Этот общий подход был разработан Фрейдом в рамках так называемой «генетической психологии» (1b). Он подчеркивал, что эта общая схема в разной мере применима к развитию сексуальных влечений и влечений к самосохранению*. Так, влечения к самосохранению постепенно все более подчиняются принципу реальности, тогда как сексуальные влечения «обучаются» лишь с опозданием, да и то не полностью. В результате сексуальные влечения навсегда остаются во власти принципа удовольствия, а влечения к самосохранению довольно быстро научаются представлять в психике требования реальности. С этой точки зрения, психический конфликт между Я и вытесненными содержаниями психики укореняется на уровне дуализма влечений, связанного, в свою очередь, с дуализмом принципов.
Несмотря на свою очевидную простоту, эта концепция порождает трудности, которые заметил и подчеркнул сам Фрейд.
1) Мысль о том, что сексуальные влечения и влечения к самосохранению развиваются одинаково, представляется неверной. Неясно, как определить тот первоначальный момент, когда влечения к самосохранению подчинялись одному лишь принципу удовольствия: разве, по Фрейду, они не были сразу же нацелены на реальный объект удовлетворения желаний, отличаясь этим от сексуальных влечений? (2). Вместе с тем тесная связь между сексуальностью* и фантазированием* делает весьма сомнительной саму мысль о постепенном постижении реальности, как это показывает, впрочем, и психоаналитическая практика.
В самом деле, что заставляет ребенка искать реальный объект, если он спрсобен вволю удовлетворяться собственными галлюцинациями? Эту трудность можно разрешить так: сексуальное влечение возникло на основе влечения к самосохранению – путем примыкания* и одновременно обособления. В общем, функции самосохранения вводят в действие такие способы поведения и восприятия, которые, пусть и неумело, направлены на реальный объект, способный к адекватному удовлетворению потребностей (грудь, пища). Сексуальное влечение рождается на обочине процесса, связанного с выполнением этой естественной функции; оно приобретает самостоятельность, отделяясь и от этой функции, и от объекта, воспроизводя удовольствие автоэротически* и особым образом организуя избранные представления в фантазмы. С этой точки зрения, связь между двумя типами влечений и двумя принципами – это не вторичное приобретение: связь между самосохранением и реальностью прочна изначально, а возникновение сексуальности совпадает с появлением фантазмов и галлюцинаторным осуществлением желания.
2) Фрейдовская идея насчет некоего вымышленного изначального состояния, при котором человек сперва всецело предается нарциссическим* удовольствиям, а затем неизвестно каким путем выходит навстречу реальности, подвергалась критике. Такую картину опровергают и собственные утверждения Фрейда: ведь доступ к реальности существует, по крайней мере в отдельных областях (например, в области восприятия), изначально. Нельзя ли связать это противоречие с тем, что в области психоаналитического исследования проблема реальности ставится иначе, чем, например, в психологии, изучающей поведение ребенка? По-видимому, то, что Фрейд необоснованно считает значимым для развития субъекта в целом, на самом деле относится только к области бессознательного желания, изначально далекой от реальности. Фрейд искал предпосылки доступа к «окончательной форме любви к объекту» в эволюции человеческой сексуальности – на пути, структурированном Эдиповым комплексом*. Без ссылок на эту Эдипову диалектику и на связанные с нею (само)отождествления* нельзя понять значение принципа реальности и его способность изменять направление сексуального желания (см.: Объект).
3) Фрейд приписывал важное значение понятию «испытание реальности»*, хотя и не дал связного теоретического объяснения этого процесса и не уточнил своего отношения к принципу реальности. Фактически это понятие используется в рамках двух совершенно различных подходов: с одной стороны, это генетическая теория обучения реальности, испытания влечения реальностью (методом проб и ошибок); с другой стороны, квази-трансценден-тальная теория становления объекта в ряду антитез: внутреннее – внешнее, приятное – неприятное, интроекция – проекция (см.: Испытание реальности, Я – удовольствие, Я – реальностъ).
4) В своей второй топике Фрейд трактует Я как результат отделения от Оно при прямом контакте с внешней реальностью, и потому Остановится инстанцией, обязанной обеспечивать ведущее положение принципа реальности. Я «…внедряет – между требованиями влечений и действиями, направленными на удовлетворение, – работу мысли, которая, понимая настоящий момент и используя прошлый опыт, стремится с помощью испытаний предугадать результат предпринимаемых действий. Тем самым Я удается определить, стоит ли предпринять или же отсрочить попытку удовлетворения, не нужно ли просто-напросто счесть требования влечений опасными и подавить их (принцип реальности)» (3). В этом утверждении виден размах стремлений Фрейда подчинить приспособительные функции индивида – Я (см.: Я, Комментарий VI). Такая трактовка вызывает возражения двоякого рода. С одной стороны, неясно, можно ли передоверить обучение требованиям реальности такой психической инстанции, которая и сама в своем возниковении и функционировании отмечена следом (само)отождествлений и конфликтов. С другой стороны, разве понятие реальности в самом психоанализе не было полностью обновлено такими важнейшими открытиями, как Эдипов комплекс или развитие либидинального объекта? То, что в психоанализе понимается под «доступом к реальности», не сводится к способности отделить ирреальное от реального или же испытать фантазмы и бессознательные желания, столкнув их с единовластными законами внешнего мира.
ПРИНЦИП УДОВОЛЬСТВИЯ
Нем.: Lustprinzip. – Франц.: principe de plaisir. – Англ.: pleasure principle. – Исп.: principio de placer. – Итал.: principle di piacere. – Португ.: principle de prazer.
• Один из двух принципов, управляющих, по Фрейду, функционированием психики. Цель психической деятельности в целом – избежать неудовольствия и достигнуть удовольствия. Поскольку неудовольствие связано с возрастанием количества возбуждения, а удовольствие – с его ослаблением, постольку принцип удовольствия – это экономический принцип.
• Мысль о том, что удовольствие – регулятивный принцип функционирования психики, принадлежит не Фрейду. Фехнер, чьи идеи, как известно, сильно повлияли на Фрейда, выдвинул «принцип удовольствия от действия» (la). В отличие от обычных гедонистических учений, он имел в виду не удовольствие как цель человеческого действия, а обусловленность наших поступков в данный момент удовольствием или неудовольствием от представления о совершаемом действии или его последствиях. Фехнер отмечал также, что эти побуждения могут и не улавливаться сознанием: «Вполне естественно, что если наши побуждения скрыты в бессознательном, то это относится также к удовольствию и неудовольствию» (1b, а).
Эта актуальность побуждений лежит и в центре фрейдовской концепции: психический аппарат* стремится избегать неприятного напряжения или устранять его. Стоит отметить, что поначалу этот принцип именовался «принципом неудовольствия» (2а): побуждением к действию служит испытываемое в данный момент неудовольствие, а вовсе не перспектива будущего удовольствия. Речь идет о механизме «автоматического» регулирования (2b).
Идея принципа удовольствия почти не изменялась на протяжении всего творчества Фрейда. А вот место этого принципа среди других теоретических положений было для Фрейда проблемой, и он предложил несколько вариантов ее решения.
Первая сложность, которая чувствуется уже в самой формулировке этого принципа, связана с определением удовольствия и неудовольствия. Размышляя о строении психического аппарата, Фрейд настаивал на том, что система Предсознание-Сознание чувствительна к любому качественному различию впечатлений от внешнего мира, но что изнутри она воспринимает лишь нарастание и ослабление напряжения, которые на шкале удовольствие – неудовольствие выражаются целой гаммой качеств (2с) (Я). Можем ли мы удовлетвориться чисто экономическим определением удовольствия и неудовольствия, считая их качественным выражением количественных изменений? Каково точное соотношение между этими двумя моментами: качественным и количественным? В итоге Фрейд осознал сложность, с которой он столкнулся в поисках простого ответа на этот вопрос. Поначалу он ставил знак равенства между удовольствием и ослаблением напряжения, между неудовольствием и его возрастанием, но вскоре это отношение перестало быть для него простым и очевидным: «… обратим внимание на то, что гипотеза эта страдает неопределенностью, поскольку нам не удалось определить суть отношений между удовольствием и неудовольствием через изменение силы психических возбуждений. Ясно одно: эти отношения могут быть весьма различными и уж в любом случае не могут быть простыми» (3).
