Бля, да что за фигня такая?! Получилось совсем не весело… Провожаю взглядом уезжающую прочь машину, и возвращаюсь назад в здание. Там у двери меня уже ждёт администратор. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я её перебиваю:
— Забудь то, что ты видела! И ни слова моему отцу об этом! Поняла?!
Админ кивает головой, но я на неё уже не смотрю, а прохожу мимо, в сторону коридора. Меня занимают мысли о том, каким образом я умудрился так накосячить? Я представлял себе всё иначе. Мышка должна была чуток позлиться, но потом я собирался дать ей сухие вещи, которые приготовил заранее (в нашем клубе продаётся спортивная одежда), чтобы она переоделась. Обычно девчонки радуются, когда им дарят шмотки. Я же не изверг какой-нибудь, чтоб заставлять девчонку в холодный осенний день ехать домой в мокрой одежде. Но, именно так всё и случилось…
Часть 20. НИКОЛЬ
После случившегося, Марина с Катей решили не оставлять меня одну, и вызвались провести домой. Дверь нам открывает тётя Оля, и её глаза расширяются от потрясения, когда она замечает, в каком виде я пришла. Девочки здороваются с тётей, но та их словно не замечает, потому что всё её внимание приковано ко мне.
— Тётя Оля, познакомьтесь, это мои подружки, Катя и Марина.
— Здравствуйте девочки, — на автомате отвечает тётя. — Но, Никоша, почему ты вся мокрая? Что опять стряслось?!
— Я немного поплавала… — объясняю я, и мы все вместе проходим в квартиру.
— Я думала, ты не умеешь плавать!
— А вот Никита Громов думал, что умею, — мямлю я, не собираясь на этот раз скрывать правду.
— Господи, опять этот мальчик! Почему он не оставит тебя в покое?! Это переходит все возможные границы! Я этого так не оставлю! — грозится тётя. — Никоша, немедленно переоденься в сухое! Хоть бы не заболела…
Я повинуюсь. Принимаю горячий душ, сушу волосы, надеваю тёплую пижаму и отправляюсь на кухню. Там тётя Оля с девочками пьют чай. Для меня тоже приготовлена чашка с горячим напитком, и я, как никогда, за это благодарна. Присаживаюсь и делаю несколько глотков, наслаждаясь теплом, разливающимся по телу. Все трое молча за мной наблюдают. Девочки смотрят с сочувствием, а тётя вот-вот прожжёт во мне дыру своим взглядом. Подруги догадываются, что она готовит для меня серьёзную беседу, поэтому ретируются.
— Так значит, ключи были у него, — задаёт свой вопрос тётя, как только девочки уходят, и я киваю в ответ. — Никоша, почему ты мне не сказала, что ключи у этого мальчика?!
— Тётя Олечка, я не хотела, чтобы Вы беспокоились, — виновато отвечаю я.
— А сейчас я, по твоему, не беспокоюсь?!
— Простите меня, пожалуйста. Я не думала, что всё так выйдет. Да и девочки были со мной. Видите, я цела и невредима, — мой голос звучит не слишком убедительно.
— Я должна рассказать об этом твоим родителям! — восклицает тётя. — Это не нормально! Так не должно продолжаться!
— Пожалуйста, не говорите им! — умоляю я. — Они и так еле отпустили меня в Киев.
Повисает минутное молчание. Видимо, тётя раздумывает, как ей лучше поступить. И я её прекрасно понимаю. Она несёт за меня ответственность, а я вместо того, чтоб облегчить ей эту ношу, доставляю кучу проблем.
— Значит, я сама пойду в понедельник в университет прямиком к ректору и буду говорить с ним об этом! — наконец-то выносит вердикт тётя Оля.
Я лишь пожимаю плечами. Пожалуй, это лучший из вариантов. И я готова сейчас снова расплакаться, потому что меня переполняет чувство благодарности к тёте, ну и пережитое потрясение тоже даёт о себе знать. Тётя замечает моё состояние, и, с сочувствием глядя на меня, протягивает руки, открывая их для объятий. Я не противлюсь. Прижимаюсь к своему родному человеку и даю волю слезам. Тётя лишь крепче меня обнимает, давая возможность выпустить накопившийся за эти дни стресс.
— Поплачь, поплачь, моя маленькая. Но знай, мы всё решим. Больше тебя этот парень не обидит!
* * *
Лежу в кровати, укутавшись в одеяло, с книгой в руках, и пытаюсь в сотый раз понять смысл прочитанного только что текста. Но мысли постоянно возвращают меня к сегодняшнему происшествию. Подобный страх, даже ужас я уже давно не испытывала, как впрочем и многие другие эмоции, которые мне "посчастливилось" испытать в течении нескольких последних дней моей новой жизни. Такое чувство, будто все мои детские кошмары одновременно решили воплотиться в реальность.
Сегодня у Никиты Громова появился ещё один повод посмеяться надо мной. Представляю, как он сидит сейчас в каком-то модном баре со своими друзьями и рассказывает им забавную историю о семнадцатилетней девчонке, которая не умеет плавать. Мало того, что ко мне приклеилось прозвище, совершенно не соответствующее моему характеру, так теперь к нему, наверняка, придумают какое-нибудь изощрённое дополнение. И никому из этих высокомерных дураков даже в голову не придёт, что у меня есть серьёзная причина бояться воды. Вообще-то, саму воду я люблю, например, когда принимаю ванну или душ, но большие открытые водоёмы нагоняют на меня лёгкие приступы паники. Раньше эти приступы были сильнее, но, поработав с психологом, мне удалось их перебороть, хоть и не полностью. Плавать я так и не научилась и вот почему:
Это случилось, когда мне было лет девять. Если бы я жила у моря, или хотя бы ездила к нему каждый год, то наверняка, в этом возрасте уже умела бы неплохо держаться на воде. Но обстоятельства сложились иначе. На весенних каникулах наш классный руководитель решила устроить вылазку на природу к реке. Мы расстелили подстилки на траве и устроили пикник. Потом играли в активные игры. Было весело. За нами приглядывала учительница и две мамы из родительского комитета. Но детей было много, и взрослые не уследили за тем, как я и мой одноклассник Ваня отбились, так сказать, от стаи. Ваня был моей первой школьной влюблённостью. Обещал жениться, много зарабатывать и покупать каждый день мои любимые конфеты. Наивные смешные дети. В тот день Ваня решил произвести на меня впечатление. Он заметил, что, чуть ниже по реке, к рыбацкому мостику привязана лодка. Мальчик вызвался меня на ней прокатить, и я с радостью согласилась. Тогда нам весь мир виделся в розовых тонах и мы даже представить не могли, чем может обернуться эта шалость. Мы залезли в лодку, и Ване кое-как удалось её отвязать. Он взял весло и упёрся им в край мостика, чтоб оттолкнуться и поплыть. Но в это время на берегу показался хозяин лодки, он увидел, что его транспортное средство угоняют и бросился к нам. Ваня в панике оттолкнул лодку сильнее, чем следовало, и та стала сильно раскачиваться. Мальчик хотел сохранить равновесие и начал грести веслом по воде, надеясь, что так он сделает лучше, но вышло наоборот — лодка перевернулась и мы упали в воду. Глубины, на которой мы оказались, вполне хватило бы, чтоб утонуть. И это, вероятно, случилось бы, если бы не хозяин лодки, который нас спас.
Я помню, как было темно и страшно под водой. Я полностью дезориентировалась, не понимала, где поверхность, а где дно, от приступа паники начала задыхаться и глотать грязную речную воду. Помню, как мужские руки вытащили меня на берег. Я пробыла под водой считанные секунды, но они мне тогда показались вечностью. Могу себе только представить, что испытал тогда Ванька. Его спасли вторым, соответственно, он пробыл под водой дольше.
Происходившее дальше, мне казалось жутким сном. Прибежали взрослые и наши одноклассники. Ваня лежал на траве без сознания, ему делали искусственное дыхание, пытаясь привести в чувства, пока мы ждали скорую. А она очень долго ехала. И все вокруг метались в панике и плакали, думали, что Ванька умер. Ну а я ревела громче всех, потому что, во-первых, сама очень сильно испугалась, а во-вторых, потому что Ванька мне очень нравился и было горько думать, что он может умереть.
К огромнейшему счастью, мальчик выжил. Правда, в больнице долго пролежал из-за того, что наглотался воды и она попала в лёгкие.
