуя подъем и усталость одновременно. Еще во время работы стало ясно – ее сила изменилась. Раньше требовались подпорки из специально обработанных материалов, оглядки на лунный цикл и привязки к праздничным датам. Сейчас Альма могла собрать вежу из чего угодно, закрепить прикосновением и шепотом, оживляя бумагу, шерсть или ткань, заставляя их выполнять свою волю. Было ли это воздаянием за невзгоды на заимке, или, родив маленькую дочку Здравку, она получила двойную силу, надолго ли это, не пропадет ли через полгода спокойной жизни – ответов не было.
Засыпая, она решила, что если когда-нибудь вернется к работе, то будет использовать традиционные материалы. А силу рук, подаренную Линшей, оставит для самых близких оборотней.
На вопрос Марианны: «Что я могу для тебя сделать?» Альма ответила:
– Своди меня в парикмахерскую.
Ей хотелось обстричь светлую гриву, избавиться от хвоста волос и накопившихся бед. Она постепенно оживала, понимала, что жаловаться не на что – Линша пронесла ее над огнем на ладони, слегка подпалив хвост, и усадила на безопасное место. Обследование не выявило у Здравки никаких непоправимых проблем со здоровьем. Несложная диета, исключающая оленье молоко, пряности, острые и кислые продукты. Рекомендация включала в себя курс лечения минеральной водой из природного источника. Врачи советовали Альме отвезти дочку на юг, в Ключевые Воды. Пожить, попить минералки, укрепить организм солнечными ваннами и свежими фруктами. Через год последствия жизни на заимке должны были исчезнуть без следа – Здравка уже заметно окрепла и набрала вес.
Не нужно было ждать бесплатной путевки или направления на какое-то обследование. Альма могла купить дочери что угодно, отвезти в любую точку мира. Это безмерно радовало, хотя пускаться в путешествие на юг она не собиралась – далеко, страшно, и врачи честно сказали, что без минеральной воды можно обойтись, фрукты покупать привозные, а при желании записать Здравку в солярий.
Альма еще не решила, куда они переедут: выбирала между Ирбисском и Котенбургом, просматривала объявления о сдаче домов, подсчитывала плюсы и минусы – с точки зрения дарсы. Тема всплыла в разговоре с Марианной, когда они направлялись в парикмахерскую.
– Я знаю, что Котенбург – центр культурной жизни. Но меня это не интересует, – сообщила Альма. – Мы со Здравкой не будем ходить на фестивали и концерты. Там слишком шумно.
– Выбирай по здравоохранению, – предложила Марианна, глядя, как одетый в пуховик Нильс подхватывает отказавшуюся превратиться Здравку и несет ее к машине. – В Ирбисске больше детских диагностических и оздоровительных центров, и Федеральная служба увеличения популяции снежных барсов внимательно следит за уровнем качества жизни.
– Да, – согласилась Альма. – Но там сильна власть шаманов. В Котенбурге пестрая смесь – и рыси, и барсы, и лисы. А в Ирбисске преобладают снежные барсы, вымеряющие родословные. Строгое деление на кланы, ссоры с древесной родней – они не одобряют скрещивание, считая, что это портит породу. Мне бы хотелось носить дары Линше, но я боюсь, что ирбисы не пустят меня к алтарю. Слух о том, что я пошла против воли шамана, быстро облетит все тайные святилища. Но и тут оставаться страшно. Рыси тоже…
– Мало кто ездит к шаманам, – усаживаясь за руль, сказала Марианна. – Я получила оберег в двадцать лет, хотела раньше, но не вышло – учеба, экзамены. А Виктуша отправила получать уже после того, как мы поженились. Он согласился ради будущего котенка. До этого не молился и не носил дары к алтарям, а о поездке к шаману вообще не думал.
К парикмахерской подъехали в оговоренный срок. Помещение освободили от посетителей – об этом заранее договорилась Марианна. Нильс, пыхтя, занес Здравку в зал, усадил на свободное кресло. Оба уставились в тройное зеркало, начали гримасничать. Альма проговорила давно забытую фразу: «Затылок и виски машинкой, челку по брови, сверху небольшую шапочку». Чувствовалось, что парикмахер чуть не спросила: «Может быть, не будем так сильно обрезать? Красивые волосы, жалко». Но уплаченная сумма и инструкции Марианны одержали победу, и ножницы защелкали без возражений.
Прикосновения человека были неприятны. Альма напомнила себе, что надо потерпеть, и закрыла глаза. Она направила мысли в деловое русло, еще раз взвесила «за» и «против», почти решилась на переезд в Котенбург, и подскочила от неожиданного визга и грохота. Оказалось, что Нильс нашел пульверизатор с водой и хорошенько обрызгал Здравку, которой это не понравилось. Пришлось вскакивать, не думая о возможном недовольстве парикмахера. Здравка нашла убежище на витрине-подоконнике, перевернула пенопластовый куб с логотипом, подпрыгнула, вцепилась в опущенные горизонтальные жалюзи, рванула, заставляя полоски разъехаться. Альма подхватила ее под живот, начала отцеплять когти, глянула в открывшуюся щель на улицу и встретилась взглядом с отцом.
Она завизжала, отпрянула, снова посмотрела, раздвигая сомкнувшиеся полоски. Выкрикнула Марианне: «Отец! Там отец! Он нас выследил!». Марианна схватилась за телефон и побежала на улицу, приказав парикмахеру:
– Запри дверь! Если что – вызывай полицию.
Переполох закончился ничем. Марианна оббежала три квартала, отца не увидела, и, на всякий случай, вызвала Виктуша с товарищем, чтобы их сопроводили домой. Альму достригли кое-как – с точки зрения парикмахера, ее саму все устраивало. Дома Марианна старательно заперла ворота на замок, отправила детей в гостиную, под присмотр Виктуша, которому начальник дал внеплановый выходной, и позвала Альму:
– Пойдем. Посидим на кухне, посекретничаем.
Первая часть разговора свелась к обсуждению вопроса: «А тебе не померещилось?». Альма сначала горячо уверяла, что видела отца, а потом растерялась и засомневалась. Да, как раз сидела, обдумывала, насколько уважительно к шаманам относятся в Котенбурге. Да, расслабилась, потом резко вскочила… могло и показаться.
– Тебе надо сменить обстановку, – вынесла вердикт Марианна. – Кардинально. Не подумай, я тебе не выпроваживаю. Но тут ты будешь гонять мысли по
