Возвращаюсь в спальню и заваливаюсь на кровать. Таблетка должна подействовать в течении получаса, и я врубаю телик, чтоб хоть как-то скоротать это время и отвлечься. Сегодня суббота, и по телевизору с самого утра показывают развлекательные передачи и дешёвые мыльные сериалы. Они меня бесят. Бесцельно переключаю каналы, останавливаясь на музыкальных, но, спустя минуту, понимаю, что моя нервная система сейчас не в силах переносить какие-либо резкие звуки. Вырубаю телик, переворачиваюсь на живот и засовываю голову под подушку, пытаясь максимально изолировать себя от внешних звуков. Только начинаю расслабляться, как чуть ли не под ухом раздаётся во всю мощь "Smells like teen spirit" Нирваны. Это звонит Дашка. Я категорически отказался ставить на её звонок "Время и стекло", так что сестре пришлось выбирать песню из моего плей-листа. Сестра — единственная девчонка в моей жизни, которой я позволяю мной командовать (за исключением выбора музыки, конечно же). Она была трёхлетней крошкой, когда мать ушла от нас. Папа вечно пропадал на работе, а няньки не могли компенсировать любовь, которой внезапно лишилась моя сестрёнка… Поэтому я баловал её как мог. И сейчас продолжаю это делать, хоть мы и живём уже не вместе. Дашка — единственный родной человек, которого я всегда рад видеть. Так что раздражение от ожившего телефона и орущего во всю громкость Курта Кобейна моментально проходит. Дотягиваюсь рукой до тумбочки, на которой лежит мобильник и отвечаю на звонок.
— Привет, сестрёныш, — хриплю в трубку.
— Привет. Что с твоим голосом? — спрашивает она.
— Только проснулся. Мы вчера с ребятами немного потусили.
— А… А я хотела предложить тебе сегодня встретиться…
— Дашуль, я бы с радостью, но голова раскалывается… И я без машины… Ты не обидишься, если мы перенесём встречу на завтра?
— Не обижусь, — слышу в её голосе нотку разочарования, но потом интонация меняется. — Но при условии, что мы пойдём в мою любимую кондитерскую! Настя, в последнее время, просто свихнулась с этим правильным питанием! Дома совсем нет ничего съедобного!
— Договорились, — выдыхаю с облегчением.
— Тогда буду ждать от тебя эсэмэску!
— Окей. Целую! — я собираюсь класть трубку, но слышу, что Дашка ещё что-то хочет сказать.
— Никки!
— Да?
— Ты лучший в мире брат! Люблю тебя!
— И я тебя, — улыбаясь отвечаю я и нажимаю отбой.
Мне кажется, что даже голова болеть перестала. Откуда Дашка знает, в какие моменты мне нужны эти слова? Включаю переднюю камеру в телефоне и рассматриваю свой фингал.
— Да уж, самый лучший… — говорю я сам себе. — Только как, блин, замаскировать этот синяк?
Часть 22. НИКОЛЬ
В комнате задёрнуты шторы, поэтому, когда я просыпаюсь, не могу понять, который сейчас час. Мне кажется, что я спала целую вечность! Смотрю на постель Майи, — она пуста. Решаю встать с кровати, но тут же плюхаюсь назад на подушку, меня одолевает слабость и головокружение. В этот момент медленно открывается дверь, и в комнату тихонечко заглядывает тётя Оля. Она видит, что я уже не сплю, и заходит.
— Никошенька, доброе утро, моя девочка. Ты давно проснулась? — спрашивает она.
— Только что. А где Майя?
— Она убежала на тренирову. Уже одиннадцать утра. Ты долго спала. Как ты себя чувствуешь?
— Честно говоря, не очень хорошо. Горло побаливает.
Тётя подходит ближе, садится на край кровати и прикладывает руку к моему лбу.
— Господи, девочка, да ты же горишь! — ахает она. — Сейчас принесу градусник! Нет, я таки пойду в понедельник к ректору! Что ж это такое?! Ребёнок всего неделю проучился и заболел! А всё по вине того парня!
— Тётя Олечка, прошу Вас, не нервничайте. Ещё не хватало, чтоб Вам из-за меня стало плохо.
— Никошенька, ты тут ни при чём. Во всём виноват тот мальчик.
— Тётя Оля, но я же тоже не святая. Вот и поплатилась. Это будет мне уроком.
— Согласна. Но и ему не помешает преподать урок!
Тётя выходит и через минуту возвращается с градусником в руках. Ставит мне его подмышку. Потом снова выходит из комнаты, а когда вновь возвращается, то у неё в руках поднос с водой, чаем и таблеткой жаропонижающего. Тётя забирает у меня градусник и изучает его показания.
— Так я и думала! — восклицает она. — Тридцать восемь с половиной! На, выпей, — даёт мне таблетку.
Я послушно выполняю все тётины указания, запивая лекарство стаканом воды.
— Тебе нужно как можно больше пить, — комментирует тётя, указывая на большую чашку чая, которую ставит на прикроватную тумбочку. — Я позвонила твоей маме, она сказала, что если через пару дней тебе не станет лучше, то они с папой приедут.
— Не стоило звонить. Вот увидите, завтра я уже буду, как огурчик!
— Как это не стоило? Я понимаю, что ты не хочешь, чтоб родители волновались. Но они — твои родители и имеют право знать, что происходит с их дочкой.
— Но вы хотя бы не рассказали о причине моей болезни? — аккуратно интересуюсь я.
— Не рассказала… Пока. Но если ничего не изменится, то мне обязательно придётся это сделать.
Я вздыхаю, мысленно готовясь к тому, что такая вероятность существует. Но сил об этом думать просто нет. Что будет, то будет!
— Отдыхай, моя девочка, и не бери в голову. Тебе сейчас нужен покой и постельный режим, — говорит тётя и гладит меня по голове.
Я измученно ей улыбаюсь, переворачиваюсь на бок и снова засыпаю.
* * *
Меня будят сигналы входящих сообщений. Блин, нужно было отключить звук. Дотягиваюсь до телефона и начинаю читать. Пишут Марина с Катей в наш общий чат.
Марина: "Никуся, привет! Как ты?"
Катя: "Привет! Мы волнуемся!"
Марина: "Чего не отвечаешь?", "Ау?!","С тобой всё в порядке?".
Делаю над собой усилие и набираю ответ: "Привет", "Со мной всё хорошо, не считая высокой температуры».
Тут же сыпятся сообщения, гифки и стикеры от подруг:
"Боже! Ты заболела?", "Вот же мудак! Это всё из-за него!".
Катя пишет: "Ника, прости, что мы не пошли с тобой", "Если бы мы были рядом, то этого бы не произошло(((.»
Мне приятно, что девочки волнуются за меня, но, в то же время, не хочу нагнетать ситуацию, поэтому отвечаю: "Что случилось, то случилось", "Вы ни в чём не виноваты", "Видимо, сказался стресс", "Надеюсь, скоро поправлюсь".
Катя пишет: "Поправляйся скорее!"
Марина: "Если что-нибудь будет нужно, пиши, звони"
Отвечаю им: «Спасибо, девочки за поддержку!»
А подруги присылают подбадривающие стикеры и смайлы.
* * *
Сегодня мне позвонили все! Сначала я почти полчаса говорила по телефону с родителями. Потом позвонила моя черниговская подружка Диана, будто почувствовала, что мне сейчас нужна поддержка. Я вовсе не асоциальная личность, и у меня было много друзей в родном городе. Просто в последний год учёбы каждый из них, как и я, активно занимался подготовкой ко взрослой жизни и мы немного отдалились. С Дианкой же мы познакомились в студии джаз-фанка и стали лучшими подругами. Только Ди, в отличие от меня, решила связать своё будущее с танцами. Она поступила на заочку, и сейчас колесит по стране, а также за её пределами, с гастролями, работая в шоу-балете одного молодого, но очень перспективного артиста. Я с упоением слушала рассказ подруги о её приключениях, и по-доброму ей завидовала. Я ведь тоже могла выбрать такой путь… Ещё и последние события всё больше склоняют меня к подобным мыслям. Но нет, я не собираюсь себя жалеть и отступать от цели! Убеждаю себя, что всё сделала правильно, хотя за танцами я просто невероятно скучаю!
Потом мне позвонили бабушка с дедушкой. Мои любимые! Как бы мне сейчас хотелось их обнять. Какая же я всё-таки ещё маленькая, раз при первых же трудностях мечтаю о том, чтобы папа взял на ручки, мама погладила по голове, а бабушка с дедушкой окутали меня своим теплом и заботой. Папины с тётей родители умерли, когда я была совсем маленькой. Но они тоже меня очень любили. Ещё бы! Я — единственная внучка в семье, и, вполне естественно, что забота всех ближайших родственников доставалась мне одной. Если бы не мамина дисциплина, то, скорее всего, я бы выросла избалованным ребёнком.
